Глаз Голема - Джонатан Страуд

Китти остановилась как вкопанная. Мать тихо притворила дверь.

Молодой человек взглянул на неё и улыбнулся. Китти сразу вспомнилось то выражение лица, с каким мистер Пеннифезер смотрел на сокровища в саркофаге. Злорадная, торжествующая, с трудом скрываемая усмешка.

— Ну, здравствуйте, Китти, — сказал молодой человек.

Китти ничего не ответила. Она прекрасно знала, кто он такой.

— Кэтлин… — сказал её отец еле слышным голосом. — Это мистер Мэндрейк. Из… из департамента внутренних дел, насколько я понимаю?

— Да, верно, — сказал мистер Мэндрейк, продолжая улыбаться.

— Он хочет… — Отец запнулся. — Хочет задать тебе несколько вопросов.

— Ох, Кэтлин! — внезапно вскричала мать. — Что же ты натворила?!

Китти по-прежнему молчала. У неё в кармане куртки был один метательный диск, но в остальном она была безоружна. Она мельком взглянула в сторону окна, задернутого занавесками. Окно открывается в палисадник. Можно будет выскочить, если только отец смазал задвижку и рама не застрянет. Впрочем, окно, на худой конец, можно и разбить — например, журнальным столиком. Или можно выскочить в прихожую, а там целых два выхода. Но мать стоит на дороге…

Молодой человек указал на диван.

— Может, присядете, госпожа Джонс? — вежливо спросил он. — Поговорим по-хорошему, если вам угодно. Или — уголки его губ приподнялись — вы собираетесь одним прыжком выскочить в окно?

Высказав вслух ту самую мысль, которая вертелась в голове у Китти, волшебник, преднамеренно или нет, застал Китти врасплох. Вот уж не вовремя! Девушка вспыхнула, поджала губы и опустилась на диван, глядя на волшебника настолько спокойно, насколько могла.

Значит, вот он какой, этот Мэндрейк, чьи слуги так давно преследуют Сопротивление! Она бы и за милю узнала, кто он по профессии, — это было видно по одежде: длинное чёрное пальто, дурацкий чёрный костюм в обтяжку, сверкающие лакированные ботинки. Огромный красный платок торчал из нагрудного кармана, точно коралловый куст. Длинные волосы падали на бледное худое лицо. Китти только теперь поняла, насколько он на самом деле молод: ещё подросток, не старше её самой, а быть может, и значительно моложе. Словно для того, чтобы опровергнуть это, он сложил пальцы домиком, демонстрируя уверенность в себе, и закинул ногу на ногу, покачивая носком ботинка, точно кот, дергающий хвостом. Его улыбка могла бы быть любезной, если бы не пробивающееся сквозь неё возбуждение.

Его молодость отчасти вернула Китти душевное равновесие.

— Что вам угодно, мистер Мэндрейк? — осведомилась она ровным тоном.

Волшебник протянул руку, взял со столика ближайшую чашку вместе с блюдцем, отхлебнул чаю. С подчеркнутой тщательностью примостил чашку и блюдце на подлокотник своего кресла. Китти и её родители молча смотрели на него.

— Очень мило, миссис Джонс, — сказал он наконец. — Вполне сносный напиток. Спасибо за ваш тёплый прием.

Мать Китти в ответ на эту любезность только тихонько всхлипнула.

Китти на неё даже не взглянула. Её взгляд был прикован к волшебнику.

— Что вам угодно? — повторила она. На этот раз он ответил:

— Ну, для начала я должен вам сообщить, что начиная с данного момента вы находитесь под арестом.

— По какому обвинению? — Китти знала, что её голос дрогнул.

— Давайте посмотрим…

И он, не расцепляя рук, принялся загибать пальцы.

— Терроризм; принадлежность к антиправительственной группировке; измена мистеру Девероксу, государству и всей империи; вандализм, бесцельное уничтожение и порча собственности; покушение на убийство; неоднократные кражи; осквернение священного для всех места… Я мог бы продолжать, но к чему расстраивать вашу матушку? Чрезвычайно прискорбная ситуация: у таких порядочных, законопослушных родителей — и такая дочь.

— Ничего не понимаю, — ответила Китти все тем же ровным тоном. — Это серьёзные обвинения. Какие доказательства у вас имеются?

— Вас видели в обществе известных преступников, участников так называемого Сопротивления.

— Видели? Кто именно меня видел? Где свидетели?

— Кэтлин, глупая девчонка, расскажи ему всю правду! — вмешался отец.

— Папа, заткнись.

— Этих известных преступников, — продолжал волшебник, — нашли сегодня утром мертвыми в Вестминстерском аббатстве, в склепе, который они предварительно ограбили. Одним из них был некто мистер Пеннифезер — я так понимаю, что вы на него работаете.

— Всегда знала, что он из подозрительных! — прошептала мать Китти.

Китти тяжело вздохнула:

— Мне очень жаль это слышать. Но вряд ли вы можете рассчитывать, что мне известно все, чем занимался мой работодатель в нерабочее время. Придумайте что-нибудь получше, мистер Мэндрейк.

— Так вы отрицаете, что общались с этим Пеннифезером в свободные от работы часы?

— Разумеется.

— А как насчёт его дружков-изменников? Например, двух юнцов по имени Фред и Стенли?

— На мистера Пеннифезера очень многие работали по скользящему графику. Я их, конечно, знаю, но не очень хорошо. Это все, мистер Мэндрейк? Я не верю, что у вас вообще есть какие-то доказательства.

— Ну, если уж на то пошло… — Волшебник откинулся на спинку кресла и усмехнулся. — Можно было бы спросить, откуда на вашей одежде эти зелёные пятна. Если присмотреться, выглядят они точь-в-точь как могильная плесень. Можно было бы спросить, отчего вы не явились на работу сегодня утром, при том, что магазин открываете именно вы. Можно было бы обратить внимание на документы, которые я только что нашёл в архиве. В них говорится о некоем судебном процессе — Кэтлин Джонс против Джулиуса Тэллоу. Очень интересный случай. У вас уже имеется криминальное прошлое, госпожа Джонс. Вы были оштрафованы на значительную сумму за нападение на волшебника. И кроме того, не в последнюю очередь, имеется свидетель того, как вы принимали участие в краже вместе с ныне усопшими Фредом и Стенли; свидетель, на которого вы напали и оставили в покое, сочтя его мертвым.

— И кто же этот свидетель, скажите на милость? — рявкнула Китти. — Кто бы это ни был, он лжет!

— Да нет, свидетель очень надежный. — Волшебник хмыкнул и откинул назад волосы, падающие ему на лицо. — Узнаёте?

Китти смерила его непонимающим взглядом.

— Узнаю? Кого?

Волшебник слегка нахмурился.

— Меня, конечно.

— Вас? Мы разве встречались?

— А вы не припоминаете? Ну что ж, это было несколько лет тому назад; должен признать, я тогда был другим.

— Менее пижонистым?

Китти услышала, как её мать застонала в отчаянии. Этот стон произвел на неё так мало впечатления, как будто его издал кто-то совершенно посторонний.