Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Трент посмотрел вниз, на часы.

– Десять секунд. Может быть, нам лучше сесть, пока неупали.

– Верно, – ответила я. – Очень хорошая иде…

Глухой удар сотряс пол, я прижалась к Тренту, цепляясь занего изо всех сил. Пол ударил нас снизу, мы упали. Трент вцепился мне в плечо,притянул к себе, не давая откатиться в сторону. От него пахло шелком и лосьономпосле бритья.

У меня желудок провалился вниз, вокруг нас вспыхнуло пламя.Я завопила, уши у меня оглохли, а вокруг творилось нереальное, беззвучноедвижение, мы поднимались с пола, а корабль разваливался на части. Ночьразорвалась на клочья черного неба и красного пламени. Дрожь разрушающегосякруга прошла сквозь меня, и мы рухнули.

Трента от меня оторвало, я заорала, когда надо мнойпромчался огонь. Оглушенные взрывом уши наполнила вода, стало невозможнодышать. Я не горела, я тонула, и было не горячо, а холодно. В дикой панике ястала отбиваться от навалившейся на меня тяжести воды.

Но не могла двигаться. Не знала, где верх – была толькотемнота, полная пузырей и обломков. Мое внимание привлек тусклый свет слева; ясобралась и нацелилась на него, сказав мозгу, что это поверхность, хотя мнеказалось, что это не вверху, а сбоку.

Боже, пусть это будет поверхность.

Я вырвалась из глубины, уши по-прежнему ничего не слышали.Меня обдало леденящим холодом, я ахнула, и воздух ножами ворвался в легкие. Ещеодин благословенный вдох, и больно стало уже от холода,

Вокруг все еще падали куски судна. Я заплюхала руками поводе, счастливая, что на мне платье, в котором можно двигаться. Вода на вкусбыла как нефть, и то, чего я наглоталась, лежало в животе камнем. – Трент! –крикнула я, слыша себя как через подушку. – Трент!

– Я здесь!

Стряхнув с глаз мокрые волосы, я обернулась – и испыталаоблегчение. Было темно, но среди плавающего льда и дерева я увидела Трента.Волосы облепили его, но с виду он был цел. Дрожа, я стряхнула с ноги оставшуюсятуфлю и двинулась к нему. Неровно плескал дождь из обломков судна – как это онивсе еще падают? Тут между нами их столько, что два таких корабля построитьможно.

Трент двигался вперед профессиональными взмахами – очевидно,он все же научился плавать. Вокруг нас ярче разгорались отсветы огня на воде, япосмотрела вверх – и у меня перехватило дыхание. Что-то большое до сих поргорело и только собиралось рухнуть.

– Трент! – заорала я, но он меня не слышал. – Трент,смотри! Я показала рукой, но он не смотрел. Тогда я нырнула, уходя от удара.

Меня швырнуло в сторону, когда эта штука рухнула. Вода сталакрасной. Меня что-то стукнуло по спине, я выпустила почти весь запасенныйвоздух. Но вода спасла меня, и я, со слезящимися глазами и саднящими легкими,вслед за своим невольным выдохом вылетела на поверхность.

– Трент! – позвала я, вылетев из ледяной воды вобжигающий ночной холод.

Он оказался неподалеку, держался за диванную подушку, быстропропитывающуюся водой. И смотрел на меня невидящим взглядом мутных глаз. Вгаснущем свете от горящего корабля я поплыла к нему. Причал исчез. Как отсюдавыбираться, я понятия не имела.

– Трент! – сказала я, откашливаясь, когда доплыла. Вушах звенело, но я уже хотя бы себя слышала. Отплевываясь от лезущих в ротволос, я спросила: – Ты живой?

Он заморгал, будто пытаясь всмотреться. С макушки налицо стекалакровь, оставляя темную полоску на волосах. Глаза его закрылись, я с ужасомувидела, как слабеют его пальцы на подушке.

– Ну уж нет, – сказала я, хватая его раньше, чем онуспел уйти под воду.

Вся дрожа от холода, я охватила его рукой за шею так, чтобыподбородок уперся в локоть. Он дышал.

Ноги у меня шевелились медленно от холода, пальцы начиналасводить судорога. Я огляделась, ища помощи. Куда, к чертям, О В подевалась?Ведь должен был кто-нибудь видеть взрыв?

– Никогда их нету, когда они нужны, – буркнула я,отпихивая с дороги льдину "величиной с кресло. – Все заняты выпискойштрафов за продажу просроченных амулетов.

Причал разнесло взрывом. Мне надо было вытащить из воды себяи Трента, но вместо берега был трехфутовый бетонный обрыв. Единственный способвыбраться – вернуться на лед и пройти к другому причалу.

Со стоном отчаяния я двинулась к краю дыры, которую взрывпроделал во льду. Никогда мне туда не выбраться даже при медленном течении.Вода пыталась заползти по мне повыше, движения мои становились все медленнее, ивсе труднее они мне давались. Но мне уже и холодно не было, и это пугало менядо жути. Я могла бы выбраться… если бы Трента не тащила…

– Да будь оно все проклято! – заорала я, злостьюзаставляя себя двигаться. Сдохну я здесь, спасая шкуру этого типа. – Какогочерта ты мне не сказал, что собираешься делать, Кистен? – вопила я, чувствуя,как слезы огнем жгут лицо, пока я плыву. – Какого черта ты ему не сказала, кудаидешь? – орала я уже на себя. – Дура я, дура. А твои дурацкие часы, Трент, ониспешат! Ты это знаешь? Твои дурацкие часы… – всхлипывающий вздох, – спешат!

Горло у меня саднило, но движение вроде бы согревало меня.Вода теперь была положительно приятной. Тяжело дыша, я остановилась, пересталамолотить воду. Перед глазами плыло, но я понимала, что уже почти на месте.Только здоровенная льдина торчала на пути, и надо будет обогнуть ее.

Решительно вздохнув, я сдвинула затекшую руку и замолотиланогами. Их я уже не чувствовала, но полагала, что они движутся, потому чтовосьмидюймовой толщины льдина подходила все ближе. Угасающий свет горящегокорабля бросал последние красные отсветы на лед, к которому я тянула руку, норука соскользнула с пригоршней снега, и я ушла под воду. Закипел вкровиадреналин, я замолотила ногами, выбираясь на поверхность. Трент отплевывался икашлял.

– Ох, Трент, – сказала я полным воды ртом. – Я ж изабыла, что ты здесь. Давай ты первый. Выбирайся на лед.

Используя сомнительный рычаг – вроде бы это был кусок бараиз казино, я наполовину вытащила Трента на поверхность замерзшей реки. Слезыпотекли по лицу – я теперь могла держаться на поверхности обеими руками. На мигя замерла, не чувствуя сложенных на снегу рук, уронив голову на лед. Как яустала. Но Трент уже не тонет, я свою работу сделала. Теперь могу спасать себя.

Я попыталась вылезти на лед – и не смогла. Снег отрывался иплыл слякотными пятнами. Изменив тактику, я хотела забросить на лед ногу – онане двигалась. Моя нога меня не слушалась.

– Ладно, – сказала я, совсем не так перепуганная, какмне полагалось быть. Наверное, все заморозил холод – даже мысли не шевелились.Я должна была что-то сделать, но что – я не могла вспомнить. Увидела Трента изаморгала – его ноги все еще были в воде.

– Ага, – шепнула я. Мне надо вылезти из воды. Небо надомной было черное, ночь наполнена тишиной, только звенело в ушах да где-тодалеко выли сирены. Свет пожара тускнел, готов был совсем погаснуть. Пальцы неслушались, мне пришлось руками как крюками подтаскивать к себе обломок судна.Сосредоточившись, чтобы не утратить эту мысль, я подпихнула его под себя, чтобывсплыть. Потом застонала, когда, опираясь на этот обломок, смогла закинуть ногуна лед, неуклюже перекатилась и замерла, тяжело дыша. Ветер огнем жег спину,лед был горячим. У меня получилось.