Мстительница - Аластер Рейнольдс

Прозор и Страмбли отправились обратно к катеру и вернулись с остальными доспехами. Они надевали броню на двух новых бойцов, когда мы почувствовали, как заложило уши. Все посмотрели друг на друга, не нуждаясь в объяснениях. Боса вскрыла один из шлюзов. Для нее было бы проще выпустить из «Королевы» всю дыхаль, но черепа отличались хрупкостью, и она не рискнула бы тем, чтобы наш мотало туда-сюда во время разгерметизации.

В смотровой камень мне было видно, как «Рассекающая ночь» подобралась ближе, думая, что мы будем легкой добычей. До нее осталось две лиги – или, может быть, три.

– Подойди ближе, как только осмелишься, – прошептала я.

На то, чтобы запихнуть Сурт и Тиндуфа в доспехи призрачников, ушло не больше пары минут. Теперь нас было больше в броне, чем без нее, но не могу сказать, что это породило во мне чувство защищенности и готовности встретиться лицом к лицу с Босой. Сломленные и разбитые на кусочки, мы отчаянно цеплялись за представление о том, кто мы такие и кем были когда-то.

– Они были правы, – сказала Прозор.

– Кто?

– Те разумники, которые решили, что это барахло лучше запереть в шарльерах. Если бы они знали всю правду, скормили бы его Старому Солнцу или отправили в Пустошь.

– У меня оно тоже теплых чувств не вызывает.

– Когда броня покажется тебе естественной частью твоего тела, вот тогда и надо бы встревожиться. – Потом она коснулась моей руки. – Мы обидели друг друга, Фура. Я это знаю. Возможно, какие-то из наших поступков были хуже других. Но если я тебя и могу в чем-то винить, то лишь в том, что застряло в твоей голове из-за Босы Сеннен, а это вряд ли твоя вина.

Мне бы и этих слов хватило, но она прибавила:

– Во всяком случае, остальные такого не заслужили.

– Остальные?

– Казарей. Мэттис. Жюскерель. Триглав. Трисиль. Хиртшал… наш немногословный парусный мастер. И Рэк. Я не могу забыть Рэка.

– Это была хорошая команда. Нам повезло, что мы их знали. Повезло с кораблем и капитаном. Мы этого недостойны.

– Ты сейчас доказываешь обратное. – Затем она наклонилась ближе к моему уху и прошептала из-за безликого забрала: – Этот корабль кто-то отравлял. Может, Гатинг со своими ехидными шуточками. Может, Труско, цеплявшийся за прошлое, которое он сам для себя выдумал. Может, им просто слишком часто не везло. Такое уничтожит любую команду. Но теперь, когда мы с ними пожили, я знаю, что они не самые худшие.

Мне не хотелось улыбаться, но я все равно улыбнулась:

– Вот это похвала.

– Я серьезно, Фура. Страмбли была ошарашена той дверью, но и Мэттис тоже, когда он впервые столкнулся с чем-то подобным. А Мэттис был лучшим из всех. Сурт – неплохой интегратор. Видала получше, но и она не лыком шита. Дрозна и Тиндуф тоже отнюдь не дурны.

– Тебе неприятно, что мы их использовали?

– Нет – неприятно, что нам вообще пришлось кого-то использовать. Я буду с тобой откровенна. Когда Черное Расколенье оставило меня без денег, в моей голове застряла единственная мысль – похоронить Босу. Если это означало умереть или утащить с собой другую команду, если это означало утащить с собой тебя, – я была готова и к такому. Но что-то изменилось, когда мы вышли из Клыка. – Маска Прозор отвернулась от меня, как будто это было большим, чем она была готова поделиться. – Я все еще хочу отправить Босу в вакуум. Но я не собираюсь из-за этого подыхать, и я бы предпочла, чтобы никто из нас тоже не умер.

– Тогда мы очень постараемся этого не делать.

У нас снова заложило уши.

– Вторая шлюзовая дверь, – сказала Прозор. – Она внутри. Теперь уже недолго осталось.

Я молча кивнула:

– Нам лучше разойтись. Я иду в комнату костей. Они найдут ее достаточно быстро.

Мы оставили Труско и Дрозну на камбузе, чтобы встретиться с Босой и ее абордажной командой, когда они прибудут. Тиндуф пошел на корму, в ту часть корабля, которую он знал лучше всего. Сурт спряталась на мостике, среди обезьяньей и пришельческой параферналии, которую она собрала и привела в рабочее состояние. Страмбли пошла на середину корабля, рядом со спальной зоной, а Прозор – на кухню. Все взяли арбалеты, клинки призрачников и самые маленькие пушки, но даже их решили использовать только в крайнем случае.

К тому времени я уже знала «Королеву» так, словно родилась на борту. Потребовалась всего минута, чтобы войти в комнату с костями. Привычно крутанула колесо, прислонилась к стене и приглушила свет. Подождала минуту, потом еще две. Комната костей была звуконепроницаемой, так что я не услышала бы никакого шума, даже если бы отряд кричал прямо за дверью, стучал по стенам и переборкам на ходу. И все же, когда прошли две или три минуты, я удивилась, что никто не пытается открыть дверь с другой стороны.

Я подождала еще немного, а потом стянула с лица маску призрачников. На мгновение мне показалось, что я вынырнула из-под воды, поднявшись из глубокой части бассейна в общественных банях Хадрамо. Глубоко вздохнула и отложила маску в сторону. Затем сняла со стены нейронный мост, закрепила его на голове и подключилась к черепу.

Чтобы соединиться с Адраной, много времени не понадобилось. Меня не удивило, что она была на вахте у черепа во время атаки: Боса наверняка все еще искала любую полезную информацию о нас.

– Фура… – беззвучно прошептал в моей голове голос сестры. – Ты жива. Я так рада. Когда она выставила гаусс-пушки…

– Она не хотела нанести нам слишком сильный ущерб. Еще рано. Когда она получит череп, игра пойдет совсем по-другому. Но мы готовы к встрече с ней.

– Так же готовы, как был готов Ракамор?

– Здесь все будет по-другому. Но я должна кое-что узнать. Мы думаем, что она привела с собой семь человек – всего на катере их было восемь.

– Да, верный подсчет. – Она не спросила, откуда я это знаю, и я порадовалась, что можно ничего не объяснять про смотровой камень. – Боса не рассчитывала на драку, иначе снабдила бы их гарпунами, ракетными ранцами и магнитными ботинками, чтобы высадиться на ваш корпус снаружи.

– Значит, все идет как надо – она думает, что опережает нас. Сколько осталось на «Рассекающей ночь»?

– Пятеро, включая меня. Что же теперь будет, Фура?

Тут-то я и услышала, как кто-то начал крутить колесо на дверях в комнату костей.

– Кровь, – сказала я и разорвала связь.

А потом прибавила про себя: «Кровь – вот что будет».

Колесо вращалось.

Я стянула нейронный мост, снова надела маску призрачников и отцепила длинный клинок. Моя рука сомкнулась на чем-то твердом, но этот предмет все еще не казался мне реальным. С тем же успехом можно было попытаться схватить колонну быстро движущейся дыхали: таким легким был этот меч.

Я прижалась спиной к стене справа от двери. Колесо перестало вращаться, дверь со скрипом открылась. Я затаила дыхание. В комнате костей все еще было темно, и мои глаза успели к этому привыкнуть.