Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Я положила на колени обманчиво-расслабленные руки, чувствуя,как в тесном кабинете растет напряжение. Выбраковка слабой клиентуры?Оздоровление вида? Да кем этот тип себя считает?

Ли резко шевельнулся, я дернулась.

– Но в сухом остатке, – говорил Ли, подавшись обратно,когда увидел мое движение, – вот что: я здесь, потому что ты меняешь правила. Ия не уйду, уже поздно. Ты можешь все передать мне и красиво уйти с континента,или я у тебя все отберу – по одному приюту, по одной больнице, однойжелезнодорожной станции, уличному перекрестку, по одному прекраснодушномулибералу за раз. – Он приложился к стакану, держа его в сцепленных руках. – Ялюблю игры, Трент. И если помнишь, я во всех наших играх выигрывал.

У Трента дернулось веко – других проявлений эмоций я незаметила.

– У тебя две недели, чтобы убраться из моего города, –сказал он гладким шелковым голосом, прикрывающим смертельную угрозу. –Распространять товар я буду так, как считаю нужным. Если твой отец хочетговорить, я готов слушать.

– Из твоего города? – Ли покосился на меня и сноваобратился к Тренту: – А мне кажется, он ничей. – Он выгнул тонкую бровь. –Очень опасный и очень заманчивый. Пискари за решеткой, его наследник ни чертане может. Ты связан по рукам и ногам образом почтенного бизнесмена, за которымпрячешься. Я заберу и Цинциннати, и ту сеть дистрибьюторов, что ты тактщательно развивал, и буду ее использовать, как оно должно быть. Это жерастрата ресурса, Трент. Ты с тем, что у тебя есть, мог бы контролировать всеЗападное полушарие, а ты такую мощь спустил на разведенном пополам «бримстоне» дана биолекарствах для фермеров и клиентов велфера, из которых никогда ничегопутного не выйдет – и тебе они без пользы.

У меня щеки горели кипящей яростью – я сама была одним изтаких клиентов велфера, и меня, наверное, отправили бы в Сибирь в биоконтейнере,если бы это вышло наружу, так что я ощетинилась. Трент – жулик, но Ли простомерзавец. Я открыла было рот сказать ему, чтобы заткнулся про то, в чем ничегоне понимает, но Трент незаметно наступил мне на ногу.

Края ушей у него покраснели, на скулах выступили желваки. Онпобарабанил пальцами по подлокотнику, намеренно выказывая свое раздражение.

– Западное полушарие я контролирую, Ли, – сказал он, иот его низкого и тихого голоса у меня живот свело судорогой. – А мои клиентывелферадали мне больше, чем платные клиенты моего отца… Стэнли.

Загорелое лицо Л и побелело от злости, и я подумала, чего жеиз сказанного я не поняла. Может, не колледж их связывает. Может быть, это«лагерь».

– Своими деньгами ты меня не вышибешь, – добавил Трент.– Никогда. Пойди скажи отцу, чтобы он снизил концентрацию «бримстона», и я уйдус западного побережья.

Ли встал – я напряглась, готовая к действию. Он широкорасставил на столе руки, оперся на них.

– Переоцениваешь свою силу, Трент. Так было, когда мыбыли мальчишками, и ничего не изменилось. Вот почему ты чуть не утонул, пытаясьдоплыть до берега, вот почему ты мне проигрывал все игры, все гонки, всехдевчонок, за которых мы соревновались. – Он тыкал пальцем в сторону Трента,подчеркивая свои слова. – Ты все время строишь из себя больше, чем есть насамом деле, тебя тетешкали и хвалили за достижения, которые у любого другогосами собой разумеются. Посмотри в глаза фактам. Ты – последний в своем роде, иэто твоя самоуверенность тебя до этого довела.

Я смотрела то на одного, то на другого. Трент сидел, закинувногу на ногу, переплетя пальцы. И был абсолютно неподвижен.

– Не сделай ошибки, которая тебе может не сойти с рук,– сказал он тихо. – Мне уже не двенадцать лет.

Ли отодвинулся от стола, выпрямился с неуместным выражениемудовлетворения и уверенности, когда глянул на дверь у меня за спиной.

– А ведь еще чуть-чуть – и я бы тебе поверил.Шевельнулась щеколда двери, я вздрогнула. Вошла Кэндис с офисно-белой кружкойкофе в руке.

– Прошу прощения, – сказала она, и ее вкрадчивыйкошачий голос только прибавил мне напряжения.

Она проскользнула между Трентом и Ли, прервав их игру вгляделки.

Трент опустил рукава и медленно вдохнул. Я глянула на негоперед тем, как взять кофе. Он был несколько выбит из колеи, но это от старанийподавить гнев, а не страх. Я подумала о его биолабораториях, о Кери, прячущейсяу старика через улицу от моей церкви. Не делаю ли я за нее выбор, которыйдолжна делать она сама?

Кружка была толстая, теплота ее согревала мне пальцы. Яскривилась, увидев, что Кэндис добавила сливок. Не то чтобы я собиралась егопить, но…

– Спасибо, – сказала я, состроив мерзкую рожу прямо ейв лицо, когда она приняла сексуальную позу на столе у Ли, закинув ногу на ногу.

– Ли, – сказала она, наклоняясь самым соблазнительнымобразом. – Там в зале небольшая проблема, требующая твоего присутствия.

Он с недовольным видом отодвинул ее с дороги.

– Разберись сама, Кэндис. Я тут говорю с друзьями. ' Унее глаза стали черными, плечи выпрямились.

– Это вопрос, с которым должен разобраться ты. И тащитуда свою задницу побыстрее, время не ждет.

Я покосилась на Трента, видя, что он удивлен. Очевидно, этахорошенькая вампирша – не просто декорация. Партнер по бизнесу? – подумала я.Во всяком случае, по ее поведению похоже.

Она в деланном раздражении приподняла одну бровь, глядя наЛи, заставив меня пожалеть, что я так не умею. Все еще не дала себе труданаучиться.

– Ли, быстрее, – поторопила она его, соскальзывая состола и идя открыть ему дверь.

Он наморщил лоб, отбросил с глаз короткие пряди челки,слишком даже сильно.

– Прошу прощения. ч Сжав губы, он кивнул Тренту ивышел, застучал каблуками по лестнице. Кэндис хищно улыбнулась мне, потом вышлаза ним. – Приятного аппетита, – бросила она, закрывая дверь. Послышался щелчокзамка.

Я сделала глубокий вдох и прислушалась к тишине. Трентизменил позу, положив лодыжку на колено. Глядя озабоченными глазами куда-товдаль, он пожевал губу, и совсем не был похож на наркобарона и убийцу, каковымявлялся. Забавно, конечно, но с виду не всегда скажешь.

– Она заперла дверь, – сказала я, вздрогнув от звукасобственного голоса.

Трент приподнял брови:

– Она не хочет, чтобы ты тут бродила. Я думаю, этонеплохая идея.

Наглая эльфийская морда, подумала я. Поймав себя на попыткенахмуриться, подошла к маленькому иллюминатору, выходящему на замерзшую реку.Ладонью я стерла с него конденсат и глянула на ломаную линию городскогопейзажа. Башня Кэрью-Тауэр была освещена праздничной иллюминацией, да еще окнаверхнего этажа затянули красной, золотистой и зеленой пленкой, и она светиласькак громадные электрические лампочки. Сегодня было ясно, и через это световоезагрязнение можно было даже разглядеть несколько звезд.