Диана - Сара Брэдфорд

Июнь выдался очень напряженным: 19-го Диана вылетела в Вашингтон на встречу с Хилари Клинтон, оттуда отправилась в Нью-Йорк, где повидалась со своим кумиром, матерью Терезой. (Диана встречалась с матерью Терезой в феврале 1992 года в Риме, а до этого приезжала в ее приют в Калькутте, когда посещала Индию вместе с Чарльзом. Это событие произвело на нее незабываемое впечатление.) Диана и мать Тереза долго гуляли по Бронксу. Через два дня Диана вернулась в Англию и отправилась в Стратфорд к Омару Хану. К нему приехали одиннадцать родственников из Пакистана, в том числе и подружившаяся с Дианой бабушка Хасната Нэнни Anna.

Через два дня после этой встречи, 23 июня, Диана вернулась в Нью-Йорк, где состоялась рекламная вечерника аукционного дома «Кристи». Аукцион проходил 25 июня, но Диана уже вернулась в Англию. Торги оказались очень успешными: были проданы все платья. Общая сумма выручки составила 3 258 750 долларов. Одни лишь продажи по каталогу составили 2,5 миллиона. Самую большую сумму удалось выручить за белое платье от Виктора Эделстайна, в котором Диана танцевала с Джоном Траволтой. Покупатель выложил за него 222500 долларов.

23 июня Диана продолжила в Нью-Йорке кампанию по завоеванию сердец влиятельных женщин, одновременно многому у них учась. Встретившись в Вашингтоне с Кэтрин Грэм и Хилари Клинтон, она пообедала с редактором американской версии журнала Vogue Анной Винтур и британской журналисткой Тиной Браун, которая в то время работала в журнале New Yorker. Обед в модном ресторане «Времена года» организовала Анна Винтур, которой Диана в прошлом сентябре помогала устраивать благотворительный вечер в пользу фонда по борьбе с раком груди. Несмотря на смелые разговоры Дианы о своей «силе», готовности помогать нуждающимся и кампании по запрету противопехотных мин, Тина Браун почувствовала, что за броской внешностью скрывается страшная неуверенность, которая очень скоро проявилась в романе с Доди Аль-Файедом.

Ни блестящая светская жизнь, ни всемирная известность и ослепительная красота не избавили Диану от этой неуверенности. Она по-прежнему боялась быть брошенной – и крах ее брака лишь укрепил этот страх. Сидя в мрачном Кенсингтонском дворце в обществе камердинера, она смотрела сериалы (больше всего ей нравился «Бруксайд»). Особенно сильно она страдала от одиночества по выходным, когда мальчики отправлялись к отцу. «Я остаюсь в городе. Если куда-нибудь иду, то смотрю вниз или перед собой. Куда бы я ни пошла, журналисты меня выследят. Я часто посещаю хоспис»[567]. Тяжело бывало Диане и вечерами. Иногда (сначала в обществе Патрика Джефсона, а затем Пола Баррела) она отправлялась в районы Лондона, пользующиеся дурной славой, выслеживала наркодилеров, проституток. Проституткам Диана раздавала деньги, чтобы они вернулись домой.

Преследование журналистов еще больше отдаляло ее от мира. Чтобы скрыться от папарацци, Диане порой приходилось сидеть в такси на полу. Стоило ей в 1994 году отказаться от охраны, как на нее открылась настоящая охота. Репортеры дежурили там, где она могла появиться (скажем, возле дома ее психотерапевта Сьюзи Орбах), они выкрикивали непристойности, пытаясь вывести Диану из себя и сделать пикантные фотографии. Слава и принадлежность к королевской семье еще больше усугубляли ее положение. «Трехфутовая королевская аура», которую сразу же почувствовала Мередит Этерингтон-Смит, делала Диану «неприкасаемой»: на частных вечеринках, например на обеде в доме Таки Теодоракопулоса, Диане не удавалось найти новых друзей. Гости робели к ней подойти. Стараясь казаться «обычной девчонкой», Диана затевала «неподобающие» разговоры, отпускала ядовитые замечания в адрес бывших друзей и громко хохотала. Это пугало и отталкивало людей. Диана поняла, что прошлое никогда ее не оставит и о семейной жизни в духе романов Барбары Картленд не стоит и мечтать. «Кто меня возьмет?» – печалилась она. Порой она думала, что ей лучше остаться одинокой, усовершенствоваться в роли матери будущего короля и заниматься благотворительной деятельностью.

Родная семья Диану никогда не поддерживала. Самым близким ей человеком была Сара Маккоркодейл, выполнявшая порой обязанности фрейлины. Но теперь она жила с семьей в Линкольншире и не могла постоянно находиться рядом. Сестра Джейн жила поблизости, но отношения с ней не складывались. Хотя Роберт Феллоуз относился к Диане с большой теплотой, он оставался личным секретарем королевы и не мог позволить себе такой слабости. Почти четыре года Дианы конфликтовала с братом Чарльзом – сначала возникли разногласия из-за дома, потом они поссорились из-за бестактного письма Чарльза: в апреле 1996 года он упомянул в письме о том, что у Дианы «проблемы с психикой». Об этом рассказал Пол Баррел[568].

И в частных беседах Чарльз не скрывал своего мнения: он считал, что знакомство с его сестрой опасно для любого, а в письме был еще более откровенен: «После долгих лет небрежения наши с тобой отношения стали худшими в нашей семье… Думаю, ты и сама заметила, что мы почти не разговариваем… Я всегда готов прийти тебе на помощь… как любящий брат… Но пятнадцать лет твоего отсутствия почти уничтожили нашу близость. Я узнаю из газет, что ты собираешься в Олторп…

Я давно смирился с тем, что занимаю самое незначительное место в твоей жизни, и меня это более не огорчает. Для меня и моей семьи такое положение гораздо удобнее и приемлемее, чем те проблемы и боль, какую твоя дружба причинила многим людям». Более всего Диану обидели намеки на ее «болезнь» (по-видимому, булимию) и «проблемы с психикой»: «Я боюсь за тебя. Я знаю, что манипулирование и обман – это часть твоей болезни… и молюсь, чтобы тебе повезло найти квалифицированного и сочувствующего специалиста, который помог бы тебе решить проблемы с психикой» (38). Но весной, когда Диана вылетела в Южную Африку, брат с сестрой помирились. Примирение послужило официальным поводом для визита, но на самом деле Диана хотела узнать, не найдется ли подходящего места работы для Хасната Хана.

Самое печальное, что Диана так и не простила мать. Фрэнсис в интервью журналу Hello! заявила, что титул «ее королевское высочество» не имеет никакого значения. Диана была абсолютно не согласна с точкой зрения матери, тем более что Фрэнсис не посоветовалась с ней, делая это заявление. Впрочем, родственная близость матери и дочери давно исчезла: Фрэнсис часто звонила и ругала Диану – в особенности за отношения с мусульманами. В прошлом году Фрэнсис лишили водительских прав за вождение в состоянии опьянения, что не способствовало ее душевному спокойствию. Разрыв отношений с Дианой так ее расстроил, что она позвонила пажу королевы-матери Уильяму Тэллону и просила его убедить Диану поговорить с ней. Диана же чувствовала себя преданной и брошенной и не желала общаться с Фрэнсис. Как это ни печально, но мать с дочерью так больше никогда и не поговорили.

Богов любимцы долго не живут…

Лорд Байрон. «Дон Жуан», песнь IVI[569]

Обедая в Нью-Йорке с Анной Винтур и Тиной Браун, Диана довольно неуверенно говорила о своих планах на лето. И неудивительно – ей просто некуда было ехать. Июль и август – довольно сложное время для знаменитостей, которые не получили приглашения на виллу, яхту или в загородное поместье в Ирландии или Шотландии, где можно подышать свежим воздухом и поохотиться. Загородная жизнь для Дианы была заказана: принцесса с «мальчиками» и неизбежной свитой из детективов и папарацци ни для кого не была желанной гостьей. Перед Дианой стояла та же дилемма, что в свое время перед Жаклин Кеннеди Онассис: как совместить всемирную известность с личной и семейной жизнью. Но уже в июне Диане показалось, что она нашла ответ.