Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Потом в один прекрасный день, подметая в гостиной, она услышала, что в деревне поднялся шум. Она ощутила холодный укол дурного предчувствия. Ясмин надеялась получить какое-нибудь предупреждение о возвращении Наджиба. Она каждый день спрашивала Джамаад, нет ли новостей, но женщина отмахивалась от нее со словами: «Он вернется, когда вернется, дитя. Так он себя защищает».

Ясмин поспешно накинула вуаль и пошла к воротам ждать его. Когда пикап повернул во двор, она с облегчением увидела, что на этот раз он привез с собой всего двух человек. Они будут спать во дворе, и ей станет трудно проверять телефон. Но, если повезет, ночь будет темной и она сумеет пробраться к тайнику бесшумно. Она про себя помолилась, чтобы небо закрылось тучами, и поздоровалась с мужем.

* * *

Вечером, покончив с делами, она отправилась в свою комнату и приготовилась принимать его – зажгла ладан, умастила кожу розовым маслом. Он явился к ней, как призрак, бесшумно выскользнув из тени на свет. Она посмотрела ему в глаза, надеясь увидеть в них нежность, но видела лишь желание. Он овладел ею, не произнеся ни слова, утолил похоть и исчез так же быстро, как пришел.

Она накрылась одеялом и легла на кровать, пытаясь понять смысл его молчания. Он сердится, потому что она до сих пор не смогла зачать? Или его тревожит что-то иное? «И то и другое – решила она. – Он злится на меня и злится на войну. АМИСОМ отвоевывает город за городом. Скоро они вернут Кисмайо и лишат “Шабааб” основного источника доходов. И тогда Наджибу останется одно – убивать».

Ясмин лежала тихо, думая, что он может вернуться, чтобы снова овладеть ею. Но время шло, а он все не появлялся. На другой стороне дома у него была своя спальня. Вероятно, он собирался ночевать там. Она погасила свечи и выключила фонарь, погрузив комнату во тьму. Потом подошла к окну, отодвинула занавеску и выглянула на улицу. Его людей она не увидела и не услышала. «Субханаллах! – думала Ясмин. – Они спят во дворе, в хлеву, который Наджиб построил для коровы».

Тут-то и раздался звук шагов. Адреналин хлынул в кровь, но она не сделала ни одного резкого движения. Ясмин отпустила занавеску и попыталась скрыть чувство вины.

– Что ты делаешь? – спросил Наджиб. Она не видела его лица.

Сердце выскакивало у нее из груди, но она сумела ответить недрогнувшим голосом:

– Хотела посмотреть на звезды.

– Зачем они нужны? – спросил он, взяв ее за руку. – Важно только то, что находится здесь, на земле.

Он потащил ее к кровати, взобрался на нее сверху, прижав огрубевшие от физической работы руки к ее рукам. Ее пронзил страх. На этот раз не похоть управляла им. Это была ярость.

– Пожалуйста, отпусти, – тихо взмолилась она. – Мне больно.

Но Наджиб словно не услышал ее. Он навалился на нее, вдавил в матрас и взял ее с такой силой, что боль осколками разлетелась по всему ее телу. Она знала, что кричать или сопротивляться нельзя. Вместо этого она так закусила губу, что почувствовала во рту вкус крови. Ясмин одним лишь усилием воли заставила себя дать ему то, что он хотел, сдерживая чувства до той минуты, когда он оставил ее.

Наконец он скатился с нее, сел на край кровати и молча посмотрел на Ясмин. Ей хотелось прикрыться, спрятать свой позор, но она знала, что этим только спровоцирует его. Он начал говорить, и его тон резанул ее, как ножом. В его голосе не было ни единой доброй нотки, одна только злоба.

– Когда я тебя взял, я обещал показать тебе праведный путь. Взамен я просил только сына, чтобы научить его обычаям джихада. Ты подвела меня. Ты стала помехой, так же, как твой отец. Он думал, что мы должны заключить мир с нашими врагами. Глупец. Единственный способ жить в мире с гадюкой – это убить ее. Если бы я был не таким великодушным, я бы развелся с тобой. Но ты помогаешь Джамаад. Я оставлю тебя ради нее. Но больше я не стану терпеть твое пустое лоно.

Он встал, натянул штаны и исчез в темноте.

Ясмин не пошевелилась, просто смотрела в потолок, унижение парализовало ее. А потом она заплакала. Слезы текли по ее щекам и увлажняли подушку. Она плакала, пока боль не утихла, а затем пошла к комоду, надела черную абайю и платок. Бесполезно жалеть себя. Что Наджиб сделал с ней, то и сделал. Этого уже не изменить. Но она не станет его следующей жертвой. Она выживет и дождется Исмаила. А потом оставит эту жизнь в прошлом.

Ясмин растянулась на кровати, чтобы попытаться отдохнуть, но от боли не могла заснуть. Она лежала в полудреме, мечтая о жизни, которой они заживут с братом в Кении. Какое-то время им придется скрываться под вымышленными именами, полагаясь на доброту родственников, пока Наджиб не умрет или не забудет о них. А потом они вместе займутся бизнесом. Они возьмут немного денег в долг и откроют свой ресторан. Она отлично готовит, а у него есть голова на плечах. У них все получится.

В этих мечтах она и заснула.

* * *

Проснулась Ясмин среди ночи. Она открыла глаза и прислушалась. В доме и во дворе было тихо. Она подошла к двери и посмотрела через коридор на гостиную, размеренно дыша, чтобы успокоиться. В темноте ничего нельзя было рассмотреть, только смутные очертания мебели. Напрягая все чувства, она выждала минуту. Ничего не услышав, она на цыпочках подошла к входной двери, одетая в черное, – тень среди теней.

У двери она остановилась и опять стала присматриваться и прислушиваться. Небо по большей части оставалось чистым, но луны не было. Выскользнув из дома, она прошмыгнула через двор к дереву хигло, подтянулась на ветке и перепрыгнула через забор с ловкостью леопарда. Приземлившись почти бесшумно, она достала телефон и в текстовом окне написала: «Он здесь, с ним два человека. Не знаю, надолго ли».

Отправив сообщение, Ясмин села среди корней, не имея представления, что делать дальше. Прошла минута, потом другая. Она посмотрела через реку в темное сердце пустыни. В Кении сейчас глухая ночь. Исмаил, наверное, давно спит. Она решила подождать пятнадцать минут и потом вернуться к себе. Когда Наджиб дома, лучше не рисковать.

Внезапно телефон в ее руке завибрировал. Сообщение от него было коротким: «Хорошо. Ты готова?»

У нее забилось сердце.

«Да. Что мне делать?»

«Ты доверяешь мне, Косол?»

«Конечно».

От его ответа у нее перехватило дыхание.

«Тогда беги. Иди в Дадааб. Хooйo жива. Она работает медсестрой в лагере Дагахали. Найди ее. Она знает, что делать».

В последующие мгновения время для Ясмин потеряло всякий смысл. Она не заметила, когда начала плакать, не поняла, почему встала, пошла к берегу реки и погрузила пальцы в воду. Ее сознание не отмечало ничего, кроме истинного восторга и трепета, внушенных его словами. «Хooйo жива? Исмаил нашел ее? Но Дадааб так далеко… Почему он не приходит за мной?»

Наконец ей удалось сосредоточиться и написать: «Другого способа нет?»

«Нет. Ты сильная, Косол. Ты справишься».