Парадокс Севера - Виктория Побединская

«Ты умный парень, но в последние пару месяцев я не могу понять, что с тобой происходит. У вас дома что-то случилось?»

«Случилось, — подумал я. — Жизнь с нами случилась. И мы ее не вывезли».

Но тут же поправил себя: «Нет, не мы. Я».

Моя жизнь превратилась в полное дно, а самое главное я не заметил, как и брат, повторяя, начал скатываться туда же. До боли сжав кулаки, я наконец нашел в себе мужество поднять взгляд.

— Дайте мне шанс все исправить. Я обещаю, что больше подобное не повторится.

В тот день я пообещал не ему, себе, что Алекс больше никогда не увидит меня в таком жалком состоянии. Я сделаю все, чтобы защитить его. Именно с этого дня прошлый я перестал существовать, и родился Север. — Я хотел продолжить, но в моих руках засветился экран телефона, уведомляя о входящем вызове. Звонил отец. Снова. Я отправил его в голосовую почту, рассказывая дальше:

— Я оборвал все прошлые контакты. Избавился почти от всех «друзей». Все свободное время мы проводили вместе. Я, Алекс и Антон. Так продолжалось три месяца. Наступило лето. Все было хорошо, — я вздохнул, собираясь с силами: — А потом случился тот самый заброшенный склад, мои вдребезги разбитые ноги и шрам Антона, протянувшийся от середины брови почти до самого подбородка. Точно также, как он разделил его лицо, вся наша жизнь разделилась на до и после.

Мы загремели в больницу. Врачи пытались собрать мои колени. По факту удалось восстановить лишь одно. Это был ад. Но самым страшным для меня было войти в палату Антона. Хотя я и сам сделать это на своих двух больше не мог.

И тут вернулся Ахмет, черт его дери. Нападение скомпрометировало его семью, ведь именно в тот день отец отказался заключить с ними контракт, но Тарон клялся, что они не причем.

Мне было плевать, в тот момент меня волновало лишь одно, как уберечь Алекса от пагубного влияния старых друзей. В ушах все еще звучали слова врача в день выписки брата из наркологии:

— Вы должны понимать, что теперь до конца жизни ему запрещается принимать любые вещества, содержащие даже слабые наркотические или иные компоненты, вызывающие зависимость. Потому что в его случае она развивается мгновенно.

Вот только ни я, ни Антон чисто физически больше не были способны его оградить.

Я сомкнул веки, надавив пальцами на переносицу.

— Спустя три месяца я держал в руках официальное заключение о смерти — передозировка. Версия для непосвящённых — автомобильная авария. Фасад должен оставаться чистым. Первое правило нашего общества.

А потом мы оказались с отцом на кладбище. Год назад мы стояли точно так же, на маминых похоронах. Только втроем. Тогда я думал, вот оно — то самое дно. Когда кажется все, конец и ты уже не выплывешь. Но спустя год понял, все относительно. Пока не узнаешь большую боль, любовь, страх, не имеешь права судить.

Я поднял взгляд. Диана, сложив на коленях руки, вытянулась в струну. По щекам ее текли слезы.

Телефон зазвонил снова, я раздраженно ответил.

— Пап, давай чуть позже, я занят.

— Рот закрой и выслушай до конца, — перебил он, — потому что человек от Тарона везет тебе новый договор.

Я зарычал:

— Ты знаешь, почему я никогда не пойду на этот контракт. Я видел его своими собственными глазами, он приезжал к нему. Он выходил из его палаты. Все, что произошло с братом — началось с него.

— Виктор, — тяжело вздохнув, произнёс отец. — Ахмет приезжал поговорить. Он просил его убедить тебя, что вины их семьи в произошедшем нет. Он просто не хотел рушить вашу дружбу.

— И ты поверил?

Отец медленно произнес:

— Я говорил с тренером твоего брата после похорон. С врачами. Нашел у него в столе пустой пузырек от таблеток и поднял тогда на уши всех. После травмы ему пришлось многое пропустить, но он не хотел снова сниматься с соревнований. Вот только сломанная рука не давала заниматься. И тогда он пришел к врачу их команды и попросил выписать ему что-то блокирующее боль, но тот ему отказал, зная. И вот тогда мы с тренером прошерстили всех — он понимал, что ему тоже грозит ответственность. И нашли, кому принадлежал тот самый рецепт. Девушке. Они познакомились в спортивном лагере.

Мне показалось, я падаю.

Я повернул голову, глядя Диане в глаза, пытаясь найти там опровержение его слов, но по ее щекам текли слезы.

— Его зависимость началась не с Ахмеда, а с влюбленной девчонки, которая просто хотела помочь.

Он сидел, уперев локти в колени, пряча своё лицо. Совсем близко, но бесконечно далеко.

— Уходи, — даже не глядя в мою сторону.

С трудом я заставила себя подняться. Виктор молчал.

Против воли из глаз потекли слезы. Я не хотела, чтобы он видел, потому что это был не тот случай, когда меня стоило жалеть, но сдержаться не могла, как ни старалась.

Подхватив свои вещи, я выбежала из спальни. Вытирая рукавом щеки, накинула джинсовую куртку, застегнула ботинки и схватила лежащую на комоде сумку. Я до последнего верила, что он спустится за мной, но сверху не раздавалось ни единого звука.

Только кот застыл у порога, глядя на меня своими серебристыми глазами.

— Прощай, — сказала я ему и, хлопнув дверью, вылетала на площадку. Уже не сдерживая рыданий.

Выходит, во всем, что все эти годы происходило, виноватой была я. И не будь я такой влюбленной дурой, не было ничего. Ни карточной Долины, ни исковерканных судеб, а главное… он был бы жив. И он был бы со мной.

От этой мысли захотелось упасть на пол и завыть. Находиться здесь, в одном здании с тем, кому я причинила столько бед стало просто физически невозможно. Почти так же, как и дышать. Словно кислород исчез. Несколько раз я ударила по кнопке вызова лифта. Индикатор указывал на первый этаж.

— Ну давай же, — разозлилась я, но лифт будто специально где-то застрял.

Я метнулась к лестнице, решив пропади он пропадом, и плевать, что здесь больше пятнадцати этажей, пойду пешком.

Я побежала вниз по лестнице, ничего не замечая из-за пелены слез, застилавших глаза. Сверху открылась и закрылась дверь, раздались шаги, и я обернулась, остановившись между этажами.

— Викт… — всхлипнула я, но договорить не успела. Из-за поворота медленно появился Пашка.

— Ну здравствуй, Солнце. Ты на пары не пришла. Я беспокоился.

Он улыбнулся чуть криво, под глазами его залегли тени, словно этой ночью он не спал. Я неосознанно попятилась.

— Откуда ты здесь?

— Хотел задать тебе тот же вопрос. Но не стану. Видел собственными глазами, как ты убегала из его квартиры, вытирая слезы.

«Надо уходить, поскорее».

Судорожно глотнув воздух, и не желая выслушивать дальше, я кинулась вниз по лестнице, дернула ручку, ведущую на другой этаж, но она оказалась заперта.