Грохот ледника - Ольга Акофина

– Зачем ты издевался надо мной? Зачем говорил, что любишь? А оказывается, любил погибшую девушку. Разве б я позволила тебе измываться надо мной, если б знала?

Соня почувствовала, как ослабели обнимавшие её руки, надломленным, будто уставшим голосом, он сказал:

– Надо было пнуть меня, заявить в полицию, засадить за решётку.

– Я любила тебя. И даже после нашей последней встречи, когда я попала по твоей милости в больницу, я всё равно пыталась найти тебя, но мне сказали, что ты погиб.

– Что я сделал в последнюю встречу?

Соня вырвалась из его объятий.

– Ты не помнишь ничего?

Глеб покачал головой, смотря с тревогой на неё. Какие у него живые глаза, а тогда были стеклянные, пустые, мёртвые…

– Привязал меня в машине, бил, насиловал, снова бил, жёг сигареты об меня, использовал бутылку, запихивал в меня её по самое горлышко.

Соня слегка расстегнула кофту, показывая шрам на груди.

– Твой укус.

Чтоб не упасть, Глеб схватился за стол, у него тряслись руки, губы, это не мог быть он. Конечно, он помнил, что поднимал руку на неё, но, чтобы так. Он даже представить себе не мог, бить девушку, насиловать и делать с ней то, что она говорит, да за это убить его надо. Его надо мучать всеми китайскими пытками за такое, месяцами, годами, чтобы он сдох в муках. Глеб навалился на стол еле дыша, а он всё это время спокойно жил, развлекался, забыв о Соне, как и забыв о кошмаре тех дней. Он садист, маньяк, он покалечил невинную девушку, обещал ей любовь и праздник, а сам изуродовал её. Глеб треснул кулаком по столу и нервно закурил.

– Значит что-то осталось из прежних вредных привычек? Ты всегда много курил, даже когда насиловал меня не вынимал изо рта сигарету.

– Почему ты не заявила на меня? Это же преступление. Посадили, и там бы я точно сдох, и тогда Дианин супруг остался бы жив.

– Ты был не в себе, пожалела. Хотя в больнице врачи пытались заставить меня написать заявление, но ведь я даже фамилии твоей не знаю.

– Ты знала адрес, ты же бывала у меня? Я не помню. Я ничего не помню.

– Да, бывала. Пару раз, после твоих избиений, твой брат провожал меня до такси. А теперь ты живёшь там с Дианой, и она счастлива с тобой. И ты весь такой положительный, даже странно, я тебя помню совсем другим: злой, худой, страшный.

– Как видишь, жизнь можно начать сначала. А ты смогла?

Соня покачала головой.

– Ты выздоровел и забыл меня. Наверное, эти годы вообще не вспоминал о девушке, которую чуть не убил.

– Я много, чего забыл, Соня, но это меня не оправдывает. Что я могу для тебя сделать?

– Хочешь свою совесть успокоить?

– Просто помочь. Я восстановился, а ты нет.

– Сделай Диану счастливой, она так любит тебя, я ей ничего не скажу. Но ты не трогай больше никогда и никого, у тебя очень сильные руки. И если, действительно, избавился от наркозависимости, не прикасайся больше к этой гадости.

Глеб подошёл к Соне, прижался щекой к её щеке.

– Обещаю, – сказал он. – Теперь, действительно, выполню своё обещание. А ты обещай мне, чтоб бы тебе не понадобилось: помощь, связи, деньги, дружба – ты обратишься ко мне, и мы решим все вопросы. Я оставлю тебе свой номер телефона, звони всегда, в любое время, я сделаю всё, что в моих силах.

Глеб уехал рано утром, он был не в состоянии встречаться с Соней, да и Диана могла что-то заподозрить, а её уж точно не хотелось вводить в курс дела. Но вечером он задал ей вопрос, пытаясь выяснить, знает ли она хоть что-то.

– Ты говорила, что у твоей подруги что-то не так? Что с ней?

– Почему интересуешься? Никогда не интересовался моими друзьями, а тут вдруг.

– Может чем помочь, если это твоя подруга, с работой, например.

– С этим всё в порядке. Парень был у неё неадекватный, наркоман, бил её, до больницы довёл. Хотя, конечно, и сама виновата, зачем она с ним встречалась, знала ведь, что садист. Я бы вот никогда не позволила поднять на себя руку, и даже бы не плюнула в сторону мужика, который на это способен. Я видела, как ты бил Иру, это ведь был единственный раз, когда ты поднял руку на женщину?

Глеб кивнул. Лицемер и сволочь.

– В общем, искалечил он Соню, и больше у неё никого не было. Она страшно боится мужчин. Я пыталась её познакомить с нормальными парнями, но как доходит дело до свидания где-то, кроме кафе, она в ужасе убегает. Так что вряд ли ты ей чем-то поможешь. Я ей советовала обраться к психологу, но она не хочет, так и живёт в страхе, что всё повториться. Надо же быть таким моральным уродом, бить беззащитную девушку, насиловать её, да так, что она потом в больнице отлёживалась.

Глеб кивнул:

– Убить его мало.

Глава 34. Оцепенение

Диана ждала официального предложения, Глеб хотя и был настроен против всех церемоний, всё-таки в одном из маленьких, уютных ресторанов, сыграл ей на фортепиано, чем поразил её до глубины души и надел кольцо на палец. Почему он решил вступить в законный брак, Глеб сам себе объяснить не мог. Но с тех пор, так она уехала, и он остался один в громадной квартире, также, как и в Нью-Йорке, он заскучал по ней, по её тихому присутствию. В конце концов, вряд ли он найдет кого-то лучше неё. В ней воплотились лучшие черты, которые бы ему хотелось видеть в женщине: красота, ум, характер, забота и терпение. Надоели интрижки, разборки с чужими мужиками из-за этих интрижек… Да и не до этого ему сейчас. Много работы, связанной с его новым делом, и после всех нервных встреч, и рабочих проблем хочется прийти в уютный дом. Диана будет ему идеальной союзницей. Глеб чувствовал, что она влюблена в него, значит, легко её будет подчинить себе, она растворится в нём, и будет полностью в его власти.

И с этого дня Диана расцвела, улыбка не сходила с её губ. А Глебу вспоминалась Элла, её счастливая улыбка и беспокойные зелёные глаза. А еще он думал про Соню, он восстановился, у него всё относительно хорошо, а она сломана. Неужели он и правда мог такое совершить? Сквозь туман проявлялись