Переворот.ru - Олег Георгиевич Маркеев

Виктор Николаевич, что им будет не до нас, — задумчиво произнёс он. — А мы с тобой — люди в возрасте. Нам беготня не к лицу. Черепаха, она, ещё в Древней Греции быстрее Ахилла к финишу добегала. Или как гласит русская поговорка: «Медленно запрягаем, зато целее будем».

— Как тебе нравится содержание звонка? Кто-то нас вульгарно подставил!

Решетников продолжал крутить пальцами, щурясь на пятно света на паркете.

— Или в грубой форме предлагает дружить против нынешних «кремлёвских», — после долгой паузы отозвался он. — Именно поэтому я и предлагаю не суетиться. Владислав, наверняка, уже гоняет голосовые данные по своему компьютеру. Как что-то конкретное проклюнется, так и начнём действовать. Что горячку пороть?

Решетников подлил себе кофе. Выбрал бутерброд, придирчиво осмотрел, после чего со смаком надкусил.

— Допустим, кто-то захотел по завету Хомейни[66] сбросить Израиль в море, — жуя, произнёс он. — Но я-то точно знаю, что у нас тут, в Москве, только речка тухлая имеется да пара водохранилищ, вот и не дёргаюсь.

* * *

12:13 (в.м.)

Странник

Во дворе хлёстко били выстрелы. Трое боевиков, повиснув на фалах, пристреливали крепёжные крюки чуть ниже козырька крыши. Двое двигались вдоль забора, потрескивая строительным пистолетом. Работали, как заводные игрушки. Вслед за ними через равные промежутки на бетоне появлялся крепёж с крюком.

У гаража спешно выгружали из трейлера оцинкованные ящики.

«Цирк-шапито, — покачал головой Максимов. — Дрессированные макаки под управления искусствоведа в штатском».

Группа захвата не нуждалась в его командах. Люди, как роботы, просто отрабатывали заложенную в них программу. Тупо, но зато качественно и надёжно.

Он не мог заставить себя избавиться от ощущения, что попал в кабину самолёта, управляемого с земли. Хоть ори благим матом, хоть бейся лбом о стену, хоть согни в дугу штурвал, но курса самолёта не изменишь.

Ощущения усугублялись тем, что находился он у пульта службы безопасности посольства. На многочисленных мониторах в разных ракурсах показывали помещения посольства, двор и ближайшие подступы к периметру забора. Вокруг посольства пока было тихо. Стайка посетителей, кучковавшихся у ворот, при первых же выстрелах шарахнулась в разные стороны. Наверное, новость они ещё не раззвонили по всей Москве, или им ещё не поверили.

«Может, катапультируемся пока не поздно?» — прокралась мыслишка.

Он отогнал ее, как назойливого комара.

В комнате ещё кисло пахло порохом: кто-то из охранников все-таки успел произвести пару выстрелов. Никого не убил и себя, слава богу, не зацепил.

Слева по Большой Ордынке подъехал микроавтобус. Остановился напротив ворот. Трижды мигнул фарами: два длинных, один короткий.

Максимов нажал кнопку на селекторе.

— Пропустить!

Ворота, дрогнув. Поехали в сторону.

* * *

Максимов спустился с парадного крыльца в сопровождении двух боевиков. Они шли за ним, как прекрасно выдрессированные псы, подстраивая своё поведение под состояние хозяина. Он знал, что, внешне спокойные, они взорвутся действием по первому же сигналу. И не потребуется даже отдавать команду голосом, достаточно будет бессловесного импульса.

В микроавтобусе уже распахнули двери салона, трое, одетых в черные штурмовые комбинезоны, сноровисто выгружали на землю стальные ящики.

Он ожидал увидеть Хартмана, но из кабины выпрыгнул сухощавый молодой человек. Одежда на нем была полувоенная: бутсы, штаны с накладными карманами и кожаная куртка. На шее намотан арабский платок. Лицо его не было закрыто маской.

Семитские, чуть на выкате глаза, черные и влажные, как две маслины. Редкая чёрная поросль на щеках. Бледная от волнения или недосыпания кожа. Взгляд его Максимову не понравился. Сосущий, сосредоточенный взгляд истово верующего.

«Так, типичный клинический случай: высшее техническое образование в лучшем университете и «промывка мозгов» в медресе[67]. Правое полушарие мысли сугубо религиозными образами, работа левого жёстко структурировано логикой. Добавляем немного аскезы и регулярных состояний изменённого сознания, в просторечии именуемых молитвами, и получаем высокоэффективное оружие массового поражения ограниченного радиуса действия».

— Меня зовут Ибрагим, сайиди, — первым представился молодой человек. — Махди приказал перебросить технический пост сюда. Мне потребуется отдельное помещение. И охрана, конечно.

«Русский у тебя неплох, парень. Только откуда ты знаешь, что ко мне надо обращаться по-русски? Раньше не встречались, к тому же у меня на морде маска. Детский сад, младшая группа!»

— Личико прикрой, Ибрагим, — тихо произнёс Максимов, глядя поверх головы парня на своих людей, заканчивающих вбивать крепежи в бетон забора.

— Простите, сайиди?

— Маску на морду надень! — по-сержантски рявкнул Максимов.

По дрогнувшему, как от пощёчины, лицу Ибрагима, Максимов понял, тот раз и навсегда запомнил, кто тут командир.

Ибрагим судорожным движением выхватил край платка и замотал им лицо, оставив только узкую щель глаз.

— Уже лучше, — смягчился Максимов. — Ты же не хочешь, чтобы ребята из Шабак[68] твою фотографию вместо мишени использовали?

— Я не боюсь смерти, сайиди. Мы уже победили, хотя ещё живы.

— Н-да? А я вот боюсь. Боюсь, что тебя, дурака, не сразу пристрелят, а возьмут живым. Накрутят кое-что на шомпол, ты нас всех сдашь с потрохами. — Максимов завёл руки за спину, выпятил грудь и вперил тяжёлый взгляд в глаза Ибрагима. — Короче так, увижу с незакрытым лицом, сделаю так, что маска тебе уже не потребуется. Не то что Шабак, мама родная не опознает.

Ибрагим покорно кивнул.

Один из выгружавших ящики, забрался глубже в салон, повозился там, вылез наружу, таща за локоть невысокого мужчину. Голова его была плотно закутана арабским платком.

«Это кого ещё черт принёс? Явно не Хартман. Тот бык здоровый, а этот так — карманный вариант мужчинки. К тому же в возрасте».

С головы мужчины сорвали платок.

Ветер взбил седой гребешок на голове мужчины, захлопал полами чёрного плащика.

Максимов тихо присвистнул.

Бородка а-ля Троцкий,