Переворот.ru - Олег Георгиевич Маркеев

молодёжной группировки (МПМГ), демонстративная агрессивность становится социальным маркером как для отдельного члена, так и для группировки в целом;

— идеологическая обработка внутри замкнутого энергоинформационного поля группировки строится по принципу эмоциональной индукции (создания деструктивного психо-эмоционального настроя с наложением информации пропагандистского характера); постоянный тренинг в данном (и единственном!) типе усвоения информации приводит выработке устойчивого стереотипа поведения, близкого по своим чертам к поведению наркомана. Показательным является термины молодёжного слэнга для качественной оценки информации — «не цепляет», «вставило», «балдею», заимствованные у социо-псиматрицы наркозависимых.

— постоянное психическое напряжение, усугублённое повышенным гормональным статусом молодого организма, разрешается исключительно по вектору социально-политической активности МПМГ. Частным случаем разрядки следует считать посещение концертов «родственных по духу» музыкальных групп, времяпрепровождение в клубах соответствующего стилистического уровня.

— для контроля агрессивности социо-псиматрицы МПМГ в ходе политических акций, не предусматривающей насильственных и стихийных антисоциальных действий, лидерами группировки используются различные приёмы: коллективное скандирование лозунгов и «речевое», топот, переход на строевой шаг и т. д; тренинг в переводе внутреннего напряжения в коллективную физическую активность открывает возможность к дистантному управлению не только коллективным сознанием, но и коллективными действиями групп

— исключительная роль лидера социо-псиматрицы МПМГ сопоставима с ролью альфа-самца в стае; наблюдаемый ярко выраженный эффект «экспансии авторитета», когда некритичное восприятие приводит к ложным ассоциациям: «успешен в одном деле — успешен во всех прочих сферах деятельности». (Например: талантливый писатель — крупный политический деятель, выдающийся мыслитель и настоящий мужчина.)

Лабораторные и полевые эксперименты по проекту «СС 01107» позволили выстроить правильную стратегию получения эффекта «вождения воли» при воздействии на социо-псиматрицу МПМГ.

…Для задействования МПМГ в длительных социально-политических акциях по типу «оранжевой революции» требуется канализировать внутреннюю напряжённость, способную разрешаться только в дихотомии «бей или беги», в физическую активность по типу «труда в муравейнике». Коллективные действия по строительству баррикад и, палаточных городков, поддержание порядка и жизнеобеспечение, перерывы на митинги, массовые зрелищные мероприятия позволяют удерживать индивидуальное сознание в подавленном состоянии, а коллективное в «распахнутом».

…Комплексному воздействию с применением всего арсенала средств «сшибки» высшей нервной деятельности (психотропные средства, психический и физический стресс) и суггестии (включая гипноз) подвергаются только лидер МПМГ и его дублёр. Для группы «маркеров» (наиболее авторитетным членам МПМГ, формирующим ценностные установки в социо-псиматрице) достаточно корректирующего воздействия обычными методами.

…Пси-излучатели используются исключительно для удержания пси-поля на требуемом энергетическом уровне, а действия МПМГ направляются лидером и группой управления, находящихся под постоянным контролем операторов воздействия.

Лишь в исключительных случаях пси-излучатели рекомендуется использовать для шокового воздействия на пси-поле и перехвата управления коллективным сознанием МПМГ. Например, в случае необходимости отразить неожиданную атаку подразделений ОМОНа. Или, напротив, подавление вышедшей из-под контроля вспышки агрессии.

Научный руководитель НИЦ «КОРПСИ»

д. м.н. Коркин С.Н

Глава восемнадцатая

«Не дай мне Бог сойти с ума…»

12:23 (в.м.)

Чернокнижник

Сергей Николаевич Коркин водил маятником над картой Москвы, расстеленной на полу. Маятник замирал, словно притянутый магнитом над районом Большой Ордынки. При этом от нитки по пальцам проходил слабый удар тока, на который нервной щекоткой отзывалась нервный узел на затылке. Для Сергея Николаевича это было знаком, что полученная информация является точной и истинной.

— Итого, три, — пробормотал он, поставив третий кружок на карте. — Три излучателя в городе. Много это или мало?

Он задумался, подперев рукой подбородок. Спохватился.

— А мне уже наплевать! Пусть выкручиваются, как хотят.

Он вскочил с табурета, нервной походкой прошёлся по комнате.

Домик принадлежал давней знакомой и одно время — пациентке Сергея Николаевича. Елена делала карьеру в госаппарате, что её творческой натуре с тонкой психической организацией было категорически противопоказано. Видно, попутал бес, вселяющийся в дам раннего бальзаковского возраста.

Как психотерапевт и психиатр высшей категории Коркин считал, что счастье — это удачно сойти с ума и сделать из своего психического отклонения профессию. Стать художником-авангардистом, учёным, изучающим нечто, доступное только его уму, садоводом-любителем, выращивающим на шести сотках невиданные гибриды, филателистом, на худой конец. Мир полон тихими сумасшедшими, не осознающих своего безумия и не досаждающих им окружающим. Проблемы начинаются, когда человек идёт во власть, чтобы реализовать свои комплексы.

Елена, чисто по-женски купившись на авантажность «мужчин при чинах и деньгах», попала в сущий дурдом, который только люди несведущие и в тайне завидующие властям предержащим, с пиететом называют «кулуары власти».

Коркин на протяжении пяти лет пользовал Елену от нарастающей неврастении, усугублённой близостью к власти и приближением переломного женского возраста. Как врач он понимал, что Елена нуждается не в лекарствах и психоаналитических сеансах, а в единственном и любимом нормальном мужике и крепкой семье, обязательно, как минимум, с парой детей. Попытки внедрить в сознание и подсознание Елены очевидную истину, что нормальные мужики и здоровые семьи в «цитаделях власти» не живут, просто не выживают, а если и прижились, то живут, как пауки в банке, к сожалению, успехом не увенчались. Елену уже торкнуло властью, как наркомана дозой. Другой жизни она уже себе не представляла.

Коркин скептическим взором осмотрел интерьер дома и обронил:

— Безнадёжна.

Сборно-щитовой домик на окраине не очень престижного посёлка был единственной загородной недвижимостью, которую Елена смогла себе позволить. Правда, домишко в разговорах так и называла «мой загородный дом». Без тени самоиронии и юмора.

Коркину было недосуг выпытывать, у кого из свихнувшихся на дизайне новорусских дам, знакомством с которыми она страшно дорожила, Елена украли идею внутренней отделки помещений. Возможно, кто-то и мог в своем поместье прихоти ради и выпендрежа для позволить себе испоганить не нужную постройку интерьером в стиле арт-хаус. Елена подвергла изощрённому дизайнерскому надругательству единственное, что у неё было для отдыха на природе.

Сени домика были выкрашены серебрянкой. Большая комната на первом этаже, служившая «каминным залом» и гостиной, поражала глаз ультрамариновыми разводами. На фоне стен самосборная мебель из «ИКЕА», выкрашенная в канареечные тона смотрелась особым шизофреническим изыском.

Спальня и кабинетик на втором этаже