Мстительница - Аластер Рейнольдс

Я не ожидала, что Боса собственной персоной просунет голову в дверь, и этого не случилось. Скафандр был черный, отполированный – так сверкал, как будто кто-то пыхтел над ним много часов. Наши скафандры были слишком громоздкими, чтобы легко передвигаться в них внутри «Королевы», но скафандры Босы выглядели более старыми и более совершенными, а разумникам, которые их надевали, вряд ли что-то мешало. Это было хорошо, когда надо вихрем пронестись сквозь корабль противника, кося всех, кто встанет на пути, но уже не так хорошо, когда не помешала бы кое-какая осторожность.

Например, сейчас.

Я хотела узнать, имею ли дело с одним или несколькими приспешниками Босы, и потому позволила фигуре в черном проникнуть в комнату костей. Проходя через дверь, гость осмотрелся и, когда повернул голову направо, взглянул прямо на меня. Сквозь забрало я увидела его лицо, его глаза.

В них что-то промелькнуло – скорее предчувствие узнавания, чем узнавание как таковое. Мозг этого разумника говорил ему, что что-то пошло не так, но где-то между одной и другой частью котелка сообщение искажалось. Взгляд задержался на мне примерно на полсекунды, а потом вниманием гостя завладел главный трофей. Он протянул руку, ухватился за один из проводов, на которых был подвешен череп, чтобы обрести равновесие. Другой рукой погладил верхний гребень. Начинка черепа продолжала мигать, и я подумала, что эти огоньки прекрасны независимо от того, под каким флагом ты бороздишь вакуум. Подручный Босы бросил взгляд на дверной проем, и я поняла, что он явился один.

Разумник заговорил. Я не расслышала слов, только приглушенные обрывки, что пролились через его забрало в дыхаль, которую я все еще втягивала сквозь свою трахею. Мне не нужно было вникать в смысл: тот был очевиден. Этот тип гордился собой, как любимчик учителя, ведь именно он нашел для Босы новый череп.

Я позволила ему насладиться моментом.

А потом отделилась от стены и приблизилась к нему сзади. Если и издала какой-то звук, он не услышал его через скафандр. В правой руке у меня был клинок призрачников. Я провела жестяной рукой по верхней части его шлема, пока мои пальцы не обхватили край забрала. В тот момент он понял, что я атакую, но это уже не имело значения. Попытался развернуться, но я оказалась быстрее. Провела клинком призрачников по воротнику в том месте, где шлем соединялся с основным скафандром, и лезвие как будто не встретило никакой преграды. Я остановилась, едва не порезав саму себя. Его шлем слетел с шеи, голова все еще была внутри, и когда она пролетела мимо меня, мне удалось хорошо рассмотреть его лицо: глаза все еще были открыты, и, возможно, проблеск понимания появился в них, прежде чем мысли затуманились.

Тем временем кровь хлестала из другой части тела так стремительно, как будто опаздывала на встречу. Сам труп кувыркался, и кровавый фонтан изукрасил весь череп, стены и меня.

Но самое странное заключалось в том, что кровь не задерживалась на доспехах призрачников. Она с них даже не скатывалась. Я увидела, как пятна сжимаются, делаются все меньше и меньше, словно впитываясь в броню. Та должна была изменить цвет или стать менее прозрачной, менее призрачной, но не стала.

Если уж на то пошло, теперь ее было еще труднее разглядеть.

Я бросила его останки в комнате костей, запечатала дверь, взяла арбалет в правую руку и двинулась назад через «Королеву», все время выискивая места, куда можно было втиснуться, если увижу чужака. Учитывая, что на борту развернулась битва, вокруг царила гробовая тишина. Я подумала о том, что сделала и как легко это получилось – не в том смысле, что клинок легко отделил голову от шеи, но в том, что мне не пришлось дважды думать, прежде чем пойти на такой шаг. Я знала, что поклялась отомстить Босе, а жажда мести наполнит паруса даже самого робкого из нас, но дело было не только в этом. Я отрубила ему голову, поскольку в тот момент не могла придумать ничего проще или красивее. Как будто кто-то написал:

1 + 1 =

…а потом оставил рядом мелок, чтобы я решила пример.

Мне было интересно, сколько из этого связано со мной, сколько – со световым плющом, а сколько – с доспехами. Часть меня полагала, что лучше не знать.

Со вторым получилось не так просто, как с первым. Я свернула за угол и увидела в конце коридора еще один черный скафандр. За забралом было женское лицо. Она замедлилась, прищурилась, чувствуя, что что-то пошло не так, но меня не разглядела. Я застыла, чтобы движение разрозненных частей моего тела ничего ей не подсказывало, но опоздала на долю секунды. Она подняла арбалет и направила его в мою сторону, продолжая щуриться. Что-то рявкнула, но я вновь не расслышала ничего, кроме приглушенной невнятицы.

Потом женщина выстрелила. Болт ударил меня в грудину – пиратка сумела прицелиться, невзирая на броню, – но вышло не страшней, чем резкий тычок пальцем, и доспехи он не проткнул. Я подняла собственный арбалет и ответным выстрелом всадила ей болт прямо в забрало. Он пробил стекло, но не дошел до лица. Пиратка подняла руку, коснулась торчащего болта, передумала его вытаскивать и рванулась ко мне, словно у нее были пружины на пятках. У нее был собственный меч – изогнутый клинок, такой же черный и блестящий, как и скафандр.

Я выставила перед собой меч призрачников. Расстояние между нами сократилось, ее меч рассекал дыхаль, словно она пыталась отыскать что-то в тумане. Удар пришелся на клинок призрачников – и рассек оружие противницы, оставив ее с рукоятью, из которой торчал короткий обломок. Им она все еще могла нанести урон, но я оказалась проворнее. Воткнула клинок призрачников ей в грудь, а потом потянула его вверх и на себя. Меч вошел по рукоять, и я вообразила себе, как невидимое лезвие прорезает себе путь из ее спины, словно стеклянный плавник.

Клинок был алым, когда я его вытащила. Но он выпил кровь так же жадно, как и доспехи.

И тут я почувствовала, как что-то уперлось мне в заднюю часть котелка.

– Брось его, – крикнул кто-то, и сквозь стекло и дыхаль слова прозвучали достаточно отчетливо, чтобы я поняла суть.

Если это было дуло арбалета, то оно давило мне на волосы на затылке, а не на какую-то часть брони. Что бы вы ни думали, подобное может возыметь весьма убедительный эффект. Я отпустила клинок и позволила арбалету выскользнуть из другой руки.

Раздалось шипение, как будто кто-то разгерметизировал шлем. Затем тихое жужжание, с которым забрало поднялось и спряталось внутри шлема: наши скафандры на такое не способны.

Теперь голос звучал яснее.

– Ты применила броню с толком. – Голос был мужской, но довольно высокий и более образованный, чем я ожидала. – Но все, что ты сделала, – это еще сильней вознаградила Босу за ее затраты. Она годами охотится за штуковинами призрачников, и теперь ты поднесла их ей на блюдечке. Думала, сумеешь ее обставить, да?

– Я ничего не думала.

– Этот болт пройдет сквозь кашу в твоей башке как поршень. Твое серое вещество будут неделями счищать со стен, а потом – выковыривать кусочки твоих костей из зубов. Но ты можешь спасти себя от такой участи. Мы почти в середине корабля. Где череп?