Николай II - Сергей Фирсов

Действительно, за 1914–1918 годы по абсолютному размеру человеческих потерь были побиты все рекорды — Великая война собрала больше жертв, чем все войны, начиная с 1790 года, то есть за 125 лет. Прямые военные расходы России составили 113 миллиардов франков (золотом). К 1 сентября 1917 года (за тридцать семь с половиной месяцев войны) военные расходы страны превысили 41 миллиард рублей, колоссально выросла ее задолженность перед странами-кредиторами. Если вспомнить, что до войны национальное достояние России оценивалось в 120 миллиардов рублей, то мы лучше поймем всю трагичность экономического и политического положения империи в 1914–1917 годах, когда государственный долг составил более 50 процентов всего национального богатства! Зная все это, невольно задаешься наивным вопросом: неужели нельзя было избежать столь масштабной трагедии, результатом которой стала не только гибель России, но и ее врагов — Австро-Венгрии и Германии? Конечно, представить все последствия Великой войны современники не могли (хотя многое понимали), но избежать глобального конфликта главные политические игроки европейской сцены, увы, возможностей не имели. Вспомним, каков был расклад сил накануне 1914 года.

Отношения России и Германии стали напряженными еще в царствование Александра III, не желавшего чрезмерного усиления молодой европейской империи в ущерб Французской республике. Политику Германии русский монарх считал двойственной, направленной против России. Для подобных выводов имелись основания: еще в октябре 1879 года был заключен пятилетний оборонительный австро-германский договор, имевший яркую антироссийскую направленность. В дальнейшем договор неоднократно продлевался. В 1882 году Бисмарк привлек на сторону Германии и Австро-Венгрии Италию. Между странами был заключен секретный договор, направленный против Франции и России. Не желая втягивать свою страну в европейскую войну, Александр III всеми силами старался предотвратить возможные военные осложнения и не брать на себя никаких военно-политических обязательств.

Однако международная ситуация диктовала свои правила: когда в 1891 году кайзер Вильгельм II объявил о возобновлении Тройственного союза между Германией, Австро-Венгрией и Италией, Александр III официально заявил о состоявшемся сближении между Россией и Францией. Летом 1892 года был подписан проект секретной военной конвенции, согласно которой в случае нападения Германии на Францию Россия обязывалась начать войну с Германией. Так же должна была поступить и Франция, если Россия начала бы войну с Австро-Венгрией и (или) Германией. В декабре 1893 года конвенцию утвердили. Так в Европе оформились два военных блока, что недвусмысленно свидетельствовало о начале подготовки к войне за господство на континенте. С тех пор и вплоть до революции 1917 года Франция стала главным союзником России.

В свою очередь, Великобритания в начале XX века все больше втягивалась в конфликт с Германией, что толкало ее на сближение с Францией и (в перспективе) — с Россией. Убежденным поборником такого сближения был король Эдуард VII, кроме всего прочего, испытывавший личную неприязнь к Вильгельму II. Немецкий кайзер, прекрасно понимавший всю сложность борьбы с объединенными против Германии Францией и Великобританией, стремился превратить Россию в политического союзника своей страны и тем самым разрушить антигерманский фронт. Осенью 1904 года, в разгар Русско-японской войны, был даже составлен проект договора, согласно которому «в случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет к ней на помощь всеми своими сухопутными и морскими силами. В случае надобности обе союзницы будут также действовать совместно, чтобы напомнить Франции об обязательствах, принятых ею на себя согласно условиям договора франко-русского союза»[90]. Проект корректировался в ноябре, когда Вильгельм II предложил в статье 1-й записать, что русский царь предпримет необходимые шаги, чтобы сообщить Франции этот договор, побудив ее присоединиться к нему в качестве союзницы.

Однако ничего из предложенного кайзером не вышло — Николай II понял, что союз с Германией будет означать разрыв с Францией, являвшейся, кстати сказать, крупнейшим кредитором Российской империи. В следующем, 1905 году Вильгельм II попытался вновь добиться у царя подписания союзного оборонительного договора. Встретившись в Балтийском море, в июле 1905 года императоры подписали документ, согласно которому в случае нападения в Европе на одну из договаривающихся стран другая должна была оказать ей военную помощь. «Вернулся домой под самым лучшим впечатлением проведенных с Вильгельмом часов!» — записал в дневнике царь.

Впечатление, впрочем, довольно скоро оказалось испорчено: соглашение, названное по имени острова, рядом с которым состоялось свидание императоров, — Бьоркским, — вызвало настоящий дипломатический скандал, встретив противников в лице великого князя Николая Николаевича, председателя Комитета министров С. Ю. Витте и министра иностранных дел России В. Н. Ламздорфа. В конце концов царь вынужден был написать «кузену Вилли», что договор может вступить в силу только в случае согласия с ним Франции. Это означало восстановление политического status quo и дипломатический проигрыш германского императора. Кайзер, как мог, старался воздействовать на Николая II, заявляя: «Мы соединили свои руки и подписали договор перед лицом Бога, который слышал нашу клятву… То, что подписано, — подписано. Бог наш свидетель. Я жду твоих предложений»[91].

Но предложений не последовало. Так усилия немецкой дипломатии оказались напрасными: «При молчаливом согласии Николая II бьоркский младенец был признан мертворожденным»[92]. Случившееся тем не менее заставило беспокоиться союзников России. Раймон Пуанкаре, в годы Великой войны занимавший пост президента Франции, в работе «Происхождение мировой войны» признавался, что они «всегда чувствовали себя в зависимости… от ошибки или уступчивости русского императора». Интимную дружбу «Ники» и «Вилли» Пуанкаре рассматривал как потенциальную угрозу союзническим обязательствам России по отношению к Франции. История показала ошибочность такого подхода, но то, что он имел место, само по себе показательно. Верность союзникам Николай II доказал в полной мере. Но случилось это позже, а тогда, в начале 1910-х годов, сохранялась надежда на дипломатическое решение имевшихся проблем.

Ухудшение отношений России с Германией компенсировалось изменением (в лучшую сторону) ее отношений с Туманным Альбионом. Более того, именно эти отношения навсегда похоронили даже мысль о возможности заключения оборонительного союза с Германией: 31 августа 1907 года при содействии Франции было подписано англо-русское соглашение, касавшееся Афганистана, Тибета и Персии. С тех пор борьба Антанты с Австро-германским блоком развивалась по нарастающей. Как писал советский историк В. М. Хвостов, «с 1911 года военная опасность грозной тучей непрерывно висит над Европой. Не успевает разрешиться один кризис, как уже возникает другой»[93]. Марокканский конфликт, Итало-турецкая война, Балканские войны 1912–1913 годов — все это свидетельствовало о неизбежном приближении общеевропейского конфликта (хотя ухудшение международного положения не сказывалось на встречах русского монарха с немецким кайзером: они проходили и в 1907-м, и в 1909-м, и в 1910-м, и в 1912 годах). Время от времени Вильгельм II встречался и с английскими монархами (Эдуардом VII и сменившим его Георгом V).