Наваждение. Тропою Забытых - Юлия Цыпленкова

– У меня есть вопросы, – Виллор снова посмотрел на мага.

– Ну так спрашивайте, – развел тот руками. – Если знаю ответ, таить не стану, незачем.

Эйдан кивнул и устроился поудобней.

– Кому они подчинялись? Личные псы императора?

– О нет, – рассмеялся Логхерт. – Носителю императорской крови венаторы подчинялись беспрекословно, и напасть никогда бы не смогли. Запах императорской крови им был знаком, потому что это был их собственный запах, но сам властитель редко отдавал приказы. Для этого существовали другие люди. Сейчас принято равнять многие виды магии, объединяя их в общую группу, но мы-то с вами знаем, что единого дара, как например, боевой – не существует. Безусловно, в той или иной степени, маги владеют общими заклинаниями, однако дар, как и любой талант, имеет свою направленность. «Щиты» – тоже, по сути, боевики, но по части защиты. В нападении они практически бесполезны, если только возьмут в руки оружие. Для активных боевых действий использовались другие силы, которые шли за «щитами». Так вот, в связку с венаторами тоже ставили тех, чей дар им тождественен, то есть отбирали, как и для любой службы. Венаторы – охотники, и работали с ними такие же охотники, ну, или, если угодно, служители правосудия. Сыскари, проще говоря, только с магическим даром. А роль ищеек при них отводилась венаторам. Они же являлись и карательной силой. Если суд выносил приговор заочно, или же приговоренный умудрялся сбежать, за ним отправляли специальную службу. Более того, для венаторов существовал целый свод команд, которые мог отдавать лишь временный хозяин, к которому существо было привязано, или же император. Больше они никому не подчинялись.

Сейчас, во время скачки по тракту, Эйдан снова вспомнил этот разговор, и, как и тогда перед внутренним взором встала первая встреча с Гортом. Почему зверь тогда не напал, и почему пошел за юным инквизитором? Уж не потому ли что ощутил в нем не просто магию, а «тождественный ему дар»? Ощутил проводника, как в древности? Сыскарь… Похоже на то. Всю свою жизнь Виллор искал «след», будь то решение простой арифметической задачи, расследование преступления, или же поиск отступника. Он мог бы служить в судейской службе, но выбрал Орден, посчитав, что там будет полезней всего. В общем-то, не ошибся. Да, похоже, Горт ощутил родственную душу, если можно так сказать, в послушнике, бросившемся на него с обычным ножом, и вспомнил свое предназначение. Добровольно следовал за инквизитором, выполнял знакомую ему работу. И то, что Эйдан смог видеть глазами зверя… Наверное, некая связь между ними все-таки установилась, благодаря, пусть и неактивному, но все-таки дару, потому что он оказался родственным природе самого венатора.

– А еще он терпеть не может одиночества, – негромко произнес Виллор и болезненно покривился.

Да, к такому выводу он пришел еще тогда, когда Логхерт делился своими знаниями. Горт мог питаться, нападая на магов, но он выбирал хозяев, которым подчинялся за небольшую подпитку. И это его дружелюбие… Как быстро зверь подружился с ребенком, став его ручной «абой»! Даже препирательства с Тимом и споры с самим Эйданом стали показателем – Горту нужно общение. Потому и стремился походить на собаку, потому что собаки рядом с людьми. Их не прячут. С собаками играют, ласкают их, ругают, и собаки могут открыто выражать свои эмоции. А ему всё время приходилось прятаться. С Виллором Горт имел почти всё, о чем мечтал, а теперь к нему присосался паразит Логхерт, который лишил зверя не только свободы, но и мечты стать домашним питомцем.

Но, как бы то ни было, сейчас Горт служил магу, и свое послушание показал.

– Он просто оттолкнул меня, – сказал сам себе Эйдан и выругался. Он всё еще хватался за надежду, выискивая хотя бы маленькую зацепку, что зверя можно вернуть. Но можно ли на самом деле? Шейд тряхнул головой и отогнал размышления. Время покажет. Сейчас же он приближался к Сэллверену.

Жеребец домчался до перекрестка трех больших дорог, сходившихся в одну, которая уводила к городу. Здесь имелся дорожный указатель. Виллор натянул поводья, прочитал, что написано на развернутых в разные стороны стрелах, выбрал нужное направление и повернул коня на малоприметную колею. Теперь его путь лежал к селу, располагавшемуся в стороне от большого города, там инквизитора ждали посланцы магистра Линиса, которые доставили древний артефакт.

Шейд вновь подстегнул скакуна, и тот помчался навстречу отряду. Эйдан опять углубился в свои размышления. Он вспоминал то, что написал древний маг. Логхерт ожидал ловушек по пути к тайнику, но, судя по всему, ловушки ожидали «самого лучшего ученика» в пути, в тайнике же должен был состояться последний экзамен. Однако мир сильно изменился со времени жизни Древнего, и от предусмотренных испытаний не осталось даже воспоминания.

В придачу с собою возьми мой стилет,

Тебя защитит он от множества бед.

Уж не те ли самые испытания имел в виду Валбор, когда писал эти строки? Если это так, то стилет не был использован ни разу. В общем-то, это было бы логичным. Ученик из древности должен был пройти сквозь места обитания всяких тварей. Что если стилет – универсальное оружие против всех этих видов?

– Или же их кровь что-то давала артефакту…

Возможно, всё возможно. Если стилет нужно было «зарядить» для последнего экзамена, значит, сейчас он совершенно бесполезная пустышка. А чаша? Для чего нужна чаша? Если инквизитор прав, и в тайнике ожидает архив Валбора, то чаша может иметь иносказательное значение. Знания – тоже источник. Или все-таки что-то более существенное? Может быть, она тоже должна была исполнить какое-то предназначение в пути? Тогда и этот артефакт не может быть использован по назначению. А обе реликвии должны быть сохранены для некоего экзамена, и если они пусты, то экзамен заранее провален? Тогда Логхерт обречен на провал.

– Это было бы чудесно, – усмехнулся Виллор. – Просто замечательно.

Но не факт. Пока всё это лишь домыслы, которыми делиться с магом не стоит. Пусть уж лучше Логхерт полагается на знания, которые инквизитор мог получить из послания Древнего. Использовать нужно любую мелочь. Шейд невесело усмехнулся:

– Какая-то камера из ристенита. Ни входа, ни выхода.

Чтобы немного расслабиться, он вновь вспомнил рассказ мага о венаторах. Но собственная последняя мысль отправила его к воспоминаниям о конце существования этих необычных, но без сомнения достойных созданий. Эйдан представил Горта, каким он его знал все эти годы, и удрученно покачал головой, вдруг ощущая острую жалость.

Если они все были такими, как Горт, то насколько же им было больно осознать предательство недавних хозяев? Завели в камеры и забыли… Жестоко. Маги пили, ели, дышали, смеялись, пока их питомцы издыхали от «голода». Хоть кто-нибудь из них ощутил сожаление по утраченному другу? Или же Древние, как и Логхерт, не видели родственной души в венаторах?

Впрочем, это ведь было их жизненным устоем: маги – высшая ступень развития. Те, кого они создавали, оставались лишь на пару ступеней выше неодаренных калек. Так могли ли они сочувствовать своим питомцам, медленно умиравшим без возможности подпитки? Наверное, все-таки могли, раз Горт уцелел после поголовного уничтожения венаторов, как вида. Представить, что и этот умный зверь мог погибнуть вместе со своими собратьями, оказалось тяжело.