Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

требования — Эпстайн не должен пропадать из нашего поля зрения. Насколько проверена эта коробочка, что мы ему дали?

Хенгерер кашлянул в кулак.

— Сэр, конечно же мы ее проверяли. Не именно эту, что у него, но абсолютно аналогичные, одной модели. Из Сахары информация поступала стабильно. Точные координаты — плюс-минус три километра…

— А если откажет блок питания? Такое возможно? Хенгерер расхохотался.

— Только в том случае, мистер Маккей, если объект бросит ее в топку какого-нибудь паровоза. Даже в таком случае еще минут десять она продолжит работу. Простите, сэр, но все ваши вопросы и сомнения, как бы это сказать, несколько беспочвенны.

— Беспочвенны! — вспылил Маккей. — За пять дней первое сообщение. Тут начнешь сомневаться… А мне ежедневно, слышите, ежедневно надо знать, где объект и что с ним. Если его координаты меняются в пространстве, хотя бы на ваши плюс-минус километры, стало быть дело идет. В случае, если неделю они постоянны — надо заказывать поминальную службу в церкви.

— Я вас понял, сэр.

В дверь постучали, и тотчас вошел Джек Дассел — помощник Маккея. Молча он прошел к столу и аккуратно положил прямо перед начальником темную тонкую папку. Маккей повернул ее так, чтобы содержимое было видно лишь ему одному, и, надев очки, быстро пробежал текст глазами.

— Что это за точка? — он ткнул пальцем в то место текста, где значились координаты.

— Район Смоленска, сэр.

— Западнее или восточнее?

— Восточнее, сэр. Примерно на семьдесят километров.

— Движется или находится в покое?

— Стоит на месте, сэр.

— Как давно?

— Около двух часов…

— Спасибо. Можете идти.

Маккей закурил и, не обращая внимания на сидящего по-прежнему в кресле Хенгерера, долго смотрел в окно.

— Что-нибудь не в порядке? — поинтересовался Хен-герер.

Маккей обернулся.

— Знаешь, один умный человек сказал примерно следующее: вероятность разглашения тайны пропорциональна квадрату числа людей, которые эту тайну знают. Поверь, старина, это как раз тот случай.

Хенгерер усмехнулся.

— Я что-то тебя не понимаю, Кол. То ты недоволен «координатором», а когда он дает тебе информацию об объекте, что он торчит в постели у русской бабы под Смоленском и четвертый час не может кончить, вместо того, чтобы восхититься физическим состоянием и подготовкой сотрудников, ты опять срываешь зло на «коробочке». Да хоть я с помощью самого классного хирурга вмонтирую ее ему в зад, чтобы он не выкинул ее, как пачку сигарет, или вошью в какое иное место, он все равно будет спать, сидеть в библиотеке, делать еще что-нибудь этакое — без смены координат в пространстве… И в этом нет причин для волнения.

— Извини, приятель, может, ты и прав. Но дело все в том, что он не должен сегодня находиться в покое. Он должен двигаться равноускоренно и монотонно, как велосипедист, скатывающийся с горы. Пауза может наступить лишь в… — Он уж хотел сказать: в Москве, но отчего-то спохватился и произнес более нейтральное: в другом месте.

ГЛАВА 10. МБ РОССИИ. ЛУБЯНКА. МОСКВА

— Вчера Страус решил объявить о пропаже Вила, — коротко бросил в воздух Карелин, и Липнявичус заинтересованно посмотрел на Алексея.

— Тебе откуда это известно?

— Баранников вызвал «на ковер» и давал накачку. — Карелин решил спародировать голос министра безопасности: — Вы, товарищи, совсем забыли о прямых обязанностях. Перестройка органов безопасности еще не означает отмену органов контрразведки. Почему о том, что по Москве болтается американский подданный, я должен узнавать от руководства, а не от вас?..

— Что предлагает?

— Естественно, что — найти живым или мертвым.

— Так уж и мертвым. Я тут попытался порыться в архивах… Кстати, фотографии нам не дали?

— Понимаешь, какая штука — Баранников со своим милицейским прошлым и недоверием к КГБ, похоже, ставит на две лошади.

— В смысле? — Липнявичус принялся чесать кончик носа — у него вообще была такая привычка, когда он нервничал и выслушивал незаслуженные обиды, относящиеся к нему лично или к делу, которому он посвятил свою жизнь.

— Озадачил поиском нас, а заодно науськал розыскников из департамента господина-демократа Ерина.

— Конкуренция с МВД. Это что-то новенькое…

— Так или иначе, но фотографию Вила он отдал туда. А когда они удосужатся сделать копию и переслать нам, одному Богу известно.

— Так вот, — Липнявичус посмотрел приятелю прямо в глаза, — я поднял архивы. В середине шестидесятых в МГУ учился один американец. Судя по возрасту и внешности, подходит. Только фамилия у него тогда была не Вил. Роберт Вильсон…

— А откуда ты прознал про его внешние данные?

Иозас достал из кармана желтый кожаный с тиснением бумажник и извлек фотографию — со снимка смотрел сорокалетний мужчина с тяжелой квадратной челюстью.

— Откуда взял?

— Ну и вопросики у тебя под вечер… Из ОВИРа, естественно. Он же при въезде в страну регистрировался, как положено, а наши ребята без копий не работают… А теперь посмотри на этот снимочек. — Он из другого кармашка бумажника извлек еще одну фотографию. — Роберт Вильсон собственной персоной.

Карелин положил оба снимка рядом.

— Я бы сказал — одно лицо.

— Я такого же мнения. Только вот в чем незадача — эти, с Чайковского, девятнадцать, утверждают, что он специалист по пожарному оборудованию. Якобы представляет интересы фирмы «Коламбия Биг Файр». А в МГУ он получил несколько иную специальность.

— Не томи душу…

— История и философия.

— Ну не хрена себе… — беззлобно, с некоторой долей изумления выругался Карелин. — Если это действительно один и тот же человек, то настоящая его специальность, конечно же, третья.

— Но тогда зачем бы посольству поднимать шум? Обращаться в МИД?

— Видимо, произошедшее не входило и в их расчеты. — Карелин принялся перелистывать странички перекидного календаря. — Так, так… Когда он приехал в Москву?

— В середине апреля. Число могу уточнить позже, оно у меня записано…

— В середине апреля… Декабрь, январь, февраль, март… четыре месяца.

— Очень точное наблюдение! — съехидничал Лип-нявичус. — Оно, конечно, внесет ясность…

Карелин, погруженный в какие-то одному ему ведомые мысли, внимательно посмотрел на Иозаса, но на колкость не отреагировал.

— Наш драгоценный бывший шеф — Бакатин, сделал подарок господину Страусу в декабре.

— Девятнадцатого.

— После этого у штатовцев наступил некий шок. Но, когда он миновал, естественно, им захотелось кое-что проверить на месте. Так?

— Предположим.

— Я бы на их месте… послал бы в Москву спеца с отверткой и пассатижами, дабы поколупаться в кирпичах и найти подтверждение.

— Смешно рассуждаешь. Думаешь, у них здесь нет таких специалистов? Не заглядывая в бумаги, могу перечислить добрый десяток фамилий.

— Видать, Федот, да не тот. После такого подарка, если мы конечно не ошибаемся, Иозас, у них может возникнуть желание — найти источники подпитки