Все мы грешные - Владимир Колычев

Вечером того же дня Максим Селезнев отправился к себе на дачу. В сауне во дворе особняка его ждал роскошный стол и не менее роскошные девочки. Трое его друзей уже в пути. Вместе с ними он сегодня оттянется на полную катушку.

Да пошли они в задницу, эти менты долбаные! Не боится он их!.. Без доказательств все их разговоры никого не колышут. А доказательств у них нет.

Он ехал, как всегда, в «Мерседесе». Телохранители с трех сторон. И еще одна машина впереди. А это плюс еще четыре «гориллы».

* * *

...В униформе собровцев Сом чувствовал себя неловко. Ничего, как-нибудь привыкнет. В трех «рафиках» – потрепанных для большего правдоподобия – в таком же прикиде томились его ребята. Два десятка стволов, ни больше ни меньше.

Он готовился брать какого-то говнюка. Банкира, что ли? И чтобы все походило на ментовскую работу, для отвода глаз, наверное. Не ахти какое сложное дело. Можно было бы поручить его и кому-нибудь из бригадиров. Но просил сам Хмурый, лично. И из уважения к нему он напялил этот комбинезон на себя, а не на кого-то другого.

К двухэтажному особняку подъехали уже ночью. Шедший впереди «КамАЗ» с ходу врезался в ворота, выбил их напрочь.

Эффект внезапности удался. И униформа спецназовцев сработала. У этого банкира были охранники, и немало. Но все они клали в штаны, а не жали на спусковые скобы своих помповиков.

Сам говнюк парился в сауне. Как белый человек. Друзья, девочки, стол. Оторваться захотел. Ну ничего, сейчас оторвется.

– Милиция! Всем оставаться на месте! Руки за голову!

А девочки ничего себе. Задастые, грудастые. Надо бы прихватить их с собой. Пусть они станут трофеем.

Сом отыскал среди всех говнюка сам лично. Ткнул его стволом пистолета под дых.

– Я буду жаловаться! – прохрипел тот, перегибаясь напополам от боли.

– Жалуйся, сявка.

Второй удар опрокинул его на мягкий палас.

* * *

Очнувшись, Максим увидел перед собой седого мужчину. Невозмутимо спокойный, он изучал его взглядом, как профессор естественных наук какую-то рептилию.

Селезнев сидел в кресле. Его уже успели связать и по рукам, и по ногам. Пожилой мужчина устроился в таком же кресле напротив. За его спиной стояли еще двое. Крутые парни с быстрой реакцией. Естественно, вооружены.

– Кто вы такие? – недовольно спросил Селезнев, разминая отекшие кисти рук. – Капитан милиции Очакин, – представился седой.

Он недобро улыбался. От него исходили флюиды опасности.

– Я так и понял, что вы из милиции. Это вы бесчинствовали у меня на даче?

– Ну почему же бесчинствовали?.. Мы исполняли свой долг.

– Я ни в чем не виновен. Я не заслужил подобного обращения. Я буду жаловаться! Я до самого министра дойду.

– Заткнись, – поморщился «капитан». – И отвечай на вопросы.

– Только в присутствии моего адвоката.

И тут же к Максиму подошел крепыш, стоявший за спиной седовласого. Он спокойно взял его за руку, сжал большой палец и сунул под ноготь что-то очень острое. Никогда еще банкир не испытывал такой дикой боли. Он громко закричал.

– Так будешь отвечать на вопросы?

– А где адвокат?

И снова боль, ужасная боль. Ее невозможно терпеть.

– Ну так что, нужен тебе адвокат?

– Нет, не нужен. Спрашивайте!

– Где прячешь малыша?

– Какого малыша?

Селезнев стал белее мела.

– Дениса Аганина, сына Анастасии Аганиной.

– Я не понимаю, при чем здесь я?..

И снова взрыв боли. Адской, невыносимой боли.

– Вы ничего не докажете! – заорал он.

– А доказывать мы ничего и не будем. Мы не из милиции. И вы, наверное, это уже поняли.

– Я ничего не понимаю.

Страх перед новой пыткой мешал ему логически мыслить.

– Мне пятьдесят два года. Разве капитаны бывают такими старыми?

– Кто вы?

– Вы, наверное, слышали: мафия бессмертна. Так вот, мы как раз из той самой бессмертной. Поверьте, вас могут закатать в бетон без всякого суда и следствия. У нас свои законы. Так что, если хочешь жить, гаденыш, отвечай на вопросы.

* * *

– Товарищ подполковник, объект наблюдения захвачен неизвестными.

– Я хочу знать подробности.

– Неизвестные были в униформе собровцев. Ворвались к объекту на дачу, вытащили из сауны и увезли с собой.

– Куда?

– Маршрут движения отслежен.

– Отлично. И где же объект?

– Частное домовладение. Владелец устанавливается.

– За домом вести круглосуточное наблюдение. Контрдействий не предпринимать.

Глянцев облегченно вздохнул.

Нутром чуял он, что воду в тихом пруду замутил Селезнев, этот напыщенный барончик. Но попробуй-ка докажи его причастность к убийству и покушению. Все, конечно, происходило, происходит и будет происходить без его непосредственного участия.

Люди Хмурого также вышли на банкира. И даже гадать не надо, кто похитил Селезнева. Это дело рук катайских молодчиков. А уж этим-то никакие доказательства не нужны. Достаточно и одного подозрения. Возьмут банкира на пушку и вытряхнут из него всю информацию, возможно, вместе с потрохами.

Главное сейчас – уследить за лихими «собровцами». Быть может, скоро станет известна вся правда и они поедут освобождать малыша. Вот тут и начнется работа.

* * *

– Так я не поняла, поддержишь ты меня или нет?

Под поддержкой Лиза подразумевала деньги. Тридцать тысяч «зеленых». На раскрутку ее новой песни. Денис с досадой вздохнул.

В постели она, слов нет, великолепна. Умеет все и ни от чего не отказывается. Но разве он обязан в обмен на ее любовь помогать ей финансами, удерживать ее на плаву? Сегодня тридцать, а завтра, глядишь, и все сто подавай.

Не то чтобы его «жаба душила», нет. Если бы эти деньги потребовались Марине, он отдал бы их не задумываясь. Но кто для него Лиза? Ветреная красотка, чуть было не сломавшая ему жизнь. Тогда, в армии, он остро переживал ее измену. Она предала, выскочив замуж за другого. Сколько ребят в подобных случаях пускали себе в лоб пулю!

– Сколько тебе нужно?

– Пятьдесят тысяч.

«Ставки подняты, господа».

– Могу дать только штуку.

– Тысячу долларов?

– Угу.

– Почему так мало? – В ее голосе звучало неподдельное возмущение.