Путешествие на восток - Кирилл Клеванский

— Тим! — окликнули меня. Я обернулся. Впервые в жизни я ради кого-то обернулся. — Если ты не придешь или посмеешь опоздать, я найду тебя в самой глубокой бездне и заставлю пожалеть, что ты родился на свет не деревом.

— До вечера, — прокряхтел я и ушел прочь.

Я вышел из сада, миновав скептически настроенную стражу, и пошел по городу. Всюду царило оживление, люди сплетничали, судачили, но никто не замечал меня. Все говорили лишь о каком-то великане, о герое из баллад, о страшном демоне и всяких разных монстрах, но ни разу не прозвучало имя простого наемника Тима Ройса. Как говорится, любую, самую крупную и саму наглую ложь проще всего скрыть за правдой.

Я прошел через аллею, полную причудливых деревьев, не имеющих аналогов на Земле, миновал дом старушки-целительницы, переборов желание зайти к ней. Даже не знаю зачем, наверное, просто так. Прошел через торговую площадь и пересек утопающую в народе главную улицу, вскоре оказавшись на пустыре. Ни один нормальный человек никогда бы не пришел сюда, не стал бы так глупо рисковать. Любой нормальный человек сбежал бы ночью с «того самого места» вместе с компаньоном в лучших традициях старых сказок. Но я не мог предать себя даже в такой мелочи. Спустя миг голова взорвалась болью, и мир погрузился во тьму.

Я очнулся в каком-то помещении. По затылку бежала кровь, было как-то вязко и чуть подташнивало. Тотчас я опознал легкое сотрясение. В воздухе было как-то влажно, но не так, как должно было бы быть. Звуков почти не было, а дыхание порождало легкое эхо. Значит, под землей. Руки были привязаны к столбу, сидел я на холодном камне. На поясе было легко — обезоружили. Да что там — сняли и сапоги, и рубаху, хоть шаровары оставили.

— Может, снимете повязку? — сплевывая кровь, спросил я.

Меньше чем через удар сердца по глазам резанул свет магического светильника. И кого же я увидел? Не страшных гвардейцев, не Теней, не разбойников, а своих друзей. Вокруг стояли девушки, а Кандид крутил мои сабли, играя с ними, словно с игрушками. Чико видно не было, как и Дирга. А, нет, нашелся мой рыжий друг. Он сидел со стянутыми руками, с синяками на лице и теле, привязанный к такому же столбу, как и я. Мы находились в пещере, света магического шара было слишком мало, но он выхватывал из тьмы причудливый, смутно знакомый барельеф.

— А тебя за что? — пересиливая боль, крикнул я бастарду.

— Он хотел тебе помочь, — прошипела Лизбет.

— Друг до самого конца, — печально ухмыльнулся я.

— Какой-то печальный конец, — разбитыми губами улыбнулся рыжий, так же сплевывая кровь.

— Не знаю, как ты, а я смачно развлекся напоследок.

— Ага, весь город слышал, вся страна знает!

— Не без этого.

— Хватит вам! — гаркнул Кандид и пару раз вдарил мне ногой по ребрам. От души, с оттяжкой, цедя различную брань. Девушки смотрели на это с полным безразличием. — Глист чернорожденный! Заткни пасть! Урод! Ненавижу! Падаль!

Каждая фраза сопровождалась тяжелым пинком, от которого подламывались ребра, боль была дикой. Но я не показывал виду, лишь только продолжал ухмыляться.

— Какой богатый словарный запас. — Кровь толчками выбивало изо рта, а дышать было слишком сложно.

— Хватит! — вдруг прикрикнула Лейла, и Кандид замер. — Император приказал доставить его живым.

— Император? — удивился я. — А для чего я ему нужен? Ах да, я же Гериот. Ну так это не проверено.

— Император мертв, дружище, — крикнул с другой стороны Дирг.

— Долгих лет императору! — машинально отозвался я. — А кто у нас, кстати, новый император?

— Его императорское величество Константин дель Самбер, — с гордостью произнес Кандид, все еще забавляясь с моими саблями.

— Снова я ему зачем-то сдался, — покачал я головой. Лучше бы этого не делал, все вокруг поплыло. — Опять небось помощь в авантюре нужна. Слушайте, я понимаю, что не очень красиво с вами поступил, но бить-то зачем? Я же не резиновой, мне как бы не очень приятно.

— Старший советник Гийом, — четко проговорила прекрасная блондинка, — ясно дал понять, что ты подозреваешься в двойной государственной измене.

— А я крут. — И новый удар в бок, от которого потемнело в глазах. — А не поясните, — прохрипел я, захлебываясь кровью, — почему двойной?

— Не выкрутишься, Тим, — произнесла брюнетка; эльфийка сохраняла разве что не нейтралитет. Как я понял, просто выполняла приказания. Ей было плевать. — Первое — тебя подозревают в убийстве кронпринца. Второе — ты и сам сказал, что ты Гериот.

— Фашисты, — хрюкнул я, насмехаться не было сил. — За фамилию народ мучаете.

— Я тут ни при чем! — опять крикнул Дирг, у него силы на насмешки еще остались. — Но меня скрутили.

— Что ж ты так, дружище? Сбежали бы втроем.

— Прости, не сдюжил.

Я окинул взглядом честную компанию. Пострадавшим был лишь Кандид, на котором, как выяснилось, и живого места не было. А вот девушки были целехонькие. Эх Дирг, Дирг, тоже не может предать себя.

— Слышь, убогий с кривым именем! Тебе не говорили не брать чужое оружие?

Парень тут же взвился и побагровел. Всего мгновение, и страшная серебряная вспышка ослепила всех присутствующих, я же, разрывая кожу, с громким криком вытащил руки из пропитанной кровью веревки и, нырнув в перекат, от которого боль пронеслась ураганом по телу, подхватил упавшие сабли. От Кандида осталась лишь обугленная головешка. Никогда он мне не нравился. Гнилой был человек.

Вскоре все пришли в себя. Я стоял, опершись о стену, и держал своих малышек, с трудом втягивая воздух. По рукам бежала кровь, заливая клинки, боль была дикой, в глазах все вертелось. Напротив, искря магией, расположилась тройка девушек, а за их спинами пытался высвободиться из пут рыжий бастард. Но что бы он сделал? Напал на сестру? На любимую? Разве что на эльфийку, но с ней ему не сдюжить.

— У тебя нет ни шанса, — чуть грустно вздохнула Лейла. — Сдайся, пойдем с нами, и мы вместе докажем Константину, что все это глупость. Просто ошибка.

— Заманчивое предложение, — продолжал хрипеть я, и каждое слово выталкивало очередную порцию крови. — Но у меня уже назначена встреча. И, признаюсь, на нее я хочу попасть несколько сильнее.

— Нас больше, — заметила Норман. — Мы сильнее, а ты ранен. Ты проиграл, не начав сражаться.

— Боги, — вздохнул я. — Как же часто я слышу эту фразу…

Я прикрыл глаза и на миг успокоился, а потом все вокруг взорвалось. От боли, от крови, от магии, от бушующей вокруг «насмешки ветра», которая сносила преграды, как картонную бумагу. Но я был спокоен, находясь в центре торнадо; потихоньку погибая, я был спокоен. Сегодня мне никак нельзя умирать, сегодня вечером мне еще придется побегать от стражи с мешками на плечах, а потом прятаться в трюме корабля с красавицей-смуглянкой. Нет, сегодня плохой день, чтобы умирать.