Книги онлайн и без регистрации » Романы » Счастье на бис - Юлия Александровна Волкодав

Счастье на бис - Юлия Александровна Волкодав

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 124
Перейти на страницу:
галерея из магазинчиков и кофеен. Курортный сезон близится к закату, но людей тут все равно много: молодежь катается на скейтах, моноколесах и еще бог знает чем, собачники выгуливают всякую мелочь, от тойтерьеров до шпицев, семейные пары выгуливают детей. Старики выгуливаются сами по себе, чаще в одиночестве. И Сашка чувствует, что они со Всеволодом Алексеевичем привлекают внимание. Их провожают любопытными взглядами сидящие на лавочках бабушки. На них оборачиваются проходящие мимо, когда Всеволод Алексеевич устает шагать, и они сами устраиваются на лавочке под огромным каштаном. С которого вечно что-нибудь сыплется: то листья, то скорлупки, то лепестки. Но ему нравится именно эта лавочка.

– Вы только прислушайтесь: в каждом кафе орет своя музыка, а они тут сплошняком стоят. И ладно бы вживую пели, так нет, тупо радио включают. Магазины аудио рекламу крутят. Даже на фонарных столбах динамики установлены, из которых какие-то агитки вещают. Прямо как в советское время.

– А ты, конечно, помнишь, как оно было, в советское время, – хмыкает Всеволод Алексеевич. – В годы войны стояла под столбом и слушала сводки Совинформбюро. Ты чего ворчишь?

– А вам эта какофония не мешает? Не раздражает?

Всеволод Алексеевич пожимает плечами. Ну, да он привык, наверное. К громким звукам, к фоновому шуму, яркому свету, толпам галдящих людей на съемках передач, за кулисами концертных залов. Специально он шум не создает. Например, не включает одновременно телевизор и радио только ради того, чтобы наполнить дом звуками, как часто это делал Сашкин отец к ее непередаваемому возмущению. Но и не раздражается, если у соседей весь день гудит газонокосилка, может уснуть под телевизор, даже под какой-нибудь концерт. Собственно, под концерты, на которых изгаляются его коллеги, спит только так. Больно уж ему «интересно».

– А мне мешает. Я хочу слышать шум моря и речь своего собеседника, а не вот это все. И меня пугает сам факт, что люди так стремятся заполнить пространство лишними звуками. Как будто они боятся остаться в тишине и вдруг услышать внутренний голос. Самих себя боятся.

– Интересная теория. Может быть, ты и права. Люди склонны убегать от самих себя, потому что…

Он не успевает закончить фразу, потому что к ним наперерез вдруг бросается какой-то мужик с радостным воплем: «Володя!». Сашка ошарашенно смотрит, как мужик трясет Всеволоду Алексеевичу руку, лезет обниматься.

– Олег? А ты какими судьбами тут?

Сашка облегченно вздыхает. Ага, узнал. Значит, мужик из бывших коллег, не из сумасшедших поклонников. Уже легче. Надо же, «Володя». Нет, Сашка в курсе, конечно, что имя Всеволод сокращается и таким образом. Но Всеволода Алексеевича никто и никогда на ее памяти так не называл. Для близких он всегда был Севой, Севушкой.

– Да вот, с Катенькой на отдых приехали, по путевке в санаторий.

Сашка переводит взгляд на сопровождающую мужика «Катеньку». Однако. В ее возрасте, женщину следовало бы называть Екатериной как-нибудь там. Ей лет восемьдесят, и она не из тех, кто делает пластические операции и затягивается в латексные штаны, пока правнуки институт не окончат. Обычная бабка с плохо прокрашенной сединой, в безразмерных брюках и удобных кожаных тапках без намека на каблук. Олегу на вид гораздо меньше. Дед еще крепкий, подтянутый, энергичный. Спортивную куртку расстегнул, выставив на всеобщее обозрение завидный в любом возрасте пресс.

Узнавания Катеньки в глазах Всеволода Алексеевича не наблюдается. Но ручку даме галантно целует, расшаркивается. Артист!

– Сашеньку вы, конечно, знаете?

Откуда бы, интересно? Если из газет, то лучше бы и не знали. Кто она там по последней версии журналистов? Наглая разлучница, положившая глаз на несметные богатства пожилого певца? Или что-то новенькое придумали?

– Наслышаны, – улыбается Олег как его там по батюшке.

Хотелось бы, кстати, выяснить, как именно. Потому что, если обрадованный встречей Всеволод Алексеевич потащит всех в гости, надо будет обращаться к нему по отчеству. И нужно срочно придумать, чем их угощать. Сашка мысленно перебирает содержимое холодильника. У Всеволода Алексеевича с начала недели очень нестабильный сахар, собственно, это их первая прогулка за три дня. Один день вообще лежал в лежку. Ну, и меню дома было соответствующим. Вроде бы оставались овощные котлеты и немножко гречки на ужин. Для гостей явно нужно что-то более существенное. Но у Всеволода Алексеевича, оказывается, другие планы.

– Пойдемте в кафе! Посидим, пообщаемся. Чего на улице-то стоять?

И тут же тянет Олега с Катенькой к ближайшим столикам под цветастым навесом. Сашка с сомнением косится на вывеску. Слишком людное, туристическое место, ну не может там быть хорошо. Но когда Всеволод Алексеевич чем-то или кем-то вдохновлен, перечить ему бесполезно.

Выбирают столик в уголке, с диванчиками, устраиваются. Сашка садится рядом со Всеволодом Алексеевичем, и он тут же властным жестом обнимает ее, придвигая ближе. Сашка цепенеет. Нет, она уже привыкла к его прикосновениям дома, больше не шарахается. Ну или старается не шарахаться. Но вот так, на людях… Еще и жест получился откровенно собственнический и никак ситуацией не обоснованный.

– Что тебе заказать? – интересуется он, раскрывая меню.

Сашка сдерживает вздох. Оригинально. Обычно бывает наоборот: он забывает дома очки, и Сашка читает ему меню, заказывает для обоих. То есть у нас показательные выступления. Шоу для некоего Олега, который еще неизвестно кто такой. Если артист, коллега, то почему Сашка его не знает в лицо?

– На ваш выбор, Всеволод Алексеевич.

И глазки в пол. Хочет играть роль? Ну отлично, она тоже сыграет, ей не сложно. Сашка вспоминает, как в прошлый раз, когда к ним приезжали журналисты, устроила ему чуть ли не скандал. И как он обиделся, расстроился. И как ей потом было стыдно. Нашла, кого дрессировать. Мальчик он тебе, что ли? А сейчас так и вовсе не хочется характер показывать. У Сашки с самого утра прилив нежности по отношению к Туманову. С того момента, как он, пошатываясь и держась за спинку кресла, предложил ей прогуляться. Сейчас, конечно, про все немочи забыл, хорохорится.

– Может быть, на всех пару пицц возьмем? – предлагает Олег. – И по пивку. Для дам можно что-нибудь сладенькое.

Всеволод Алексеевич как-то резко сникает. Весь его радостный запал мигом улетучивается. Сашка может даже не смотреть на него, она чувствует. Она его уже лучше, чем себя, понимает.

– У меня диабет, Олег. А пицца и пиво – это бешеное количество хлебных единиц. Девушка! – делает знак официантке. – Примите заказ.

Олег все-таки берет себе и своей спутнице пиццу. Самую жирную выбрал, кажется, с ломтями бекона, салями, текущим, тянущимся сыром. Острый, пряный запах витает над столом – пиццу, как назло, приносят первой,

1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?