Спецагент из ниоткуда - Сергей Зверев

– Врезать по скатам, – напряженно пробормотал Кремер.

– Нет, – бросил Горецкий. – Опасно при такой скорости…

Заднее стекло «Мерседеса» вдребезги разлетелось под сокрушительным ударом изнутри. Показалось бледное узкое лицо, высунулся ствол автомата. Во вспышках и грохоте очередей пули с визгом отлетали от непробиваемых крыльев трюковой «Лады», но зловещие звезды пробоин появились на ветровом стекле. Кремер швырнул машину резко вправо, потом влево, уходя из-под обстрела. Тот же маневр проделывала и вторая машина сзади, но им не повезло: пуля пробила покрышку. Машина перевернулась несколько раз и рухнула в кювет. Да поможет им усиленный кузов…

Горецкий опустил стекло, тщательно прицелился, выстрелил и промахнулся. Противник ответил остервенелой штормовой очередью. Горецкий выстрелил снова. Его пуля ударила парня в левое плечо, отбросила внутрь. Еще выстрел… Задняя дверь «Мерседеса» распахнулась, автомат вылетел на дорогу. Кремер вильнул в сторону, чтобы не задеть его: на скорости это грозило катастрофой.

Мельком Кремер взглянул на Горецкого. Тот сидел, съежившись, в кресле, сжимая побелевшие губы.

– Стас! – закричал Кремер. – Ты ранен?!

– Кажется, этот подонок поцарапал меня слегка, – спокойно сказал Горецкий. – Но я стреляю лучше. Надо упереться гаду в бампер и продержаться секунд двадцать, сумеешь?

Кремер молча кивнул. Рукояткой пистолета полковник выбил то, что еще оставалось от ветрового стекла. Кремер сократил разрыв между машинами до полуметра. Распахнутая дверь болталась из стороны в сторону, видна была спина Чарского, освещенная лучами фар. Конечно, он тоже видел в зеркале «Ладу» и делал все, чтобы исключить сближение: тормозил и вновь рывком увеличивал скорость. Но Кремер и его машина составляли одно целое, единый идеально функционирующий организм. Практически без задержки Кремер повторял маневры Чарского.

Горецкий выполз на капот, зацепившись ботинком за край рамы. Расстояние до дверцы «Мерседеса» составляло сантиметров двадцать, не больше. Змеиным броском Горецкий выбросил корпус вперед и мертвой хваткой вцепился в блестящую ручку. В этот момент Чарский резко вдавил акселератор. «Мерседес» взвыл и оторвался от «Лады». Горецкого поволокло по едва заснеженному асфальту. Брюки его мигом превратились в лохмотья, острая боль пронзила колени.

Он закинул за порог дверцы «Мерседеса» руку с пистолетом, выпустил оружие и ухватился за какую-то скобу. Чарский не глядя выстрелил через плечо. Судя по брызнувшему сверху дождю осколков, куда-то он попал, но не в полковника.

Титаническим усилием Горецкий втащил неподъемное тело в машину. Кремер вел свою «Ладу» уже рядом с «Мерседесом», дверь в дверь.

Ползком, защищаясь непрозрачной перегородкой от пуль Чарского, Горецкий продвигался вперед.

– Лежать! – завопил Чарский, бросив торопливый взгляд в салон «Мерседеса». – Я застрелю ее…

Кремер вывернул руль и ударил «Мерседес» в бок. Чарский отшатнулся лишь на мгновение. Горецкий прыгнул. Правой рукой он обхватил Чарского за шею, а левой так двинул по голове, что тот потерял сознание.

Неуправляемый «Мерседес» несся вперед. Сразу оценив ситуацию, Кремер мягко отжал его к краю дороги, где в свете фар виднелся какой-то курятник. Тяжелая машина слетела с шоссе, промчалась по ухабам и врезалась в хилое строение. Разметались доски и щепки, переднее колесо «Мерседеса» попало в яму, реанимобиль дернулся и замер. Кремер затормозил рядом. Он открыл дверь, вытянул тушу Чарского под колеса «Лады» и схватил скованные руки Ольги. Она уткнулась в его плечо, вся в слезах.

– Как ты? – в тревоге спросил Кремер не то Ольгу, не то Горецкого.

– Нормально, – сказал полковник.

На руках Кремер вынес Ольгу из кабины. В ярких лучах фар двух машин он стоял с ней в замороженной ночи, а она прижималась щекой к его лицу.

«Лада-Феррари» остановилась у дома Горецкого. Кремер загасил сигарету в пепельнице, вышел, захлопнул дверцу и направился к подъезду.

Больше недели прошло со времени событий в Рогинске. Кремер дневал и ночевал с Ольгой в больнице, отлучаясь лишь для того, чтобы купить ей цветы, соки и какие-нибудь разрешенные врачами угощения. Горецкий часто навещал их, а однажды приехал и Шведов, совсем не случайно оказавшийся в Москве. Но об истории с документами Шлессера они почти не говорили, а о самих документах не упоминали вовсе. Кремер отправился к полковнику лишь тогда, когда Ольга достаточно окрепла, чтобы он мог позволить себе оставить ее ненадолго. Впрочем, и в этом ей пришлось полдня убеждать Кремера, пока он не согласился, да и то после основательной беседы с врачом.

Горецкий встретил его с бутылкой превосходного коньяка. Кремер не замедлил оценить благородный напиток. Не отставал от него и полковник, мотивируя тем, что в данный момент он не на службе. Они поговорили немного об Ольге, прежде чем перейти к тому, ради чего, собственно, и встретились.

– Итак, – сказал Кремер, – пазл собран? Все кусочки мозаики на своих местах?

– Не все, – ответил полковник, закуривая. – Остались еще юные гении Голдина с их лабораториями. Это пока в тени.

– Разве Голдин не дал показаний? Не понимаю, какой ему теперь смысл упорствовать…

– Голдина трудно допрашивать, он очень плох… Врачи вообще сомневаются, что он выкарабкается. Ну, за что боролся, на то и напоролся. Слез по нему проливать не станем, а гении… Они же ученые, а не преступники. Найдутся со временем, и пусть себе занимаются наукой…

– А что наш главный «хитрец»?

– Багров! – Горецкий многозначительно поднял палец. – Будем уж называть его так… С ним сложнее. Только тронь его, и такая муть со дна поднимется, не разгребешь… С ним, конечно, побеседовали, он сдал, кого еще мог. А в обмен ему предложили почетную отставку.

– Только и всего?

– Только и всего, Андрей. Тут замешана высокая политика… Впрочем, «управления М» это не касается. Главное, что он обезврежен… Зато Чарского мы выпотрошили по полной программе и передали официальным властям. Теперь они им занимаются – похищение человека да плюс эти загадочные смерти его пациентов… Раскрутят, не беспокойся. На свободу он не скоро выйдет, если только не повесится в камере.

– Хорошо бы… Ну а документы Шлессера… И вся эта история? Как сведения о документах попали в архив Горта?

– Да от тех же «Хитрецов». Горт за ними присматривал, то есть шпионил. И шпионы его кое-что копировали. Сама история восходит к Георгу фон Отеру – помнишь, кто это такой?

– Ассистент Шлессера. Ученый, который потом работал в Казахстане.

– Он самый. Он знал, что после самоубийства Шлессера его бумаги были вывезены на субмарине Манфреда Хелгена. «Хитрецы» этого не пропустили. Но долгое время считалось, что Манфред Хелген погиб вместе со своей субмариной в конце войны. Только сравнительно недавно «Хитрецы» установили, что войну Манфред Хелген пережил, нашли и его сына, Вернера. По логике, документы вполне могли достаться Вернеру по наследству.