Шура. Париж 1924 – 1926 - Нермин Безмен

Шура вдруг почувствовала, как от лица отхлынула кровь. Глоток вина застрял в горле, а сердце лихорадочно забилось. Мужчина напротив читал ее, как открытую книгу, – его взгляд пронизывал насквозь, проникал в мысли и, казалось бы, перебирал ее воспоминания, как старый альбом с фотографиями. Теперь она понимала, что у нее нет от него тайн. Их не осталось, и Шура почувствовала себя голой.

– Гриша Семенович, – собравшись, сказала она, – я не думаю, что вам интересно узнать меня ближе. Более того, я полагаю, что вы знаете меня даже лучше, чем я сама.

Голос Шуры прозвучал настолько холодно и отстраненно, что ее собеседнику стало не по себе.

– Простите, пожалуйста, – сказал он. – Мне очень жаль.

Шура больше не притрагивалась к еде. Она была сыта по горло.

– Я всего лишь хотел напомнить вам о том, что и у вас есть тайны, – виновато продолжил Гриша. – Прошу прощения, если это обидело вас.

– Видите ли, Гриша, мне не нужно вам ничего рассказывать, вы и так все знаете. А о вас я знаю только то, что вы позволяете мне знать.

– Хорошо, согласен. Больше убеждать вас я не буду. – Затем он вдумчиво осмотрел лицо Шуры и извиняющимся тоном добавил: – Александра, просто знайте, что я никогда не причиню вам вреда и всегда защищу вас, если это понадобится.

– Благодарю!

Гриша с облегчением выдохнул, а затем продолжил:

– Допустим, мы с вами не пара. Кто тогда мог бы стать мне парой?

– Надежда, – не раздумывая, ответила Шура.

– Надежда? – рассмеялся Гриша. – Надежда, значит…

Он смеялся так искренне и с такой теплотой, что Шура смягчилась.

– Что вас так рассмешило? – поинтересовалась она.

– От вас тоже ничего не скроешь.

– Правда? Вы и Надежда?..

– Да… Не поймите меня неправильно, теперь мы просто хорошие друзья, однако когда-то действительно были близки. Как вы догадались?

– Я не догадывалась, просто предположила, что вам было бы комфортно вместе из-за схожего образа жизни. Да я больше никого и не знаю.

– Что же, браво. Вы разгадали часть моего прошлого, а не будущего, а это зачастую сложнее.

Усилия Гриши возымели должный эффект. Шура снова расслабилась, и они погрузились в разговор, обсуждая книги, живопись, оперу.

Когда молодой человек отвез ее домой, Шура некоторое время перебирала в памяти их разговоры. Да, Гриша знает о ее прошлом, но должно ли это беспокоить ее? Он всего-навсего выполнял свою работу. Теперь Шура считала свое возмущение по-детски глупым.

Однако она отдавала себе отчет в том, что вызвало такую реакцию. Вернее, кто. Сеит. Сеит играл особую роль в ее жизни, и она хранила воспоминания о нем глубоко в памяти, ограждая их от внешнего мира. Никто из близких не знал их истории, а поэтому, когда она поняла, что некто чужой приблизился к ней, к этому драгоценному камню ее души, ей стало страшно. Страшно и неприятно. Но и это чувство прошло, уступив место необычайной защищенности, словно с кем-то разделив эту тайну, она стала сильнее.

Отходя ко сну, Шура некоторое время вспоминала красивое лицо Гриши Семеновича и его таинственные темные глаза. Он удивил ее. И кто знает, быть может, удивит вновь.

В ту ночь она заснула с улыбкой на губах.

Шура готовилась сообщить новости Николаю и Татьяне. Однако в их доме не было телефона, и поэтому ей пришлось отправить им телеграмму и обозначить часы, в которые они могли бы позвонить ей из почтового отделения.

Вечером, вернувшись с работы, Шура налила себе бокал вина и устроилась у телефона в ожидании звонка. Как же обрадуются Коля и Таня! Сердце ее забилось в предвкушении, и когда она наконец-то связалась с Ниццей и сообщила брату и его жене хорошие новости, то казалось, что телефонную трубку разорвет от радости.

– Шурочка, ты ангел! – всхлипывала Татьяна.

– Ангел! – вторил ей Николай.

Шура могла себе представить, насколько им сейчас радостно.

– Я вас люблю, дорогие мои, – сказала Шура. – Но я должна предупредить вас, что эта процедура требует времени.

– Конечно, мы понимаем, – сказал Николай. – И готовы ждать, сколько потребуется.

– Да, – присоединилась Татьяна. Кажется, она все еще плакала. – Мы столько времени пребывали в неведении. А сейчас так счастливы!

– Дорогая, ты вернула нас к жизни. До сего дня мы не жили, а существовали. Мы подождем. Мы терпеливо подождем. И уже сегодня отпразднуем эту замечательную новость бутылкой вина.

– Вова и Рита тоже очень обрадуются, – прибавила Татьяна.

– Берегите себя. Дайте знать, когда подготовите бумаги. Вам нужно будет приехать в Париж. Люблю вас.

Когда в телефонной трубке воцарилась тишина, Шура устало села на диван. Она представляла себе, как рыдает от счастья Таня, положив голову на плечо мужа. Наконец-то месяцы кропотливой работы принесли свои плоды, и теперь она могла разделить свою с радость с кем-то еще. В душе ее воцарилось удивительное спокойствие.

Глава тридцать первая. Рождение новой любви

Лучи света пробивались в комнату сквозь задернутые занавески. Лил весенний дождь, порождая какофонию капель, стучавших по крыше. Шура, чуть приподнявшись на локтях, разглядывала спавшего рядом мужчину. За короткий промежуток их знакомства они уже пережили столько чувств