Пусть мертвецы подождут - Роберт Райан

– Да, сэр.

Неудивительно, что они искали беднягу Левасса. Он нёс ответственность за то, что обременил их некачественным горючим. Людей расстреливали за куда меньшие проступки. Но откуда француз мог знать, что полевые склады протекают? Он ведь точно действовал добросовестно?

Когда Хоффман ушёл, Кросс начал складывать карту.

– Ну вот, – сказал он. – Дозаправка. Не удастся вам поспать. Разве что вполглаза.

* * *

Рассвет, наступивший над Англией, был холодным и сырым. По крайней мере таким он казался доктору шестидесяти с лишним лет, который сидел в хижине оперативного отдела королевских ВВС в Кенте. Хижина представляла собой переделанный крикетный павильон, всё ещё украшенный фотографиями команд и плашками, на которых золотыми буквами были написаны имена капитанов и председателей клуба с его основания в 1837 году.

Ватсон был в помещении один. Командир авиационного крыла оставил ему обогреватель и чашку крепкого чая и сказал, что скоро кто-то за ним придёт, чтобы «подбросить». Это прозвучало невинно, однако «подбрасывать» должны были на аэроплане через Ла-Манш. Ватсон отправлялся во Францию.

События развивались быстро, когда они прибыли в Лондон накануне в полдень, и Черчилль мгновенно понял, что Левасса надо остановить, прежде чем он причинит больший вред. Однако, хоть он и послал несколько срочных телеграмм, политик настоял, чтобы один из них полетел туда, чтобы представить улики и удостовериться, что Левасс не сумеет никому заговорить зубы. Холмсу слишком нездоровилось, и он остался в Эссексе, где за ним присматривали; миссис Грегсон пришлось бы сразиться с предрассудками по поводу её пола. Ватсон, хоть он и устал, был очевидным выбором. Ему позволили несколько часов оздоровительного сна в клубе, потом привезли на лётное поле в Кенте, чтобы отправить на аэроплане через Ла-Манш. Одного. «Я снова наполовину разбавленный раствор».

Дверь открылась, и в сопровождении порыва холодного воздуха вошёл длинноногий молодой человек в лётном шлеме. У него были экстравагантные рыжие усы, отращенные до максимальной длины, вследствие чего можно было сделать вывод, что он ими необычайно гордится.

– Майор Ватсон?

Ватсон встал и протянул руку.

– Капитан Адам Гудмен. Сейчас выкатят мою девочку, и мы будем готовы отправляться. – Он нахмурился, изучая Ватсона. – Лучше бы вам раздобыть какие-нибудь перчатки и в придачу пальто потеплее. Там, наверху, бывает весьма прохладно. Вы уже летали, сэр?

Ватсон покачал головой.

– Что ж, в этом ничего особенного. Для вас, по крайней мере. Просто предоставьте всю сложную часть мне.

– Вы часто так летаете? Над Ла-Маншем?

Гудмен посерьёзнел:

– Майор, мне объяснили, что вы достаточно важны, чтобы вас не доверили новичку. Полагаю, это связано с каким-то серьёзным делом?

– Именно так, – сказал Ватсон и мысленно прибавил: «Отыскать и остановить безумца».

– Поверьте, меня выбрали, потому что это моя вотчина. Да, я летал десятки раз без неудач. Мы полетим на «Сопвиче-Полуторастоечнике»[149], у которого продолжительность полёта почти четыре часа, так что не придётся делать дозаправку.

– А у вас разве нет аэроплана с полным набором из двух стоек? – спросил Ватсон.

Гудмен рассмеялся.

– Название просто описывает то, как верхнее крыло крепится к фюзеляжу с помощью конструкции из длинных и коротких стоек. Хорошая посудина. Нашу машину переделали в учебную, так что она двухместная. Это быстро и безопасно. Мы разгонимся до сотни миль в час, если ветер будет благоприятным.

Ватсон внутренне вздрогнул при мысли о таком безрассудстве.

Снаружи раздался вой, потом механическое тарахтение, а затем последовало низкое рычание заработавшего двигателя аэроплана.

– Ну вот, – сказал Гудмен с широкой улыбкой. – Механики просто согревают и осматривают машину. Я раздобуду вам снаряжение. – Он повернулся уходить, но помедлил: – Есть вопросы, сэр?

– Да, – сказал Ватсон, облизнув сухие губы. – Здесь есть какая-нибудь уборная, которой я мог бы воспользоваться?

* * *

Глухой рокот заработавшего танкового двигателя раскатился в ночном небе, отразился от изувеченных древесных стволов и понёсся в пустошь за ними. «Один Господь знает, за что его приняли немцы с той стороны», – подумал Халфорд. Он вообразил, как защитники всматриваются в предрассветную тьму через перископы, гадая, какой новый ужас им готовит утро.

Он бросил взгляд назад, на тропу, которая змеилась сквозь то, что осталось от леса. Она была забита двумя пехотными ротами, которые беспокойно переминались с ноги на ногу в прохладном воздухе. Тёмные очертания напомнили ему о стаде крупного рогатого скота – дыхание и дым от последних второпях выкуренных папирос поднимались как пар от спин животных. Он мгновенно пожалел о такой аналогии, потому что образ подвёл его к мыслям о бойне и о том, что должно было случиться в ближайшие полчаса. Совокупный запах массы живых и гниющих мертвецов также напоминал ему о скотобойне. Говорили, к такому привыкаешь. Это и беспокоит, отвечал он. Но теперь Халфорд обнаружил, что удушливые бензиновые пары внутри танка кажутся не такой уж плохой вещью.

– Воды, сэр? – Это был один из пехотных капралов, который раздавал всем солдатам воду и маленькие порции рома. – Или чего покрепче?

Халфорд улыбнулся и взял воду.

– Там, внутри, становится чертовски жарко.

– Да уж. Я хотел сказать, сэр, очень рад, что вы с нами.

– Хорошо, что можно будет за чем-то спрятаться, для разнообразия?

Капрал улыбнулся, и в темноте мелькнули его на удивление белые зубы.

– Да, и ещё хорошо иметь что-то, чего нет у фрицев. Это приятное чувство.

– Мы выложимся по полной.

– Готовы к погрузке, сэр, – прокричал механик из открытой двери, и его голос почти затерялся в вибрации металла.

– Спасибо, Фиббс. Ну что, «G-Глория». Все на борт. Всем базам и гарнизонам приказано двигаться на Флёри. – Он попытался убрать дрожь из голоса, но не был уверен, что это получилось. И всё же окружающие ответили вежливыми смешками. Танкисты принялись за дело, испытывая несомненное облегчение от того, что ожидание подошло к концу.

– Удачи, сэр. – Это был Кросс, лейтенант-пехотинец. – Это капрал Тенч, он приведёт вас к началу перехода. – Он указал на бледного молодого человека, который цеплял фонарь к своему ремню, сзади. Он его включил, загорелся красный свет.

Халфорд показал ему пальцы вверх и глотнул воды.

– Увидимся во Флёри, – сказал он Кроссу.