Эпоха рыцарства в истории Англии - Артур Брайант

* * *

Тем временен Эдуард истощал Кале. Как и в летнюю кампанию, он превратил осаду в национальное дело, собрав экспедиционное войско в количестве более 30 тысяч человек и реквизировав более половины кораблей страны и 16 тысяч моряков. Чтобы расквартировать это войско на зиму, он построил город из деревянных хижин с кольцевыми улицами и рынком, на который сельские жители могли привозить свою продукцию. Здесь, в присутствии королевы и ее придворных дам, он руководил операциями со своей обычной дотошностью и вниманием к военным деталям. Его бюджет выдержал все расходы, даже содержание представителей различных рангов, от принца Уэльского, которому был положен фунт в день, и епископа Даремского и тринадцати графов, которым полагалось по шесть и восемь пенсов, до 15480 пеших лучников по три пенса и 4474 валлийских копейщика по два пенса. Так присутствовало также 5104 конных лучника и 500 хобеларов по 6 пенсов, пушкари для обслуживания железных бомбардир, которые кидали каменные ядра в стены города, плотники, инженеры, шатерщики и оружейники, которым полагалось на содержание от 3 до 12 пенсов в день, так же, как и виноторговцам, поварам и лагерной прислуге. Почти целый год припасы и другое обеспечение текло во Францию рекой – еда, фураж для лошадей, ткани, орудия, пики, копья, стрелы, а также селитра и сера для создания пороха.

Поскольку англичане не смогли пробить двойной круг стен города из-за окружающих его болот, Эдуард был вынужден прибегнуть к блокаде, чтобы преодолеть сопротивление благородного губернатора города. Когда весной флоту из Нормандии удалось прорвать блокаду, – которую было невозможно постоянно поддерживать кораблями того времени особенно во время приливов и отливов в Ла-Манше, – он построил форт на косе, который возвышался над устьем бухты, и установил там пушки. Он также приказал вколотить сваи по всему побережью, чтобы не допустить причаливания прибрежных кораблей и послал констебля и графа Пемброка в море, чтобы они держали адмиралов в постоянной боевой готовности. Флот из 44 кораблей с провизией, который сделал дальнейшую попытку достигнуть Кале в июне, был перехвачен посередине Ла-Манша и отброшен с тяжелыми потерями.

К этому времени также предпринимались попытки освободить город и по суше. К весне 1347 года французский король набрался достаточной храбрости, чтобы собрать новую армию в Аррасе. Но она была необычайно медлительна и не спешила вступать в боевые действия, и когда наконец в июле она двинулась с места, Кале уже голодал. Англичанами был перехвачен корабль, пытавшийся бежать из города, и на нем обнаружено следующее послание губернатора: «Все уже съедено – собаки, кошки, лошади – и нам ничего не остается для пропитания кроме как пожрать друг друга». Эдуард переправил его Филиппу, заставив его выбирать между вторым Креси или бесчестьем, которое последовало бы за падением города без боя. Когда 27 июля французская освободительная армия наконец появилась под Кале, англичане окопались на их пути и были практически недосягаемы. Три дня Филипп разбивал свой лагерь перед ними, пока его эмиссары тщетно пытались вести переговоры о перемирии, которое позволило бы обеспечить гарнизон провизией. Объявив, что он готов вести переговоры по любому другому поводу, Эдуард отказался вообще обсуждать положение в Кале. Вечером 2 августа французский король обстрелял его лагерь и удалился. «Когда защитники Кале увидели это, – написал оксфордширский клерк Джеффри ле Бейкер, – они спустили свой штандарт и в большом горе сбросили его с башни в канаву. И... Джон де Виенн, их капитан... открыв ворота города, выехал к королю Англии, верхом на маленькой лошадке... с веревкой на шее, и другие горожане и солдаты следовали за ним пешими, с непокрытыми головами и босоногими, с веревками на шее. Так, выйдя к королю, капитал поднес ему меч как главному князю войны среди христианских государей и тому, кто отвоевал город у самого могущественного христианского короля из знатного рыцарства. Затем он передал ему ключи от города. Моля о сострадании, он попросил прощения и предложил ему меч мира, посредством которого должно быть дано правильное наказание, к низшим и черни должно быть проявлено снисхождение и мягкость по отношению к благородным... Король, взяв то, что было ему предложено, послал капитана с пятнадцатью рыцарями и стольким же количеством горожан в Англию, одарив их богатыми подарками»[304]. По свидетельству ее соотечественника Фруассара королева Филиппа на коленях просила за них. Вряд ли можно понять жестокие войны четырнадцатого века без этого проявления рыцарственности.

Эдуард мог теперь сделать Кале не только базой для завоевания Франции, но английским городом. Он выслал тех жителей, которые могли бы оказать сопротивление его власти, на ближайшие французские территории и предложил английским торговцам различные поощрения при поселении в этом городе. Он оставил городу старую привилегию, по которой магистраты избирались первыми домовладельцами, обещав уважать городские обычаи, и назначил английского губернатора. Он также перевел туда рыночную таможню, сделав ее единственным портом для экспорта шерсти, олова, свинца и тканей в Северную Европу. Владея теперь обеими сторонами Па-де-Кале, он теперь мог по праву претендовать на титул правителя Ла-Манша и Ирландского моря. На своей новой золотой монете, нобле[305], которую он выпустил через четыре года после победы при Слейсе, он изображен стоящим на корабле с мечом в руках.

Еще до того как Кале пал, англичане одержали другую победу в Бретани. Смерть де Монфора и безумие его жены еще больше изменили ситуацию в пользу французов, Карл Блуасский осадил Ла Рош-Деррьен с огромной, хорошо оснащенной армией. Крепость, с небольшим английским гарнизоном, находилась в самом центре графства Карла. Но сэр Томас Дагуорт[306], отправившись 19 июня с менее чем тысячью человек из Карекса, находившегося в 45 милях от города, напал вечером на лагерь осаждающих и разгромил их[307]. Самого Карла взяли в плен и послали в Тауэр составить компанию королю Шотландии.

Получив Кале и обеспечив независимость Бретани, Эдуард был готов принять предложения Филиппа о перемирии. К этому моменту он отсутствовал в Англии более года и, уничтожив угрозу Гаскони и опасность шотландского нашествия, его преданные общины нуждались в передышке от налогов. Два кардинала из Авиньона пытались найти компромисс все лето и в сентябре, на основе того, что каждый владеет тем, что он завоевал, перемирие было заключено сроком до июня следующего года.