Военные контразведчики - Александр Бондаренко

«Управление военной контрразведки в 1953–1959 годах возглавлял генерал-лейтенант Д. С. Леонов, занимавший до этого пост члена Военного совета Ленинградского военного округа. По роду своей предыдущей службы он имел общее представление о задачах и деятельности военной контрразведки, но знаний о конкретных методах и формах работы, ее тонкостях у него, разумеется, не было. Это отсутствие специальных знаний и опыта при решении конкретных оперативных вопросов ставило его и сотрудников военной контрразведки в сложное положение. Докладывая, контрразведчики избегали затрагивать те стороны дела, которые могли бы обнаружить некомпетентность начальника. Леонов же, как правило, в силу неглубокого знания чекистской работы, делал упор на военную, техническую и другие более близкие ему стороны рассматриваемой проблемы. К тому же, занимая высокие посты в вооруженных силах, Леонов не имел высшего образования. Это отражалось на работе, несмотря на его житейский опыт и мудрость.

Из воспоминаний ветеранов известно, что пробелы в чекистской профессии Д. С. Леонов пытался компенсировать насаждением в аппарате управления уставной воинской дисциплины, попытками реорганизовать работу аппарата на армейский манер, не считаясь при этом с особенностями агентурно-оперативной работы. Даже вызванное интересами дела появление на службе сотрудника в штатском костюме рассматривалось им как нарушение воинской дисциплины.

Однако пребывание генерала Леонова во главе военной контрразведки имело и свою положительную сторону — он значительно приблизил руководящий и оперативный состав к армии и ее командованию, расширил взаимодействие особистов с армией и наполнил его новым содержанием»[295].

* * *

Вернемся, однако, к Группе советских войск в Германии — наиболее крупной по своему составу группировке, оснащенной самой современной боевой техникой и вооружением. Она вызывала особенный интерес потенциального противника и требовала соответствующего контрразведывательного обеспечения.

В состав Управления особых отделов КГБ при СМ СССР по ГСВГ первоначально входили два оперативных отдела: 1-й отдел обеспечивал безопасность штаба Группы войск и воинских частей непосредственного подчинения, 2-й, направленческий, контролировал и направлял работу подчиненных органов — особых отделов армий, дивизий, бригад и гарнизонов.

Управление было наиболее мощным по оснащенности и уровню подготовки кадров органом в составе советской военной контрразведки; его уникальная структура позволяла собственными силами решать весь комплекс контрразведывательных задач. Наряду с «традиционными» подразделениями в его состав входили специальные оперативно-технические службы; при управлении состояли полевой следственный изолятор и батальон охраны. По штату, у руководителя управления было три заместителя в чине генерал-майора.

В июне 1953 года, не без подстрекательства западных спецслужб, в 45 городах и населенных пунктах ГДР произошли волнения, и только силами советских войск было предотвращено большое кровопролитие. Особыми отделами МГБ также было сформировано 80 опергрупп, принимавших меры по стабилизации обстановки. После этого руководство ГДР вплотную приступило к созданию своей Национальной народной армии. Управление особых отделов оказывало помощь в разработке организационных основ и идеологии вновь создаваемой службы безопасности — военной контрразведки. Был сформирован советни-ческий аппарат, причем советские советники носили немецкую форму. Акценты в работе военной контрразведки ГДР были направлены на предотвращение проникновения во вновь создаваемую ННА агентуры западных спецслужб и другого «враждебного элемента». При этом взаимодействие советской военной контрразведки с МГБ ГДР не выходило за рамки обеспечения безопасности советских войск.

В декабре 1954 года на уровне высшего руководства партии и страны было утверждено решение о введении в структуру управления специального подразделения для организации закордонной работы против спецслужб и войск НАТО — по опыту зафронтовой работы контрразведки «Смерш».

«Генерал-лейтенант Леонов предложил мне возглавить эту работу с предоставлением права разработки структуры и штата отдела, подбора квалифицированных сотрудников со знанием иностранных языков, — вспоминает И. Л. Устинов. — Данное предложение было настолько неожиданным, что на первых порах я высказал сомнение в целесообразности моего назначения на столь ответственную должность. Свое сомнение я обосновывал тем, что прежде не занимался закордонной работой, что у меня нет специальной теоретической подготовки и практического опыта.

Однако такие объяснения генерал Леонов не принял и велел без проволочек возвратиться к месту службы и приступить к выполнению приказа.

Перед возвращением в Германию Леонов организовал мне встречу с одним из руководителей Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка). По его просьбе мне рассказали о сущности практической закордонной работы, ее правовых основах. Еще до возвращения в ГСВГ был получен приказ о моем назначении на должность начальника создаваемого 3-го отдела. Так в те времена принимали решения, основываясь на высших интересах государства. Личное мнение, семейные обстоятельства и другие объяснения во внимание не брались.

Все рабочее время (день и ночь) было посвящено обобщению и изучению имеющихся материалов. Приходилось обращаться за помощью и в представительство КГБ при Министерстве госбезопасности ГДР. Надо было выяснять места дислокации и методы деятельности спецслужб НАТО, возможные пути их проникновения к нашим секретам и способы установления контактов с личным составом советских войск, слабые участки в спецслужбах западных стран, которые можно было бы использовать для решения поставленной задачи и т. д.»[296].

«Примерно в конце 1955 года к нам в Потсдам, — пишет ветеран военной контрразведки Аркадий Николаевич Корнилков, — приезжал начальник Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР генерал А. М. Сахаровский, руководитель всей внешней разведки КГБ СССР. Свое выступление перед нами он назвал не лекцией, а просто беседой с “коллегами-конкурентами”. Беседа продолжалась около четырех часов, у нас были свои вопросы к докладчику, на которые он отвечал обстоятельно, аргументированно и убедительно. Встреча с руководителем советской внешней разведки оставила яркое положительное впечатление…

Позднее, делясь впечатлениями об этой встрече, я спросил одного из руководителей третьего отдела — в чем же дело, какие мы “конкуренты” ПГУ? Ведь в моем представлении ПГУ и мы — это слон и моська — величины несопоставимые. Почему в адрес отдела, хоть и вскользь, прозвучал комплимент из уст первого руководителя разведки Союза? Мне было сказано, что в свое время я все узнаю, — почему отделу дается такая оценка»[297].

Александр Михайлович Сахаровский, более пятнадцати лет руководивший ПГУ, — это во всех отношениях такая величина и столь уважаемый человек, что к сказанному ничего добавлять не надо. Понятно без слов.