Тридцатого уничтожить! - Виктор Доценко

— Вы же знаете меня, товарищ полковник, я всегда говорю вслух только то, в чем уверен на все сто! Ладно, мне еще по разным делам нужно, а времени нет. Как, думаю, и у вас, товарищ полковник! — последнюю фразу он явно выделил.

— Да, действительно, работы много. Очень жаль, что вы не хотите сходить в тот дом, но я уверен, что все уладится и мы еще вместе сходим туда.

— Там видно будет. — Савелий повесил трубку и стал ловить такси.

Полковник секунду-другую смотрел на трубку, положил ее и быстро вышел из кабинета. Проходя мимо дежурного офицера, спросил:

— Меня никто не спрашивал?

— Нет, товарищ полковник! Только генерал Галин просил доложить когда вы вернетесь из Азии.

— Вы уже доложили?

— Нет, звонил, но его не оказалось на месте. — Вдруг офицер оглянулся вокруг, словно боясь, что кто-то может услышать, потом сделал знак полковнику и вышел в коридор. Там никого не было, и майор, чуть понизив голос, сказал: — Что-то странное происходит, товарищ полковник, — в его голосе чувствовался испуг.

— Говорите, майор!

— Я случайно подслушал разговор: кто говорил, точно сказать не могу, но мне кажется, что это был голос нашего шефа. — Он указал глазами вверх, давая понять, что речь идет о самом Председателе.

— И что же в этом разговоре вам удалось услышать, майор?

— Он кому-то говорил о людях, которые были на каком-то заседании. И называл такие фамилии! Я не знаю, что мне делать, кому сообщить! Все у них под контролем! Все! И милиция, и прокуратура, и армия! И Галин там был.

— Галин? Генерал Галин?

— Да, товарищ полковник, но самое страшное, что они хотят устранить Президента и многих других!

— Ты соображаешь, что говоришь? — воскликнул Богомолов, но тут же понизил голос. — Еще комунибудь говорил?

— Да вы что, товарищ полковник! — Он был настолько напуган, что Богомолов был удивлен, как он решился ему рассказать об этом. И тот, словно, подслушав его мысли, пояснил:

— Я и вам-то боялся рассказать об этом, но… мы с вами работаем не один десяток лет, да еще генерал, когда вернулся после того заседания, сразу затребовал ваше дело. Да таким тоном, что мне сразу стало ясно: именно вам я и должен рассказать то, что знаю!

— Спасибо, Саша! — он дружески похлопал майора по плечу.

— Мне-то что сейчас делать?

— Быть на месте и держать ухо востро! Понял?

— Так точно, товарищ полковник! — Тот явно повеселел, поделившись с другим человеком своей нелегкой ношей.

— Знаешь что, вызови ко мне следующих товарищей, — полковник перечислил восемь фамилий людей, которым он всецело доверял, потом добавил: — Вызови мне их… — он взглянул на часы, — через час, но… без шумихи. Как на обычную летучку. Да, и скажи, что после летучки мы поедем на полигон, где я буду принимать зачеты по стрельбе из автоматического оружия!

— Все понял, товарищ полковник! Разрешите и мне пострелять? — с хитринкой в глазах спросил майор.

— Вне всякого сомнения! — улыбнулся полковник и быстро направился в комнату правительственной связи. Выслав оттуда по пустячному поручению дежурного офицера связи. Богомолов быстро набрал по Кремлевке номер Президента, но тот не ответил, тогда он набрал номер Президента России и коротко доложил о том, что узнал от Савелия и своего дежурного офицера.

Президент России несколько минут молчал, потом твердо произнес:

— Я уверен, что вы проверяли эту информацию и дело не терпит отлагательства, но… мы не можем никому из них предъявить никаких обвинений: нет доказательств. Но прижать этого генерала мы можем, и я лично отдаю вам приказ его арестовать: примите факс! Все остальное держите в тайне и сплачивайте вокруг себя тех, кому вы можете всецело доверять! Попробуем упредить эту гнусность! Действуйте! Обо все докладывайте мне лично, полковник!

— Слушаюсь, Борис Николаевич! Через секунду застучал факс, и Богомолов оторвал кусок факсовой ленты, на которой черным по белому был написан приказ об аресте генерала Галина Александра Борисовича по обвинению в измене существующему в стране строю. Подписал приказ Президент России.

Когда в кабинете Богомолом собрались все, кого он вызвал, а там был и бывший генерал Говоров, единственным, кто был в форме, оказался сам Богомолов.

Словно предчувствуя что-то, все расселись вокруг длинного стола и молча ждали его пояснений.

Полковник оглядел присутствующих: вместе с ним в кабинете было десять человек. Не явился только один из тех, кого он вызвал: как сообщил майор, этот сотрудник находился в госпиталь. Вместо него пришел офицер, которого Богомолов почти не знал и потому и медлил, не зная, что предпринять. Или отослать этого сотрудника по какой-либо причине, или… Он решил рискнуть.

— Товарищи, я вас вызвал по очень важному вопросу! — ему пришлось сделать паузу: прозвучал вызов по селектору: — Товарищ полковник, вы могли бы выйти на минутку? — спросил его дежурный майор. — Очень срочно!

Извинившись перед собравшимися, полковник вышел.

— В чем дело, Саша?

— Звонит его адъютант: генерал срочно просит вас к себе! — прикрывая трубку рукой, тихо сказал майор.

— Отлично! Скажи, что через пять минут буду! — шепотом приказал Богомолов.

— Полковник Богомолов будет у генерала через пять минут! — доложил майор и опустил трубку на аппарат.

— Закрой дверь на ключ, возьми оружие и войди в кабинет! — тихо бросил полковник и, дождавшись его, впустил в кабинет, а перед этим майор кивнул на свой автомат, показывая жестом, взводить или нет.

— Пока не надо, — улыбнулся полковник. Когда они вошли в кабинет, все сидели молча — и нетерпеливо поглядывали на дверь.

— Извините, товарищи! Сегодня выявилось пятно, которое может позором лечь на наши органы, и так не пользующиеся должным авторитетом в народе! В наших рядах выявлен враг, и мы должны произвести арест этого предателя, желательно без всякого шума! Прошу всех положить свое оружие на стол!

Все спокойно и без лишних эмоций положили на стол кто автомат, кто пистолет. Тот, которого полковник не очень хорошо знал несколько замешкался. А может, Богомолову это просто показалось. Четыре автомата и шесть пистолетов.

— «Не густо, если будет оказано сопротивление его помощниками», — подумал полковник Богомолов, а вслух произнес:

— После того как я произнесу вслух фамилию изменника, прошу того, кто по каким-то мотивам не может принимать участие в его аресте, честно подняться. Поясню, отказавшиеся будут находиться в этом кабинете только до того момента, пока тот человек не будет арестован и отправлен в Лефортово! К нему или к ним не будет применено никаких санкций или гонений! Это я вам могу обещать твердо! Вопросы есть?

Никто не произнес ни звука, и тогда полковник тихо назвал фамилию: