Библейский Израиль. История двух народов - Игорь Липовский

Падение Израильского царства оказало серьезное влияние на экономику и демографию Иудеи. Уже в годы царствования Хизкии из более развитого и культурного севера, разоренного ассирийцами, пришли большие массы экономически активного населения, что привело к быстрой трансформации Иудеи. Согласно данным израильских археологов, за несколько десятилетий после падения Самарии население Иерусалима выросло в 15 раз, а его площадь увеличилась в 10–12 раз; город был обнесен новыми, более мощными стенами. Быстрый рост коснулся и другого крупного города — Лахиша. Результаты раскопок свидетельствуют о резком увеличении количества городов и сельскохозяйственных поселений как в самой плодородной долине страны — Шфеле, так и в более засушливых районах южнее Иерусалима[58]. Нет сомнения, что в конце VIII в. до н. э. Иудея переживала «демографический взрыв», сопровождавшийся быстрым развитием ее экономики, и главной причиной ее процветания был приход части населения с территории бывшего Израильского царства. Вторжение ассирийской армии прервало этот процесс и отбросило Иудею во всех отношениях назад. Однако позднее, после ухода ассирийцев из страны, ее развитие снова ускорилось, правда, в отличие от периода, предшествовавшего войне с Ассирией, рост населения и экономики происходил не столько в районе Шфелы, сколько в областях, расположенных к югу от Иерусалима.

Наследником Хизкии стал его 12-летний сын Менаше. Тот факт, что 54-летнему царю наследовал столь юный сын, без сомнения, далеко не самый старший, вызывает подозрение, что передача власти произошла отнюдь не гладко. К сожалению, библейские источники ничего не сообщают ни о том, кто был регентом несовершеннолетнего царя, ни о тех, кто поддерживал его кандидатуру на престол. Однако у нас есть все основания полагать, что на этот раз могущественные аарониды проиграли, так как правление Менаше (698–643 гг. до н. э.) представляло собой полное отступление от всего того, за что боролся Хизкия. Новый царь отказался и от идеи монотеизма, и от всяких попыток освободиться от власти Ассирии. Он предпочел пойти по стопам своего деда-«идолопоклонника», а не отца-«праведника».

Книги Царств и Паралипоменон, повествующие о царствовании Менаше, в самых мрачных тонах описывают его пристрастие к языческим культам: «И снова устроил он высоты, которые уничтожил Хизкия, отец его, и поставил жертвенники Баалу, и сделал Ашейру, как делал Ахав, царь израильский; и поклонялся он всему воинству небесному, и служил ему… И построил он жертвенники всему воинству небесному в обоих дворах дома Господня; и провел сына своего через огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и чревовещателей; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневить Его» (4 Цар. 21:3, 5–6). Как дерзкий вызов всем ааронидам и левитам, в иерусалимском Храме был установлен идол Ашейры, которой поклонялся Менаше. Налицо был откровенный антияхвистский переворот, положивший конец всей религиозной реформе Хизкии.

И все же библейские книги далеко не одинаково оценивают правление Менаше. Если книга Царств изображает его злостным идолопоклонником в течение всех лет его царствования, то Паралипоменон делит годы его власти на два периода: первый — до заточения его ассирийцами в тюрьму по обвинению в измене, и второй — после освобождения из ассирийского плена. Первый период Паралипоменон оценивает столь же негативно, как и книга Царств, но во втором периоде она изображает царя уже раскаявшимся грешником, говорит о крутом переломе в его взглядах, об отказе от идолопоклонства и возвращении к служению Господу. Интересно, что помимо идолопоклонства книга Царств обвиняет Менаше в массовых убийствах невинных людей: «И еще пролил Менаше очень много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до края, и это кроме того греха, в который он ввел Иудею — делать неугодное в очах Господних» (4 Цар. 21:16).

Однако Паралипоменон странным образом молчит об этом казалось бы вопиющем преступлении. Учитывая, что первый источник, книга Царств, создавался преимущественно левитами из Северного царства, а второй — ааронидами из Южного, следует признать, что эти две группы яхвистских священнослужителей, объединенных Хизкией в одно сословие, по-разному оценивали Менаше. Скорее всего, это было связано с различным отношением самого Менаше к «своим» ааронидам и «пришлым» левитам, чего избегал делать Хизкия. Как прагматичный политик, Менаше в дальнейшем сумел преодолеть свой конфликт с ааронидами, что подтверждается и текстом из книги Паралипоменон: «И узнал Менаше, что Господь есть Бог… И низверг чужеземных богов и идола из дома Господня, и все капища, которые он соорудил на горе дома Господня и в Иерусалиме, и выбросил их за город. И восстановил жертвенник Господень, и принес на нем жертвы мирные и благодарственные, и сказал иудеям, чтобы они служили Господу, Богу Израиля» (2 Пар. 33:13, 15–16). Ничего подобного нет в северолевитской по происхождению книге Царств, наоборот, она возлагает на идолопоклонство Менаше вину за последующее разрушение Иерусалима и Храма (4 Цар. 21:11–14).

Судя по всему, царь представлял интересы той части иудейской аристократии, которая была связана с традиционными языческими культами и враждебно относилась к монопольному положению яхвистов вообще, и в особенности к северным левитам, поселившимся, благодаря Хизкии, в Южном царстве. Вместе с царем эта группа аристократов готова была найти общий язык с влиятельными и опасными для них местными ааронидами, но никак не с пришельцами-левитами. Соперничество между ааронидами и северными левитами внутри яхвистской священнической организации еще больше усугубляло положение последних. Не исключено, что примирение ааронидов с Менаше и его окружением стало возможно в немалой степени за счет ущемления интересов северных левитов. Среди яхвистов, протестовавших против поклонения идолам, больше всех от преследований царя пострадали наименее защищенные из них — северные левиты, о чем свидетельствует и созданная ими книга Царств. Сам по себе факт, что эта книга освещает правление Менаше совсем иначе, чем Паралипоменон, написанный южными ааронидами, подтверждает серьезные различия во взглядах между двумя группами яхвистских священнослужителей.

Менаше правил дольше всех иудейских царей: как тех, что были до него, так и тех, что после, — целых 55 лет. Из повествований библейских книг вырисовывается картина продолжительного мирного царствования, не омраченного никакими войнами. Союз с Ассирией, с одной стороны, оградил Менаше от любой внешней угрозы, а с другой — связал ему руки в отношении своих ближайших соседей, таких же, как и он, данников Ассирии. Его отказ от претензий на территории бывшего Израильского царства был естественным следствием зависимости от ассирийцев, хотя он и раздражал северных левитов, мечтавших с помощью иудейских царей занять господствующие позиции в своем бывшем доме. В Палестине царили мир и стабильность, которые как нельзя лучше соответствовали интересам развития экономики и способствовали росту населения Иудеи. Отказ от принудительной яхвизации времен Хизкии снял напряжение и недовольство в иудейском обществе, а также успокоил многочисленное жречество традиционных языческих культов. Царь не тронул культ Яхве, однако лишил его привилегированного статуса — не только единственного, но и даже главного в стране культа, а иерусалимский Храм сделал местом поклонения нескольким богам сразу. Можно предположить, что десятина в пользу иерусалимского Храма была либо уменьшена, либо разделена между жрецами всех культов, которые там отправлялись. Таким образом, от контрреформы Менаше выиграли представители всех языческих культов, но сильно проиграли аарониды и еще больше левиты — выходцы из Северного царства. Однако дальнейшие драматические события в регионе внесли существенные коррективы в религиозную политику царя.