Вашингтон - Екатерина Глаголева

В конце августа Вашингтона вызвали в Конгресс, временно перебравшийся в Принстон после бунта Ланкастерского полка в Филадельфии. Однако поездку пришлось отложить, потому что Марта сильно расхворалась, а Джордж не мог оставить ее одну. Когда она немного поправилась, супруги пустились в путь вместе и поселились в деревенском домике в Рокки-Хилле под Принстоном, где Вашингтон намеревался дождаться подписания окончательного мирного договора.

Конгресс заказал конную статую Вашингтона Джозефу Райту. Для начала художник написал портрет маслом, который сам генерал считал наиболее похожим. Он отказался позировать в римской тоге и, как обычно, надел мундир. На портрете у него осунувшееся, удлинившееся лицо, тусклый взгляд; нос выглядит крупнее, чем на других изображениях, правый глаз слегка косит. Приступая к работе над статуей, Райт решил снять гипсовый слепок с лица своей модели. Он уложил Вашингтона на койку, намазал его лицо растительным маслом и принялся наносить гипс. В этот момент в комнату зашла Марта, увидела загипсованного мужа и невольно вскрикнула от страха. Вашингтон не сдержал улыбки, которая так и осталась на маске и сделанном благодаря ей бюсте. Но вот конную статую Райт не выполнил.

Пока Гай Карлтон занимался эвакуацией Нью-Йорка (город покинули более 29 тысяч лоялистов), Вашингтон устроил обед в честь Конгресса, продемонстрировав заодно захваченный у англичан военный трофей — просторный шатер. За обедом он был непривычно весел и раскован, улыбался и шутил. Когда председатель Конгресса посетовал, что у Роберта Морриса забот полон рот, Вашингтон возразил, что лучше бы у него были полны карманы. Однако о деле он тоже не забывал и пытался втолковать конгрессменам свои идеи о необходимости основания военной академии для подготовки военных инженеров и артиллеристов (не всё же на французов надеяться), о поддержании в мирное время численности армии в 2631 солдата, а главное, о создании флота, способного противостоять иноземному вторжению. Когда речь зашла о кандидатуре военного министра, Вашингтон тут же порекомендовал Генри Нокса.

Узнав, что по соседству проживает Томас Пейн, оказавший столь значительные услуги американскому народу, Вашингтон учтивой запиской пригласил его в гости. Тут выяснилось, что Пейн обижен на Конгресс, не отблагодаривший его должным образом; он даже отказался от должности историографа американской революции. Вашингтон пообещал «надавить» на коллег в виргинском Законодательном собрании.

Лунд Вашингтон сообщил новость: Элеанор Калверт-Кастис, вдова Джеки, собирается замуж за доктора Дэвида Стюарта. «Надеюсь, что Вы сделали свой выбор с осторожностью, для чего потребны многие соображения: каковы семья и связи этого человека, его состояние (что не самое главное, на мой взгляд), какой линии поведения он придерживается и каковы его умонастроения, — писал ей Вашингтон 20 сентября. — Вам следует рассудить, насколько вероятно, что он будет к Вам добр и нежен, справедлив, великодушен и внимателен к Вашим детям и насколько его связи будут приятны Вам». Вот рецепт того самого расчета, на котором строится прочный брак; Вашингтон, сам женившийся на вдове с детьми, знал, о чём говорит.

Окончательный мирный договор был подписан 3 сентября 1783 года, однако известие об этом добиралось через океан целых два месяца. К ужасу Вашингтона, Конгресс временно прекратил свою деятельность, не издав никаких распоряжений в отношении оставшейся армии или выплаты задолженностей по жалованью. Генерал написал Роберту Моррису, прося его раздобыть денег где угодно. Тот обещал сделать всё возможное, хотя казна совершенно пуста.

Второго ноября командующий выступил с прочувствованным «Прощальным посланием к армии Соединенных Штатов». Отослав багаж в Маунт-Вернон, супруги Вашингтон вышли проститься с войсками. Сцена получилась очень трогательная; все солдаты размазывали по щекам слезы. Однако офицеры, не получив обещанных денег, отменили торжественный ужин в честь отъезжающего начальника.

Война должна была окончательно завершиться тогда, когда над Нью-Йорком взовьется американский флаг, однако британская эвакуация сильно затянулась. Начиная с 20-го числа Вашингтон томился, стоя у реки Гарлем и не имея возможности войти в город. Он послал в Нью-Йорк своего адъютанта Бенджамина Толмеджа, чтобы обеспечить безопасность находившихся там американских лазутчиков. В городе был сущий бедлам; лоялисты штурмовали корабли, кругом стояли крик и плач, в воздухе висела брань…

Холодным утром 25 ноября Вашингтон с отрядом в 800 человек стоял у северной заставы, ожидая сигнала об уходе англичан. День выдался пасмурным и ветреным, корабли никак не могли отчалить. Дополнительную задержку вызвала мстительная выходка британцев: они прибили «Юнион Джек» гвоздями к флагштоку да еще и смазали шест жиром, чтобы к флагу нельзя было подобраться. Но американцы приколотили к шесту поперечные перекладины и успели сорвать ненавистный британский флаг и заменить его звездно-полосатым до того, как английские суда скрылись из виду. Сразу после этого дали 13 залпов, и Вашингтон на своем роскошном сером жеребце проскакал с отрядом легкой кавалерии по Бродвею мимо дома губернатора Джорджа Клинтона.

Солдаты маршировали по восемь в ряд, приветствуемые оставшимися горожанами. Они разительно отличались от холеных «красномундирников»: одеты, как бродяги, лица опалены солнцем и обветрены. Но, вопреки британской пропаганде, вели они себя вовсе не как шайка разбойников: английские офицеры во главе с Карлтоном, остававшиеся в городе до 4 декабря, были вынуждены признать, что американцы сумели сразу навести в городе порядок, чего им самим не удавалось все эти годы.

Вашингтон испытывал душевную боль, видя вокруг себя руины сгоревших домов, разоренные церкви, в которых размешались солдаты, бродивших по улицам животных. Уходя, англичане освободили 500 американских пленных, тогда как десять тысяч узников кораблей-тюрем, стоявших на рейде Нью-Йорка, умерли от голода, лишений и опасных болезней, распространявшихся в антисанитарных условиях. Еще много лет спустя волны выбрасывали на берег человеческие кости.

Неделя в Нью-Йорке была расписана по часам: обеды, приемы, фейерверки… Вашингтон обошел все приличные магазины и накупил чайников, кофейников и другой серебряной посуды для Маунт-Вернона (он предварительно навел справки у своего племянника Бушрода, что сейчас в моде в Европе). 29 ноября в Нью-Йорке случилось землетрясение: около полуночи три мощных толчка разбудили засыпавший город и перепуганные жители высыпали на улицы. Вашингтон в это время мирно спал в таверне «Голова королевы» на углу Брод-стрит и Перл-стрит. После того, что ему выпало пережить, это были сущие пустяки!

Таверна «Голова королевы» была больше известна как «таверна Фраунсиса». Хозяин, Сэмюэл Фраунсис, был уроженцем Вест-Индии и носил прозвище Черный Сэм, хотя и не был чернокожим. Отличный кулинар и франкмасон, он симпатизировал делу независимости и во время оккупации, как мог, помогал американским пленным, а также сумел помешать заговору с целью убийства Вашингтона (летом генерал поблагодарил его письмом за «неизменную дружбу и верность делу нашей страны»). Пожелав счастливого пути последним англичанам, оставлявшим Нью-Йорк, Вашингтон в тот же день, 4 декабря, собрал своих подчиненных на большой банкет на втором этаже таверны Фраунсиса.