Бунтующая Анжелика - Анн Голон

— Самое трудное позади, — шепнула Анжелика Маниго, догнав его. — Вас не узнали.

Для скорости они шли друг за другом. Ветер был довольно силен. По небу быстро бежали белоснежные облака, легкие и пушистые. Море у берега все еще было темным после ночной бури.

— А что же мать? — спросила Дебора. — И сестры?

— Они пойдут за нами.., или не пойдут…

С равнины было видно далеко. Уже можно было различить хижины Сен-Мориса. Их встретили возгласами: «Наконец-то!»

Беглецы вышли из хижин, где пока обогревались у очагов. Мэтру Берну нелегко было уговаривать их сохранять спокойствие и бодрость. Они слышали, что надо будет подняться на корабль. Но где же он? Тут все начали вспоминать о забытых, не взятых с собою вещах.

— Ax, где же шаль Рафаэля?..

— Где мой кошелек с пятью фунтами?..

Габриэль Берн своей властью как-то установил тишину. Детей напоили свежим молоком, потом пастор Бокер стал читать молитвы, и к беглецам присоединились жители деревни, которые тоже были гугеноты. Проверили всех по списку. Не доставало только госпожи Маниго с двумя дочерьми.

— Пора отправляться, — заявил говоривший по-французски со странным акцентом моряк с «Голдсборо», по имени Никола Перро. — Скоро начнется прилив. Мы будем поднимать на борт пассажиров, а один из моих товарищей останется здесь, чтобы проводить опаздывающих.

Быстро собрали детей, совсем уж проснувшихся и затеявших игры, так неожиданно оказавшись в поле. Все собрались семьями и хотели ухе пуститься туда, куда указал говоривший по-французски матрос, как вдруг на ландах раздался крик, приковавший их к месту. Какой-то оранжевый огонек метался среди кустов со страшной быстротой. Это был старый негр Сирики, в желтой атласной ливрее с золотыми галунами, мчавшийся со скоростью доброй лошади.

— Мой хозяин! Где мой хозяин?

— Ах, сын мой! — воскликнул Маниго, прижимая к сердцу старого раба.

Сирики нес в руках свои башмаки на высоких каблуках, чтобы не мешали бежать. Он тряс головой, обмотанной белоснежным платком, и золотыми кольцами в ушах.

— Ты ведь не уедешь без меня, мой господин? А то я умирать…

— Что сказали тебе часовые, как они тебя пропустили? — спросила Анжелика.

— Часовые?.. Ничего сказать… Я бежал, так бежал! — Он рассмеялся, сверкая белыми зубами.

— Пойдемте скорее, — Анжелика подталкивала их одного за другим по указанной тропинке. Онорину она держала за руку. Первые группы шли уже через ланды. От моря их отделяло открытое ровное пространство, голая огромная равнина. Еще можно было разглядеть башни и стены Ла-Рошели. Анжелика забеспокоилась. Раб Сирики, догонявший своего хозяина, привлек, наверно, внимание.

— Идите же, — сказала она Маниго. — Нельзя больше терять ни минуты.

Но он и его родные медлили. Судовладельца терзали два чувства: желание освободиться наконец от супруги, двадцать пять лет отравлявшей ему жизнь, и стыд бросить жену и дочерей. «Она найдет способ выкрутиться, — утешал он сам себя. — Она сможет даже взять в руки моего нечестного компаньона! Но если ее посадят в тюрьму, она там погибнет — ведь она так любит хорошо поесть».

На дороге послышался шум колес и показалась тележка, за оглобли которой держалась потная и пыхтящая госпожа Маниго. В тележке были в беспорядке свалены ковры, одежда, шкатулки и ларцы, а главное, драгоценная посуда фабрики Бернара Палисси. Обе дочери и служанка толкали тележку сзади. Утомление ничуть не укротило эту даму. Едва увидев супруга, она набросилась на него с упреками и обвинениями.

— Теперь твоя очередь, — приказала она зятю, передавая ему оглобли. — И ты, лодырь, — напустилась она на старого Сирики, — не мог меня подождать, а умчался, словно ласточка…

— Ты так и проехала через ворота Св. Николая со всем этим добром? — спросил покрасневший от гнева Маниго.

— Ну и что?

— И тебе ничего не сказали?

— Они попробовали сказать. Только я их болтовню слушать не стала. Посмотрела бы я, кто мне помешает проехать!..

— Ну, раз вы уже здесь, идите вперед и поторапливайтесь, — велела Анжелика с досадой. Толстуха устроила скандал у ворот. Появилась там, таща за собой, как цыганка, эту тележку. Переругиваясь с часовыми, она могла выболтать и то, куда направляется, и то, что собирается покинуть навсегда Ла-Рошель с ее противными жителями. Она любила распространяться на эту тему, потому что сама была родом из Ангулема и жизнь в портовом городе ей вообще не нравилась.

Анжелика, ведя за руку Онорину, пошла к скале, время от времени оборачиваясь, чтобы поторопить Маниго, которые далеко позади тащили тележку и спорили. Потом она повернулась и поглядела на город. Ла-Рошель, сверкающая белизной на солнце среди серых низин, как никогда походила на корону со многими лепестками. Но у стен города, со стороны ворот Св. Николая, появилось пятнышко пыли, встревожившее Анжелику. Она ускорила шаги и скоро догнала семейство булочника.

— Вот Маниго взяли тележку, — сварливо говорила его жена, — я бы тоже могла уложить все на тачку…

— Как бы Маниго не погубили нас всех со своей тележкой, — сухо заметила Анжелика. Бегом она обогнала колонну и подошла к мэтру Берну.

— Посмотрите туда, что вы там видите? — она задыхалась. Купец шел быстро, держа Лорье за руку. Он поднял глаза в указанном направлении.

— Я вижу пыль, поднятую группой всадников. — Через минуту он добавил:

— Всадники в красных мундирах. Они едут прямо к нам.

Матрос, шедший впереди, тоже заметил их. Он бросился бежать, держа двоих детей под мышками и крича, чтобы все скорее прятались за дюнами.

Анжелика вернулась немного назад и крикнула Маниго:

— Поторапливайтесь! Бросьте тележку! За нами гонятся драгуны.

Все бросились бежать, спотыкаясь на песчаной дороге. Женские юбки цеплялись за кусты. Уже был слышен тяжелый стук лошадиных копыт.

— Скорее! Скорее! Да бросьте же, Бога ради, тележку.

Маниго вырвал из рук жены оглобли, за которые она держалась, и несмотря на крики и ругань, потащил ее вперед. Анжелика схватила свободной рукой Жереми; к счастью, он был легок как эльф и, подгоняемый страхом, изо всех сил перебирал своими ножонками. Жозеф поддерживал едва дышавшую Женни.

— Не могу больше, — простонала она…

Заметив беглецов, драгуны испустили торжествующий крик. Им сказали, что гугеноты пытаются сбежать. Это была дерзость с их стороны, но уйти им не удалось. Вот они — бегут к морю, как перепуганные зайцы, в беспорядке. Ага! Черт побери это протестантское отродье… На этот раз им достанется! От «миссионеров в сапогах» еретикам не уйти!

Драгуны обнажили сабли, лейтенант скомандовал в атаку. На скаку чья-то сабля задела брошенную тележку Маниго. Ткани разлетелись. Великолепный фарфор хрустнул под копытами…