Последнее дело Лаврентия Берии - Сигизмунд Миронин

«Нужно освобождать всех, только тех, кто уже не представляет опасность для общества, — убеждал Берия. — Они гораздо больше пользы принесут на свободе, особенно если для них подготовить рабочие места и жилье. Иначе они снова встанут на путь нарушения закона», — и тут вдруг Лаврентий осознал, что говорит казенными фразами. После долгих дебатов Президиум ЦК КПСС одобрил указ «Об амнистии», согласно которому из мест заключения надлежало освободить 1203 тыс. человек, а также прекратить следственные дела в отношении 401 тысячи человек. Ворошилов немедленно без консультаций с Генпрокуратурой подписал указ и отправил его на подпись и регистрацию секретарю Президиума ВС Пегову. Он позвонил Пегову и попросил, чтобы подпись генпрокурора была на указе. Потом Берия узнал, что, поскольку указ Президиума был подписан Ворошиловым, эта амнистия получила в народе название «ворошиловской». Одновременно Президиум ЦК одобрил постановление Совмина «О прекращении строительства гидротехнических сооружений, оросительных и осушительных систем, не вызываемых в ближайшие годы интересами развития сельского хозяйства». «Не зря сидел над запиской», — подумал Берия, собираясь обратно на Лубянку.

На Лубянке на рабочем столе в его кабинете лежало письмо Виноградова от 27 марта 1953 года: «Все же необходимо признать, что у А.А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было». Странно, подумал Берия, но об этом Виноградов не говорил даже Карпай. Он хорошо запомнил, что в протоколе допроса Карпай есть следующая фраза: «На мой (т. е. Карпай) вопрос, был ли обнаружен свежий инфаркт на вскрытии, Виноградов ответил отрицательно».

Придя в свой кабинет на Лубянке, Берия подписал записку, в которой предложил расформировать ГУЛАГ и передать его инфраструктуру из МВД в другие министерства. Берия хорошо представлял, насколько взрывоопасной стала разросшаяся система ГУЛАГа. Да еще и непродуктивной, пригодной только для грубых и черных работ, зато лишавшей промышленность и сельское хозяйство миллионов рабочих рук. Они этот вопрос обсуждали со Сталиным, и Хозяин дал добро. Берия периодически спрашивал, вернулся ли Усков.

28 марта, 16 часов 10 минут. Кремль

Берия хорошо знал, что перед войной Политбюро работало следующим образом. Накануне заседания Политбюро Зиновьев, Каменев и Сталин собирались, сначала чаще на квартире Зиновьева, потом обычно в кабинете Сталина в ЦК. Официально — для утверждения повестки Политбюро. Никаким уставом или регламентом вопрос об утверждении повестки не предусмотрен. Это заседание тройки и было настоящим заседанием секретного правительства, решающим, вернее, предрешающим все главные вопросы. Формально тройка решала, ставить ли вопрос на заседании Политбюро или дать ему другое направление. На самом деле члены тройки сговаривались, как этот вопрос должен быть решен на завтрашнем заседании Политбюро, обдумывали решение, распределяли даже между собой роли при обсуждении вопроса на завтрашнем заседании… Да, на заседании будет обсуждение, будут приняты решения, но все главное обсуждено здесь, в тесном кругу; обсуждено откровенно, между собой (друг друга нечего стесняться). В 30-е годы эту функцию малого Политбюро выполняли Куйбышев (пока не умер), Молотов и Каганович. В той информационной среде почти всегда именно Сталин находил лучшие решения. Сталин редко ошибался. Он всегда прорабатывал все версии и возможности и никогда не клал все яйца в одну корзину. Потом у Сталина во время заседаний участники обменивались мнениями, но затем Сталин принимал решение сам, без голосования (как в тот раз, когда в присутствии Пономаренко обсуждалось строительство водохранилища в Минске).

Позже Сталин стал проводить решения опросом. Готовилось решение и рассылалось членам Политбюро (ПБ). Они должны были написать, за они или против и вернуть решение назад. Политбюро было подменено тройками и пятерками. Сталин нечасто бывал на заседаниях правительства. В последние годы решения ПБ также оформлялись путем опроса, без анализа и согласований в комитетах. Берии было некогда принимать во всем этом участие. Так возникла идея отозвать дипломата Малика из Совета Безопасности в знак протеста против непризнания народного Китая, решения начать массу Великих строек коммунизма. Булганин когда-то возглавлял банк, и он убедил Сталина начать эти стройки. «Это замаскированное вредительство, — подумал Берия. — Эти стройки съедали ресурсы, необходимые для создания бомбы». Булганину поддакивали Хрущев и Маленков. Они же подбили его на увеличение военных расходов в годы Корейской войны.

Берия не любил пустопорожних разговоров и совещательной болтовни — это когда на собрании все утопает в словопрениях и всё и все переливают из пустого в порожнее. Он спрашивал мнения с их кратким обоснованием, затем все снова высказывали мнения в свете ранее изложенных предложений, и он принимал решение единолично. Под контролем Берии находилась колоссальная, самодостаточная технологически продвинутая индустрия, по сути, государство в государстве. Она производила и могла производить практически все, вплоть до самолетов, создание которых для бомбы и для защиты от атомных бомбардировок США Берия тоже контролировал. При этом Берия не лишал самостоятельности своих людей. Все они были хорошо вышколены и умели принимать решения.

Чрезвычайно организованный, Берия никогда не опаздывал. Он приходил на заседания Экономического совета (а позднее — Президиума Совнаркома) на 5–10 минут раньше других руководителей. Сядет, бывало, за стол, оглядится по сторонам и начинает что-то писать в блокноте. Берия всегда читал документы, которые приносили ему на подпись, серьезно и внимательно. Как обычно, находил, к чему придраться. У Берии предварительно от него звонил помощник. Обычно, когда Берию просили о встрече по телефону, он говорил, что сам перезвонит.

Берия долго объяснял Маленкову, как должен работать Президиум: «Суть системы такая. Один из членов Президиума выходит на заседание, поднимая тот или иной вопрос. Он готовит записку и проект решения. Проект решения согласовывается с другими членами Президиума или на согласительных комиссиях. Затем отточенный проект ставится на голосование. Если хоть один против, то проект отсылается в согласительную комиссию. Это и было коллективное руководство». Так он прекратил бесконечные словопрения на заседаниях. Затем Берия убедил Маленкова устраивать заседания Президиума два раза в месяц. У каждого члена Президиума должна быть команда экспертов, которая должна давать заключения быстро и четко. Член Президиума выдвигает идею. С помощью своих консультантов он пишет обоснование-записку. Она рассылается другим членам Президиума. Они с помощью советников делают замечания и выносят их на согласование. Или отвергают. Снова заседание. Автор делает краткое обоснование. Затем кратко выступают другие или же просто голосуют. Если против, то документ отправляется на согласование в комиссии, которые есть у каждого члена Президиума. То есть если вопрос не ясен и не подготовлен, то материал сдается в комиссию. После согласования снова голосование. Если снова против, то вопрос откладывается до лучших времен.

Берия организовал команду из лучших молодых юристов. Он собирал группу для интенсивной работы над записками. После Лаврентий обычно тщательно просматривал окончательный вариант на предмет ошибок и утром давал команду после вечернего просмотра отослать записку в Президиум ЦК. Когда кто-то из членов Президиума пытался долго и нудно говорить, играя словесами, Берия его тут же обрывал и спрашивал: «Вы против?» Если да, то вопрос передавался на обсуждение согласительной комиссии. «Если хотите высказать дополнительные соображения, то для этого есть комиссия, — говорил Берия. — Вопрос сдается в комиссию». То есть если не ясен и не подготовлен вопрос, то материал передавался в комиссию. В результате заседания Президиума ЦК и Бюро Совмина стали исключительно эффективными. Берия требовал, чтобы на Президиум выносились только согласованные бумаги. «Вот это истинное коллективное руководство, — повторял Берия — Пусть работают аналитики под вашим руководством, и не надо бояться критики с их стороны».