Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года – июнь 1941 года - Филипп Голиков

В общем, нужно добиваться визита к президенту и выяснить, что это: общая линия, и Гопкинс лишь выполняет грязное дело, или гнусная позиция этого типа еще не есть государственная линия США? […]

21.08.[19]41. К 3 часам утра закончил телеграмму в Центр в связи с Гопкинсом. В 7:00 встал, чтобы вылететь на Абердинский полигон. В 9:45 приземлились. Смотрели разные виды зениток и пулеметов. Получили по всем этим видам тактико-технические данные.

К 12:00 все закончили. После завтрака вылетели обратно. К 14:00 приземлились в Вашингтоне. В процессе обеда крепко поспорили с Уманским по вопросу, связанному с Гопкинсом, Б[е]рнсом и К°.

С 22:30 до 24:00 были у лорда Бивербрука. Небесполезно, но положительных результатов никаких, кроме обещания уступить нам некоторое количество бомбардировщиков и истребителей да «потесниться» насчет использования продукции «Аэрокобры».

22.08.[19]41. Получено указание из Москвы о том, что наше участие в Московском тройственном совещании признано целесообразным.

Вчера сказал Уманскому в ответ на его настойчивые вопросы о своем отношении к его дальнейшей работе в США.

Полезная беседа с английскими авиационными специалистами сэром Генри Селфом и командором Джонсоном об американской авиационной промышленности, об отдельных типах самолетов и английских получениях ВВС из США.

Сообщения Ч-на о своей работе здесь.

Прекращение Коем работы по нашим вопросам в связи с приездом Гопкинса и Б[е]рнса.

Звонок Гопкинса 21.08 по телефону из Нью-Йорка послу в 12:00: «Я вчера был дураком. Вы не сердитесь?» (Это политиканство, желание смягчить политику, высказанную 20.08, и подзамазать остроту.)

Потери сторон за два месяца

(По вечернему сообщению Совинформбюро)

Немцы Мы

8 т[ыс]. танков 5500 танков

10 т[ыс]. орудий 7500 орудий

7200 самолетов 4500 самолетов

2 млн чел. 700 т[ыс]. чел. (150 тыс. убитыми)

23.08.[19]41. У Б[е]рнса вдвоем с Уманским с заявкой на танки, артиллерию и по всей заявке.

Вновь молчание, сообщение об указании Гопкинса «торопиться с помощью Советскому Союзу» и уведомление, что во вторник у президента будет рассматриваться общий список и план распределения между А[нглией], С[оветским] С[оюзом] и Китаем.

Два часа с Александровым о состоянии работы и недочетах руководства из Центра. Работа по выявлению военной продукции. Публикация в газетах выступления сенатора Берда и ответы Рузвельта.

Опять нефтяные дела с Амторгом. Истерическая телеграмма Васильева вместо работы.

Ответ через гос[ударственный] департамент (Ачинсона) с полным удовлетворением по ав[иационному] бензину, этилу, крекинг[овым] заводам, толуоловому заводу, алюминиевому стану, с малым – по толуолу; с плохим – по бронеплитам и ничего по оружию.

Только сегодня ночью Уманский сделал телеграмму с дополнениями о Гопкинсе.

Райков об отношении к нам.

24.08.[19]41. «Гроздья гнева» Джона Стейнбека – обязательная, прекрасная книга.

«Normandy farm» по приглашению посла с группой Сараева и инженеров. Двухчасовая встреча с Парх[омен]ко: пичкал организационной мелочью; без всякой информации; существенный плюс «музыкального» и торгового х[аракте]ра.

25.08.[19]41. За подписью товарища М[олотова] получен ответ, что срок тройств[енного] совещания неизвестен.

Послал наболевшее за эти пять дней тт. С[талину], М[олотову], Ш[апошникову]: «Пр[ошу] в[ас] отоз[вать] м[еня] отс[юда] н[а] Р[одину]. Не м[огу] нах[одиться] в тепер[ешнем] пол[ожени] и сост[оянии]. Это не раб[ота]. В том, ч[то] сейч[ас] здесь прих[одится] вып[олнять], впол[не] обойд[утся] б[ез] м[еня], и я д[ля] этого не нуж[ен]. В дан[ных] обст[оятельствах] н[е] нах[ожу] необх[одимости] и опр[авданий] нах[одиться] здесь ни д[ля] себ[я], ни тем бол[ее] [как] для з[аместителя] н[ачальника] Г[енерального] ш[таба] К[расной] А[рмии], кем я сюда посл[ан] и [в качестве такового] здесь известен».

26.08.[19]41. Получено уведомление об отпуске 1 т[ыс.] р[учных] п[улеметов] с 1 млн патр[онов] к ним + 28 т[ыс.] ав[иационных] б[омб]. Из последних посланы лишь 4 тыс. штук, а остальные через четыре месяца. Политика ясная!

Вроде как по 500 т в месяц бронеплит и 490 штук а[виационных] б[омб].

– Посол на приеме у «дюка» Кентского виделся с Гопкинсом, застегнутым «на все пуговицы».

– Часа два с А-вым о работе и его многочисленных, но вполне обоснованных претензиях на дирекцию.

– Сообщение корреспондента чикагской газеты […] о тенденциях к затяжке Московской тройственной конференции до конца сентября. […]

27.08.[19]41. Репин тоже требует отъезда домой; он во многом прав. Сообщено Гопкинсу послом. Со слов посла Гопкинс сегодня был таким же хорошим, как раньше (принимал в постели, будучи очень больным), но от вопросов помощи вооружением полностью уклонился.

Приступил к суммированию всех данных по военному производству, вооружению и силам.

28.08–02.09.[19]41. Дни с 28.08 по части отлета из Вашингтона в 10.55 1 сентября прошли под знаком подготовки к отъезду из США.

Наиболее существенные моменты этих дней.

1. Посещение адмирала Старка. Запросили с него 100 летающих лодок, 2 т[ыс.] глубинных бомб и 1000 морских мин. Были утром 28.08.

2. Ланч для группы генерала Б[е]рнса. 29.08.

3. Беседа с главой американской делегации Гарриманом. 30.08.

4. Довольно напряженный и жесткий разговор. В частности, время Московской конференции [он] планирует на 1 окт[ября]!!!

5. Инструктивное совещание с Сараевым […] с обсуждением на нем моей директивы на имя Сараева. 31.08.

6. Получение точных данных о производстве вооружения. В ночь на 31.08.

7. Большой обед у Сараева в связи с моим отъездом. 30.08.

8. Расследование по просьбе т. Микояна дел с ботинками в Амторге. 28.08.

9. Указания Репину, Барабанщикову и Райкову.

10. Прибытие 47 человек во главе с Громовым. 30.08.

11. Уход 30.08 первого транспорта из Н[ью-]Й[орка].

Конечно, самое главное и животрепещущее – все лучшие и лучшие сообщения из Союза о положении на наших фронтах и начале серьезных наступательных действий на Ленинградском и центральных фронтах, а также о развитии активных действий на нижнем Днепре.

Господин Нокс, морской министр США, свое пари с треском проиграл! Сволочь! А ведь рядится, гадина, в тогу друга СССР.

Какое довелось увидеть и почувствовать хорошее, теплое, чистое, дружеское отношение в связи с отъездом со стороны наших советских людей, сколько слов сожаления, настойчивых приглашений, требований вернуться, какая сила и серьезность пожеланий, успешного и благополучного перелета. И это от всех: и от военных, и от невоенных, и от мужчин, и от женщин.