Тридцатого уничтожить! - Виктор Доценко

— Стоп! — воскликнул Савелий.

— Узнаю твое «стоп», Рэкс! — улыбнулся Павел. — Можешь не продолжать, улетишь со мной доставлю в целости и сохранности!

— Откуда ты… — удивленно начал Савелий, но тот прервал его:

— Это же элементарно! Человек встречается ночью, в аэропорту, столько лет не виделись, а как только он слышит, что его друг летит в Москву, то сразу «стоп». Господи! Неужели это ты, Савка?! — Они снова подняли рюмки. — За тебя, сержант! Могу себе представить, что ты прошел! Да и сейчас продолжаешь воевать, — он тяжело вздохнул, чокнулся с удивленным Савелием и быстро выпил.

И вновь Савелий хотел спросить, откуда он знает, что он и сейчас продолжает воевать, но сам понял, вспомнив, что Пашка его обнимал и конечно же почувствовал пол курткой и бронежилет, и автомат.

— От твоих острых глаз ничего не скроешь! Но понимаешь… — Он хотел придумать что-либо правдоподобное, но Корягам вновь прервал его:

— Савка, что захочешь сам сказать, то и скажешь! Лично я тебя ни о чем спрашивать не буду! Если воюешь, то, значит, не можешь иначе! Только помни одно: нужен буду тебе не нужно будет кричать! Только шепни, и я буду в тот же момент рядом с тобой! — последние слова он произнес как клятву.

— Спасибо, Паша! — растрогался Савелий и крепко пожал ему руку, потом сам налил коньяк и встал. — Третий тост!

Корягин тоже поднялся, они молча, не чокаясь выпили: третий тост все бывшие афганцы пьют за тех, кто погиб на полях сражений.

После этого они быстро расправились с ужиномобедом-завтраком, и Корягин повел его через служебный вход к трапу своего самолета.

Посадка была уже закончена, и стюардесса, увидев своего командира, облегченно перевела дух и вопросительно взглянула на Савелия.

— Это мой однополчанин! — коротко бросил Корягин, и она приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста. Когда самолет взлетел и погасли предупреждающие огни на верхнем табло, к Савелию, сидящему на служебном месте, вышел Корягин:

— Как, удобно тебе здесь?

— Лучше не бывает! — заверил Савелий.

— Есть время немного поболтать. — Корягин сел рядом, и стюардесса, понятливо улыбнувшись, тут же оставила их одних.

В нескольких словах Савелий рассказал ему о своем плене, о шатаниях по загранице, о неожиданном возвращении на родину и о том, с чем ему пришлось столкнуться здесь, на родной земле.

— Послушай, сержант, мне кажется, что вдвоем было бы несколько легче решить оставшиеся вопросы, — осторожно намекнул Пашка.

— Нет, Паша! Спасибо, конечно, за готовность помочь, но у тебя семья — жена, дети. — Он взял его за руку и крепко пожал.

— Жена, дети… — тихо проговорил он. — А ты подумал, как я буду смотреть в глаза этим детям, если с тобой что случится?

— Чему быть, того не миновать! — улыбнулся Савелий. — А вот помочь ты мне все сможешь. Корягин обрадовано взглянул на него.

— Ты говорил, что твой «Жигуленок» стоит и дожидается тебя прямо в аэропорту?

— Так точно, товарищ сержант!

— В таком случае, капитан Корягин, слушайте боевую задачу! Прилетаем, садимся в «Жигули» шестой модели и шпарим на всех парусах к американскому посольству! Там ты наблюдаешь со стороны и убеждаешься, что все прошло нормально и меня не арестовали на улице, после чего спокойно уезжаешь.

— А если арестуют?

— Если арестуют, то… Если арестуют, то тогда и только тогда, ты понял?

— Понял, Рэкс! Но что «тогда»?

— Найдешь пару наших ребят и возьмешь этого гада: живым или мертвым! Впрочем, мертвым даже лучше! Вот его телефон и ФИО! — Савелий написал ему телефон Григория Марковича на внутренней стороне рукава его форменного кителя.

Когда Савелий без всяких эксцессов вошел в здание Посольства США, он не знал, что полковник Богомолов в этот же момент приземлился на военном аэродроме. А полковник Богомолов еще не знал, что уже расшифровали дискету, взятую Савелием из сейфа Четвертого. Дьявольский план Рассказова вступал в завершающую фазу.

Ни Савелий, ни Богомолов не знали о том, что сведения, полученные из дискеты, могли сыграть роковую роль для страны, если бы Савелий не выполнил своего обещания, данного им Майклу: зайти в американское посольство.

Рассказов нервно ходил по-своему засекреченному кабинету, с нетерпением ожидал сведений из Москвы. Неужели не прорвется? Столько затрачено средств! Столько людей погибло, и все впустую? Нет, этого не должно произойти!

Последние сведения, полученные им, были о том, что Савелий Говорков окружен спецподразделением Иксов на каком-то заводишке, а бывший капитан Воронов лежит после операции в военном госпитале и находится под наркозом.

Третий доложил, что все идет по плану и никто не догадывается о каких-либо нюансах, все происходит достаточно убедительно.

Все-таки не потерял он нюх на людей! Не потерял! Таких бы ребят с десяток — и можно было таких дел натворить! Рассказов хищно улыбнулся. Отличный парень! Может быть, если все закончится благополучно, он возьмет его в свои личные телохранители.

Что же он не звонит? Он взглянул на телефон и тот, словно подчиняясь его властному взгляду, издал мелодичный перезвон. Рассказов сразу схватил трубку:

— Первый на связи! Говорите!

— Здесь Третий!

— Говорите! — нетерпеливо повторил Рассказов.

— Сведения не очень радостные, — осторожно начал тот.

— Выводы разрешите делать мне! — сухо оборвал он.

— Прошу прощения, Первый! База уничтожена войсками ВДВ! Часть оружия вывезти удалось! На базе погиб Психолог.

— Что с беглецами? — снова перебил Рассказов.

— Тридцатый добрался до госпиталя. Четвертый погиб, и погиб от того самого страшного удара, изза которого вы и сделали окончательное решение, остановившись на Тридцатом.

— Пробил рукой живот Четвертому? — нахмурился он.

— Точно так. Однако есть один непонятный феномен. — Третий замялся, не зная, как объяснить.

— Говорите!

— Рядом с трупом Четвертого нашли сердце, но на его теле не было никаких повреждений. А вскрытие показало, что это сердце принадлежит Четвертому.

— А на теле никаких следов? — переспросил Рассказов.

— Никаких, Первый!

— Дискета? — напомнил он.

— Дискета расшифрована, и сейчас на даче одного из наших доверенных лиц проходит встреча, где решается вопрос о Президенте и о введении чрезвычайного положения в стране.

— Отлично! — воскликнул Рассказов. — Клюнули!

— Меня очень беспокоит этот полковник, — осторожно проговорил Третий.