Дверь на двушку - Дмитрий Емец

– Ты сама это видела? Письмо они оттуда прислали с фотографией? Может, кости Меркурия где-то в горах Первой гряды валяются. Там ущелий много. Да и кости Митяя, возможно, там же… Я бы поискал.

– Каждый, чудо былиин, думает, как ему проще! – сказал Ул, вытирая пот со лба. Спокойно сказал, не зло.

Услышав голос Ула, Долбушин уставился на него.

– Ага, ее муж! – напомнил он сам себе. – Отлично! Значит, Яра не захотела себе бессмертия. А ты?

– И я тоже нет…

– А ваш ребенок… опять забыл, как его зовут… и его вы лишили бессмертия?

Яра чуть замялась:

– Этого бессмертия – да.

– И капельки сока ему не дали? Что ж так? Он нуждался в той же закладке, что и я!

– Я искупала его в озере. А когда подержала над чашей, он стал тяжелее. И я подумала, что ему довольно… Я это почувствовала, а здесь, на двушке, я верю чувствам, – сказала Яра.

– «А здесь, на двушке, я верю чувствам!» – передразнил Долбушин. – Знаете, почему вы притащили эту закладку? На самом деле?

– Для вас. Чтобы она вам помогла. Избавила вас от слизи рогрика, – сказала Яра.

– Нет! Не для этого!

– Почему не для этого?

– Сами-то вы не взяли! Ведь от этой сливы можно было и пять раз откусить. Тут и крошечного кусочка достаточно, даже капли сока.

– И зачем же мы ее вам принесли? – спросила Яра недовольно.

– Вы принесли ее, потому что решили, что для меня за грядой места нет! – Долбушин взглянул на Вторую гряду. – И вот эту голову, – он коснулся согнутым пальцем лба Яры, – посетила такая мысль: «А пусть он будет бессмертен там, на земле! Ведь за Вторую гряду ему не пробиться… Он, как ни крути, все равно погибший ведьмарь, хоть, быть может, и не самый плохой. Но что ждет его после смерти? Болото ждет, как и Тилля! Так пусть он хоть отсрочку получит».

– Я так не думала, – сказала Яра.

– Ну, может, и не так. Я слишком уж по полочкам все разложил. Но основная мысль была именно такая.

Яра смутилась:

– Я принесла просто потому, что принесла!

– «Я дерусь, потому что дерусь» – так, кажется, говаривал Портос? Ладно… Будем думать дальше! – хмыкнул Долбушин и посмотрел на сливу. – Хорошая вещь – закладка бессмертия! Будущее мира в моих руках! Я могу откусить маленький кусочек, а остальное отдать Гаю, и он станет мне лучшим другом. Никаких гонений, никаких неприятностей. Все позабыто. В быстро меняющемся мире Гаю нужен будет трезвый советник, и, конечно, им стану тоже я… Лично Гаю закладка, конечно, не нужна. Эльбы и так его обновляют. Думаю, что он и от пули дырку залечил бы… хоть в сердце ему стреляй… да и какое там сердце может быть у этого трансформера! – Долбушин оглядел скалы вдали, деревья, цепочкой следовавшие куда-то… Облака, опускающиеся к озеру напиться, чтобы потом, раздувшись от влаги, отправиться к дальним кручам. – Но, с другой стороны, сейчас я в Межгрядье! Напрасно Гай не отважился пойти со мной. Вряд ли он испугался дома и болота, если даже Тилль не испугался… Нет, он устрашился Межгрядья. Знал, что здесь он сразу растает, даже быстрее, чем мы с тобой, старичок… – рукой с закладкой Долбушин показал на Ула.

– Вы не такой уж и взмокший! – огрызнулся Ул.

Долбушин похлопал его по плечу:

– Просто я тощий. Кости не потеют… Но я знаю и другое: это мой последний шанс. Больше на двушку мне не попасть! Мне надо или надкусить эту сливу и бессмертным вернуться в прежний мир, или возвращаться, не слившись с закладкой – но для меня это верная смерть. Хорошенькая русская рулетка из двуствольного ружья с двумя заряженными стволами! – Он подкинул сливу на ладони. – Итак, одно из двух, – подытожил Долбушин со своей обычной ясностью суждений. – Или я становлюсь чем-то вроде вечно живой мумии фараона, или отказываюсь – и тогда слизь рогрика доконает меня в несколько недель.

Он сел на землю и надолго задумался. Его плечи стали еще более сутулыми, а спина в потекшей, кусками висящей рубашке казалась худой и костистой. Ул и Яра не могли ждать долго. Ул таял как сосулька, язык потяжелел, распух, и скалы у него уже двоились. Даже жен у него стало уже две, и два одинаковых сына. И оба сына начинали синхронно плакать от голода одним громким и настойчивым голосом.

Долбушин потрогал болтающийся манжет. Манжет, точно давно ожидал этого, мгновенно свалился и, съеживаясь, стал корчиться на песке.

Теперь голос Долбушина звучал хрипло. Ржаво. Фразы стали короче.

– Вот, – произнес Долбушин. – Решил. Я в Межгрядье. Из меня сейчас выгорает все лишнее. Все, что не отсюда. Значит, и слизь рогрика. И пока я здесь, болото до меня не доберется. – Он поднял голову и взглянул на Вторую гряду. Гряда была видна отовсюду – огромная, уходящая в небо. И вершины ее, никому неведомые, были скрыты в непроницаемых тучах. – Сколько идти до той гряды? – спросил Долбушин. – Десять дней? Месяц? Митяй отправился туда на пеге. Меркурий тоже на пеге. А я пойду пешком. А потом мне еще предстоит перебраться на ту сторону.

– Вы не дойдете. И тем более не переберетесь. Это даже не Эверест. У вас нет снаряжения, еды – ничего… Да вы расплавитесь еще до гряды! – сипло сказал Ул.

– Возможно. Но зачем же предвосхищать события? – ответил Долбушин мягко и с укором.

– Это слишком дерзко. Просто так взять и пойти ко Второй гряде, – строго сказала Яра.

– Да, – сказал Долбушин. – Дерзко! Но надо же куда-то идти… У Гая я уже был, в болото не желаю… И потом, если уж я здесь оказался, значит, какой-то шанс мне все же дают. Может, это просто шанс умереть в Межгрядье. И, кстати, мне вдруг пришло в голову, что и Тилль до того, как погиб, имел шанс отправиться к гряде. Ведь он оказался здесь самым первым. Да, он не сделал этого – но ведь мог? – Долбушин шагнул к далекой гряде и остановился, обернувшись к Улу и Яре. – Ну вот. На один шаг уже меньше. Осталось еще… впрочем, не будем считать! – произнес он задорно. – Он провел рукой по лбу и сделал еще шаг. – На два шага меньше… Даже на три…

– Останови его! Он сошел с ума! Он и километра не пройдет! – испуганно крикнула Яра, обращаясь к Улу.

Ул шагнул к Долбушину, хотел удержать его, но зашатался и едва не упал. Не в той он был форме, чтобы кого-то держать.

– Не стоит нам сейчас бороться! Только оба потеряем силы, – предупредил его Долбушин. – Здесь наши дороги расходятся. Мне – к гряде, а вам – туда… вы ведь, наверное, заблудились? – Он оглянулся, шаря пальцем по равнине и что-то соображая. – Та точка, где я вылетел из двери, была там… Видите два красноватых камня? Рядом я начертил круг и крест. Забавно. Просто как самопророчество.

– Зачем начертили? – испуганно спросила Яра.

– Не поверите. Просто чтобы отметить место. Не галочку же камешками выкладывать. Начертил палочкой крест. А где крест, там и круг. Но почва была слишком твердой. Так что моего круга и креста потомки не увидят… – Долбушин вдруг помрачнел. Не без иронии произнесенное слово «потомки» неожиданно запустило в нем тревожащую цепочку мыслей. – Мне пора. Я напрасно теряю силы, – сказал он. Потом вспомнил о чем-то и повернулся к Яре. – Вот закладка… Держите! Делайте с ней что хотите. А то как бы не откусить, если буду страдать от жажды…