Унесённые «Призраком» - Мария Роше

Когда Мэри приехала на Уэллингтон-роуд, женщины занимались раскройкой вместе с Ясмин, которая не особенно радовалась их обществу, но все же старалась быть с ними терпеливой и вежливой, так как Кэтрин хорошо платила ей за уроки.

– Они все глупые, ленивые и не особо умелые, – шепотом жаловалась она подругам. – Уж не знаю, мисс, что они привыкли держать в руках, – швея презрительно ухмыльнулась, – но иголки и ножницы им пока не даются. А еще они то и дело ругаются, словно пьяные матросы, и обсуждают всякие гнусности. Только Уотерс молчит и делает то, что велено. Может, из нее выйдет толк, про остальных – не знаю.

– Никто и не говорил, что будет легко, – ответила Кэтрин. – Я даже не уверена, что все они выдержат здесь хотя бы неделю: кто-нибудь да сбежит обратно в прежнюю жизнь.

– Но вы, Ясмин, не должны сдаваться, – подбодрила женщину Мэри. – Спасение падших – благое дело, которое Господь зачтет вам и вашим детям.

– Ты говоришь как преподобный Майлз, – рассмеялась Кейт, когда подруги остались одни. – Сразу видно, что побывала в церкви. Ну, у тебя получилось?

– Наилучшим образом. – Мэри подмигнула ей, потом покачала головой: – С преподобным нужно быть осторожнее, он слишком болтлив. Священник обязан хранить тайну исповеди, но отец Майлз, полагая, что действует во благо, не гнушается выдавать подробности заинтересованным лицам. – Девушка нахмурилась. – Знаешь, Китти, не удивлюсь, если он в свое время предупредил отца о том, что я намерена работать в госпитале: слишком уж спокойно и благожелательно тот воспринял мою идею.

– Бог ему судья, – отозвалась Кэтрин. – Главное, чтобы преподобный справился с возложенной на него миссией. Ты уже собираешься уходить? Поедешь домой?

– Да, – ответила Мэри и обняла подругу. – У меня еще много дел. Удачи тебе, дорогая, и не опаздывай к ужину: мистер Айвор этого не простит.

Новый отчет, указывающий на наличие еще двух мест, подходящих для основания города на юго-востоке Мэйн Айленд и на острове Сомерсет, был принят более благосклонно, несмотря на то, что Роберт честно отметил все недостатки данных территорий, в том числе плохую защищенность от ударов стихии. Его сдержанно поблагодарили, передали, что он «свободен до следующих распоряжений», и капитан с видимым облегчением покинул заседание Совета. Наконец-то он мог заняться тем, что давно уже требовало внимания.

Однако новости, которыми встретил его секретарь господина судьи, были неутешительными.

– Второй подозреваемый потребовал вызвать для допроса свидетелей, назвал несколько имен, и все эти люди были доставлены сюда, – рассказал мистер Осборн. – За теми, кто не желал идти добровольно, пришлось посылать солдат. Таким образом, свидетели дали показания независимо друг от друга, и, увы, подтвердили, что мистер Броуди невиновен. Этот человек действительно не ночевал дома, но все это время провел в игорном притоне. Сожалею, капитан, но Бенджамин Хупер снова единственный подозреваемый и, по всей видимости, первого августа будет казнен.

– Нет, – упрямо мотнул головой Роберт. – Во имя справедливого Господа, я этого не допущу.

Из ратуши он отправился в «Дубовую бочку», затем в «Колокол», принялся заново опрашивать всех, начиная с прислуги и заканчивая хозяевами заведений, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, но вместо этого выяснил одну неприятную вещь: с момента убийства прошло уже полтора месяца, и люди успели многое позабыть. Кто-то уже и не помнил, что в городе было совершено преступление. Чаще всего на расспросы капитана о том, что происходило здесь в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое июня, недоуменно пожимали плечами. Даже Джозеф, парнишка, обнаруживший тело, твердил, что не понимает, чего от него хотят, ведь он выложил все еще в прошлый раз.

В этих бесплодных поисках Роберт пропустил время обеда и решил не ехать домой. Взял в «Колоколе» пинту темного пива без всякой закуски, рывком расстегнул китель, сел за стол и уперся лбом в сцепленные пальцы, не в силах смириться с тем, что по его вине возможность спасти Красавчика была безвозвратно упущена.

Мэгги сегодня не пришла, и потому день казался Хуперу безрадостным и мучительно долгим. Да еще Броуди с самого утра расхаживал туда-сюда, бодро насвистывая и поглядывая на него с многозначительной усмешкой. Понятное дело, не к добру.

Все прояснилось, когда им принесли миски с похлебкой и по куску черного хлеба. Броуди есть не стал: широким жестом пододвинул свою порцию соседу по камере и почти ласково проговорил:

– На вот, подкрепись. Мне-то уже без надобности. Пообедаю дома.

– Тебя отпускают? – Бен взглянул на еду и впервые почувствовал, что аппетит куда-то пропал.

– Кто же станет держать в тюрьме невиновного? – ухмыльнулся Броуди. – Судья подпишет бумаги, и я сразу выйду отсюда. Отправлюсь к женушке, из-за которой меня продержали тут столько дней… нет-нет, не переживай, я помню, что ты сказал, и пальцем ее не трону. – Снаружи послышались шаги, и один из солдат громко окликнул его по имени. – Ну, вот. – Мужчина поднялся, отряхнул засаленную рубаху и неторопливо пошел к решетчатой двери, возле которой уже гремели ключами. Потом обернулся, и Хупер увидел, как губы его растянулись в широкой улыбке: – Подожду, пока тебя вздернут. И ее приведу, чтобы полюбовалась, как ты задохнешься в петле. А потом притащу домой и всыплю ей так, чтобы места живого не осталось. Пусть узнает, тварь, как бросать своего мужа в беде.

После обеда, так и не дождавшись брата, Мэри отправилась в госпиталь, чтобы выполнить обещание и дочитать пьесу о предприимчивом слуге. На этот раз слушателей у нее прибавилось: люди приносили стулья и рассаживались в проходах между койками, а для сиделок поставили скамью возле дверей. И, когда девушка закончила свою вдохновенную импровизацию, все как один стали просить, чтобы она прочитала еще раз – с самого начала.

– Пожалуйста, мисс Айвор! – умоляли они. – Нам очень понравилось, мы хотим еще!

Мэри пообещала, что завтра они вместе сделают выбор между «Слугой двух господ» и другой пьесой Гольдони, пожелала всем скорейшего выздоровления и попрощалась. Но не поехала домой, а поднялась на второй этаж и постучала в кабинет доктора Норвуда.

Стейн был рад ее появлению. Но девушка остро чувствовала, что после вчерашнего поцелуя они оба, оставшись наедине, испытывают неловкость и странное волнение, которое изо всех сил пытаются скрыть за разговорами на отвлеченные темы.

– Как только мне привезут обещанное фортепиано из Лондона, я отправлю свой клавикорд сюда, чтобы можно было развлекать пациентов спокойной, умиротворяющей музыкой, – сказала Мэри, усаживаясь в кресло.

– Вы их разбалуете, мисс Айвор, – улыбнулся Стейн. – Музыка, пьесы… как бы жители Сент-Джорджа не начали болеть специально, чтобы услышать вашу неподражаемую игру. У нас здесь не хватит коек для всех обожателей.

Девушка рассмеялась. А потом перевела взгляд на заваленный бумагами рабочий стол и изумленно ахнула:

– Мыши! Боже правый… они живые?!