Тьма. Испытание Злом - Юлия Федотова

«Ведет себя будто ярмарочный комедиант в роли злодея, – очень холодно и отстраненно подумал Кальпурций Тиилл. – Такого хочется не убивать, а стянуть с него штаны и отстегать ремнем! Но придется убить. Ах, бедный мой друг Йорген!»

– …Теперь все изменится! Я один буду решать, кому и как жить в этом мире! И все вы – ничтожества предо мной!

«…Ну точно! И слова как из дурной пьесы! Сколько можно слушать эту гадость, пора что-то делать!» Силониец потянулся за мечом…

Страшная сила подхватила его, швырнула, припечатала к стене так, что ни повернуться ни вздохнуть.

– Даже не думай! – оскалился в усмешке мальчишка. – Здесь я хозяин. А ты – никто. И пока жив братец Йорген, избранный мой противник, ни один из вас не сможет и пальцем пошевелить мне во вред! Таковы правила… Ну что, братец, сойдемся в поединке? Посмотрим, кто из нас сильнее теперь? Попробуй убей меня! Убей воплощение Тьмы! Ведь ты за этим сюда пришел? Ну? Что же ты медлишь?

Йорген медлил. Случись кому из подчиненных увидеть его в этот момент – не узнал бы своего командира в этом бледном, растерянном существе! Трусом счел бы, если бы прежде не видел его в деле.

А он не боялся, нет – даже в новом, грозном обличье брат казался ему не опаснее любой другой ночной твари. Он был не готов. Правду говорил Фруте – он был счастливым. И понял это только теперь. Голод, война, раны – это все не так важно, это уходит. Его на самом деле все любили – вот главное. Брат, мачеха, отец, пусть по-своему. Родня со стороны матери, хотя в ту пору он не желал этого замечать, а они не умели проявлять чувства явно. Слуги, кнехты, подчиненные и начальники, и король с королевой, и друзья, и совсем малознакомые люди… И он к этому привык, считал, так и должно быть, и любил всех в ответ. И жизнь за них готов был отдать – а как же? Долг!.. Удобный, милый, черно-белый мир, где враг – это враг, а свой – это свой. Война без перебежчиков и предателей. Ведь даже те несчастные, что впустили в душу Тьму, – они не союзники ее, а жертвы…

Он не ждал удара в спину. Он никогда прежде не сталкивался с такой НЕНАВИСТЬЮ. Просто не знал, что с ней делать.

– Убей!!! – стонали вдавленные в стену друзья. Те, кого он должен защищать.

– Ну что же ты, братец?! – хохотало дико ВОПЛОЩЕНИЕ и больно било его черными молниями – не насмерть, а чтобы помучить. – Убей меня, убей! Попробуй! Вставай! Сражайся! Ведь ты для этого здесь!

Да, он мог убить. Потому что целый год учился колдовству, изучал сейд, и галдр, и мэйн, и ведербэльгр, и еще одно, неназванное. И одного этого неназванного хватило бы на малыша Фруте, не так уж щедра к нему оказалась Тьма, как он вообразил по неопытности, впервые почувствовав в себе Силу. А можно обойтись и без колдовства, простым мечом – еще проще.

Но что скажет отец? Дитмар? Как мачехе смотреть в глаза? Как жить потом самому?

Вдруг вспомнилось ясно, будто вчера было. Няня выносит из родительской спальни что-то пышное, бело-голубое, все в лугрских кружевах. Кладет ему на руки – подержи, да не урони смотри. Откидывает покрывальце, а там внутри – человечек! Крошечный как лягушонок, разве такие бывают? А как же! Нынче народился! Брат!

И его – убить? Собственными руками?

А если этого не сделать – весь мир погрузится во Тьму на веки вечные…

– Бей!!!

– Убей меня!!!

– Бей!!!

Тьма клубилась в пещере, Тьма клокотала и ревела, и гудела гора, распираемая волнами Зла…

А Йорген вдруг понял, что устал и ничего больше не хочет. Это не его битва, пусть сражаются другие. «Я трус. Дезертир. Я не справился. Предал. Я так виноват, перед всеми. Но я – не могу!»

– Вставай!!! Сражайся!!! – Фруте красиво, зависнув на миг в воздухе, соскочил с алтаря, и не молния уже, а меч сверкнул в его руках…

– Отстань, – утомленно сказал Йорген и закрыл глаза. – Я не стану с тобой сражаться… – И, обернувшись к спутникам: – Простите…

– Ну что ж! – Жестокое лицо воплощения озарилось торжеством. – Ты сделал свой выбор, брат! Не захотел погибнуть с честью – умри с позором! Да пребудет с нами вечно Тьма.

За спиной отчаянно, не по-человечески взвыла ведьма.

Это был прекрасный меч из арсенала ландлагенара Рюдигера, любовно выкованный мастерами северного Вальдбунда. О том, чтобы брат содержал его в должном порядке, Йорген заботился лично. Сверкающее лезвие легко и глубоко проникло в плоть. «Почти не больно!» – мелькнула мысль. Красная струйка скатилась из угла рта по подбородку. Йорген улыбнулся счастливо – больше ему не надо было ничего решать. Он вышел из игры.

И что было дальше, видеть уже не мог.

Как богентрегер Фруте фон Раух, воплощение Тьмы, вдруг рухнул словно подкошенный, и выражение дикого торжества на его лице сменилось удивлением, а потом ужасом. Как жуткий черный вихрь ворвался, завывая, в пещеру, а трещина в камне озарилась дурным синим сиянием и стала со свистом втягивать в себя его черноту, пока не поглотила всю, без остатка. Как сомкнулась она потом, и на монолитной передней поверхности алтаря, вспыхнув на миг кровавым, проступили выжженные письмена. Как зашевелились спутники, с трудом отдирая свои измученные тела от стены. Как забился, зашелся отчаянным плачем мальчик Фруте. «Она обманула меня! Обманула! – выкрикивал он сквозь слезы. – НЕНАВИЖУ!!!»

Но ничего этого Йорген фон Раух не видел. Потому что умер – так ему показалось. И не ему одному.

– Лежи смирно, что ты возишься?

– Мне больно.

– Где тебе больно?

– В шее. Затекла.

– А, ну это не страшно… Господин Элленгааль, там, в моем мешке, кофта… Вот так. Лучше?

– Лучше. А почему я живой?

– Это Кальпурций. Он ткнул в тебя жезлом.

– И я ожил?

– Ты не успел умереть.

– Но в жезле не было силы, он не светился.

– Было немного. Он напитался, когда ты убивал кларов. Он счел их за людей.

– Ох. Это ужасно.

– Не думай о них… Знаешь, мы с Кальпурцием решили пожениться.

– Да ты что! Наконец-то раскачались!.. В смысле какая радость! Когда?

– Домой вернемся и поженимся. Сразу.

– А он где?

– Дом?

– Кальпурций.

– Я здесь.

– А почему я тебя не вижу?

– Потому что у тебя глаза закрыты.

– А! Ну, я попозже открою.

– Хорошо. Спи.

– Только ты не уходи, ладно?

– Да куда же я уйду? Спи.

… – Рыбу будешь? Мы обедать собираемся.

– Буду. А что с моим Фруте? Вы его… Он умер?