Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

значительные долги серебряною монетою, если бы он мог достать серебряные слитки, перечеканенные в монету; но, встречая препятствия к этому в упомянутом законе, он необходимо вынужден уплачивать свой долг золотою монетою, которой на монетном дворе можно получить в обмен за слитки золота на какую угодно сумму. Пока этот закон в силе, золото, во всяком случае, должно продолжать оставаться мерилом ценности.

Если бы рыночная ценность унции золота сделалась равною 30 унциям серебра, то золото тем не менее оставалось бы мерилом ценности, пока упомянутое запрещение сохраняло бы действие. Владельцу 30 унций серебра не было бы ни малейшей пользы знать, что он некогда мог уплатить долг в 3 ф. 17 шилл. 10 п. доставлением себе 15 унций серебра для превращения в монету на монетном дворе, так как в данном случае он не имел бы другого способа расквитаться со своим долгом, кроме продажи своих 30 унций серебра по рыночной ценности, иными словами, за одну унцию золота или за 3 ф. 17 шилл. 10 п. золотой монеты.

Общество несло в различное время весьма серьезные потери от обесценения орудия обращения, имевшего причиной противозаконный обычай скобления монеты.

По мере уменьшения содержания металла в монете, цена всякого товара, за который он обменивается, не исключая и золотых, и серебряных слитков, подвергается номинальному повышению: соответственно этому мы находим, что до перечеканки, предпринятой в царствование короля Вильгельма III, серебряное обращение сделалось столь истертым, что унция серебра, которая должна была содержаться в 62 пенсах, продавалась за 77 пенсов, а гинея, которая была оценена на монетном дворе в 20 шилл., шла во всякой сделке за 30 шилл. Зло это было тогда уничтожено посредством перечеканки. Подобные же последствия были порождены ухудшением золотого обращения, которое также было исправлено в 1774 году тем же самым способом.

С 1774 года законное содержание золота в нашей золотой монете оставалось почти без уменьшения; но серебряные наши деньги снова ухудшаются. В результате опыта, сделанного в 1798 году на монетном дворе, оказалось, что содержание наших шиллингов стоит ниже их монетной ценности на 24 %, а наших сикс-пенсов на 38 %, и меня извещали, что, как показывают новейшие опыты, монета эта обесценена еще значительно более. Таким образом, она не содержит в себе теперь такого же количества чистого серебра, какое содержала в царствование короля Вильгельма. Но это ухудшение не сопровождалось, однако, в период, предшествующий 1798 году, такими же последствиями, как в предыдущем случае. В эту последнюю эпоху и золото, и серебро возвысились в ценности пропорционально ухудшению серебряной монеты. Все иностранные курсы стояли против нас на полные 20 %, а иные и выше. Но хотя ухудшение серебряной монеты продолжало существовать в течение нескольких лет, оно ни разу до 1798 года не возвысило цены золота и серебра, а также не произвело никакого влияния на вексельный курс. Это представляет весьма убедительное доказательство того, что золотая монета в течение этого периода рассматривалась как легальное мерило ценности. Ухудшение золотой монеты произвело бы, таким образом, такое же действие на цены золотых и серебряных слитков и на иностранный вексельный курс, какое было прежде порождено ухудшением серебряной монеты[76].

Пока обращение различных стран состоит из драгоценных металлов или из бумажных денег, во всякое время разменных на металл по предъявлению, и пока металлическое обращение не ухудшено скоблением и трением, до тех пор сравнение веса и чистоты сплава монеты дает нам возможность установить ее курс al pari. Так, al pari курса между Голландией и Англией установляется в 11 флоринов или около того, ибо количество чистого серебра, содержащегося в 11 флоринах, равняется количеству чистого серебра, содержащегося в 20 полновесных шиллингах.

Это al pari не установляется и не может быть установлено абсолютно, ибо в Англии признаётся денежною единицею золотая, а в Голландии серебряная монета, и фунт стерлингов или QUOTE гинеи может иметь в различное время боль или меньшую ценность, нежели 20 полновесных шиллингов, а след., и бо́льшую или меньшую ценность, нежели эквивалент его в 11 флоринов. Для нашей цели будет достаточно определять al pari или только серебром, или только золотом.

Если на мне причитается долг в Голландии, то, узнавая al pari вексельного курса, я узнаю вместе с тем и то количество монеты нашей страны, которое необходимо для уплаты моего долга.

Если долг мой простирается до 1100 флорнов и ценность золота остается неизменною, то 100 ф. нашей чистой золотой монеты будут в состоянии купить столько голландской монеты, сколько необходимо для уплаты моего долга. Я могу достигнуть этого вывозом 100 ф. монеты, или – что то же самое – уплатою торговцу слитками – 100 ф. монетой с придачею издержек, требуемых им на пересылку, каковы фрахт, страхование, а также его прибыли – в обмен за вексель, который покроет должную мною сумму; в то же время торговец этот вывезет слитки, чтобы дать возможность своему корреспонденту уплатить по векселю, когда последнему выйдет срок.

Итак, эти расходы будут представлять собою крайний предел неблагоприятного вексельного курса. Как бы ни был велик мой долг, даже если бы он равнялся самой значительной субсидии, которую когда-либо давала наша страна какой-нибудь другой – пока я в состоянии платить торговцу слитками монету установленной ценности, – он будет охотно вывозить слитки и продавать мне векселя. Но если я стану платить ему за вексель худой монетой или обесцененными бумажными деньгами, то он не согласится продавать мне свой вексель по этой ценности: так как, если монета истерта, то она перестает содержать такое количество чистого золота или серебра, которое должно заключаться в 100 фунтах, и, след., он должен вывезти прибавочное число штук такой худой монеты, чтобы иметь возможность уплатить мой долг в 100 ф. или эквивалент последнего в 1100 флоринов. Если я стану платить ему бумажными деньгами, то, не будучи в состоянии вывезти их за границу, он примет в соображение то обстоятельство, можно ли будет ему за эти деньги купить столько слитков золота и серебра, сколько заключается в монете, которую заменяет бумага; если да, то он примет бумагу, подобно монете, если же нет, то он станет выжидать дальнейшей премии на свой вексель, равняющейся обесценению бумаги.

Итак, пока орудие обращения состоит из полновесной монеты или из бумаги, разменной по предъявлению на полновесную монету, вексельный курс никогда не может возвышаться или падать сравнительно с al pari более чем простираются издержки пересылки драгоценных металлов. Но когда оно состоит из обесцененных бумажных денег, он, несомненно, будет падать соответственно степени обесценения.

Таким образом, вексельный курс представляет