Герои - Джо Аберкромби

– Жаль, жаль про это слышать.

– А мне, думаешь, нет? Хотя война есть война. Думал, не вернуться ли к тебе в дюжину, если возьмешь. А если согласишься, то я бы взял с собой вот этого.

Фладд ткнул большим пальцем на какого-то мальчишку-переростка; запахнутый в грязный зеленый плащ, юнец держался в тени и глядел исподлобья: глаз поблескивал из-под темной челки. Надо отметить, меч у него на поясе что надо, с золоченой рукоятью, это Зоб углядел быстро.

– У него верная рука. Даже имя себе сегодня заработал.

– Похвально, – кивнул Зоб.

Паренек отличался молчаливостью – никакого бахвальства или бравады, как пристало тому, кто мечом добыл себе сегодня имя. Как, помнится, похвалялся Зоб, когда добыл свое! Это хорошо. Не хватало еще ершистого засранца, из-за которого в сплоченной дюжине начнется разброд. Как когда-то, годы назад, произошло из-за него, молодого запальчивого засранца.

– Ну так что? – переспросил Фладд. – Отыщется у тебя лишнее местечко?

– Лишнее, говоришь? Да у меня и в лучшие-то времена, помнится, больше десяти человек не набиралось. А теперь и вовсе осталось шестеро.

– Во как! А с остальными что сталось?

Зоб поморщился.

– Да то же, что и с твоими. Как оно обычно складывается. Атрока позавчера убило на Героях. Через день Агрика. А нынче вот утром умер Брек.

Возникла невеселая пауза.

– Брек, значит, умер?

– Во сне, – пояснил Зоб, будто это что-то меняло. – Нога, видать, подвела.

– Надо же, Брек ушел в грязь, – Фладд задумчиво покачал головой. – Вот незадача. Я-то думал, такие вообще не мрут.

– И ты, и я, и все там будем. Одно бесспорно: Великий Уравнитель подкарауливает всех. У него ни оговорок, ни отговорок не бывает.

– Истинно, – прошелестел Хлад.

– Ну а до тех пор мы, конечно, могли бы потесниться, если Ричи тебя отпустит.

– Он уже согласился, – сказал Фладд.

– Тогда милости прошу. Только учти, что в дюжине за старшую пока Чудесница.

– Вот как?

– Ага. Доу предложил мне начальствовать над его карлами.

– Так ты, получается, второй у Черного Доу?

– Во всяком случае, пока битва не кончится.

Фладд шумно выдохнул.

– А как же твое «быть тише воды ниже травы»?

– Никогда не бери на веру чужих слов. Ну что, еще не передумал?

– С чего бы.

– Тогда добро пожаловать обратно. Вместе с твоим парнягой, если он, как ты говоришь, потянет.

– Да куда он денется. Так ведь, малый?

Паренек промолчал.

– Как тебя звать? – спросил Зоб.

– Бек.

Фладд хлопнул его по плечу.

– Красный Бек. Лучше уж сразу давай привыкай к полному имени.

Вид у паренька был слегка квелый. Немудрено, судя по состоянию городка. Сразу, без подготовки, побывать в таком рубилове – вот уж поистине кровавое омовение.

– Не из разговорчивых, значит? Оно и к лучшему. Нам тут и без того острословов-болтунов хватает, в лице Чудесницы и Жужела.

– Жужело из Блая? – спросил паренек.

– Он самый. Он тоже у нас в дюжине. Или полудюжине, смотря как считать. Ты как думаешь, – поинтересовался Зоб, – мне ему вступительную речь говорить, как когда-то тебе? Насчет того, как заботиться о своей дюжине и вожде-воителе, не лезть почем зря на рожон, поступать по-правильному, все такое?

Фладд, поглядев на паренька, покачал головой.

– Знаешь, я так думаю, он за сегодня сам все постиг, на своей шкуре.

– Эйе, – отозвался Зоб. – Мы все в свое время так или иначе это постигали. Ну так добро пожаловать в дюжину, Красный Бек.

Паренек лишь моргнул.

Это была та же тропа, по которой она ехала накануне вечером. Тот же извилистый путь вверх по продуваемому ветром холму к амбару, где ее отец разместил свою ставку. Тот же вид на мглистую долину, до отказа, казалось, заполненную острыми точками огней: тысячи костров, фонарей, факелов, все переливчато сияют в слезящихся уголках ее утомленных глаз. Но все теперь воспринималось иначе. Несмотря даже на то, что рядом ехал Гар – вот он, стоит протянуть руку, – и говорил, говорил, чтобы как-то заполнить тишину, – Финри чувствовала себя одинокой.

– …хорошо еще, что Ищейка объявился как раз в самый нужный момент, иначе вся дивизия могла бы рассеяться. А так мы потеряли северную половину Осрунга, но зато сумели оттеснить дикарей обратно в леса. Полковник Бринт был просто кремень. Скала. Не знаю, что бы мы без него делали. Он захочет тебя порасспросить… расспросить тебя о…

– Потом. – Сейчас на это не хотелось отвлекаться. – Мне надо продумать разговор с отцом.

– Сначала, наверное, не мешало бы помыться, переодеться? Хоть немного отдышишься, прежде чем…

– Одежда может подождать, – бросила она. – У меня послание от Черного Доу, понимаешь ты или нет?

– Да-да, конечно. Глупо с моей стороны. Извини.

Тон у Гара срывался с отцовски-строгого на слащаво-мягкий, и непонятно, какой раздражал ее сильнее. Финри чувствовала, что муж сердит, но ему не хватает смелости сказать ей об этом. Злится на нее, что она увязалась за ним на Север, когда он хотел, чтобы она осталась дома. На себя, что не пришел ей на помощь, когда нагрянули северяне. На них обоих, что они теперь не знают, как быть. Возможно, зол на то, что он сердится вместо того, чтобы радоваться ее благополучному возвращению.

Они остановили лошадей у коновязи, и Гар помог ей спешиться. Теперь они стояли в неловкой тишине на неловком расстоянии, он неуклюже держал руку у нее на плече – жест редкостно никчемный для утешения. Финри ужасно хотелось, чтобы Гар нашел какие-нибудь слова, которые помогли бы ей увидеть хоть какой-то смысл в том, что сегодня произошло. Но смысла в этом не было, и любые слова оказались бы пустыми и помпезными.

– Я люблю тебя, – скованно произнес он в конце концов, что прозвучало не просто пафосно, а донельзя пафосно.

– Я тебя тоже.

А у самой в душе льдисто змеился страх. Она взвалила на себя немыслимое бремя, о котором не хочется даже думать, но которое в любую секунду может сокрушить ее под своим весом.

– А теперь тебе пора обратно.

– Что ты! Ни за что. Я должен остаться с…

Финри жестко уперлась рукой ему в грудь, сама подивившись такой резкости.

– Мне уже ничто не угрожает.

Она кивнула на долину с колкими точками огней во тьме.

– Они нуждаются в тебе больше, чем я.