Кинжал раздора - Марина Эшли

«Просто порожек, невелика помеха», – почувствовал облегчение Рафаэль.

«Бедный парень», – Мединос понял свою дочь, посмотрел с жалостью на Рафаэля.

– Хорошая идея, Женин, – сказал вслух. – Покажем, заодно, новую выставку. Графика молодого, но подающего надежды голландского художника. Уже известного в определенных кругах. Располагайтесь. Осматривайтесь. Я позову жену.

Барт подошел к одной картине, к другой, обернулся и заявил:

– Интересная техника. Я тоже так могу.

Мединос застыл у внутренней двери. Посмотрел – его зять самонадеянно улыбался. А Женин сияла и кивала, мол, да, можешь.

– А это что за циферки? – ткнул Барт пальцем.

– Цена, – язвительно ответил Мединос.

Барт присвистнул и почесал затылок.

– Женин, не заделаться ли мне художником? Если эта чепуха стоит так дорого, то мы не помрем с голоду.

Мединос глазам своим не поверил. Его умная, с исключительным, по общему мнению, художественным вкусом девочка говорила этому лохматому самоуверенному наглецу:

– У тебя получится, Бартоломью.

– Где я могу увидеть готовые работы? – поинтересовался Мединос.

Барт развел руками:

– Не знаю, у Рафа или Женин наверняка валяются какие-нибудь обрывки.

Мединос поскорее вышел, чтобы не взорваться прилюдно. Постоял за дверью, успокоился и только потом пошел к жене.

Мама Женевьевы не удивилась. Она, конечно, всплеснула руками и заахала, но в обморок не упала.

– Ах, девочка. Вся в нас. Упрямая, как ты, и романтичная, как я. Что же ты стоишь? Иди, доставай то вино, что бережешь для специальной оказии. Это она и есть! Ох, надеюсь наша Женни сделала правильный выбор. Сейчас я накрою на стол.

– Гости в Литературном салоне, – буркнул отец и пошел за заветной бутылкой.

Мединос разлил красное сухое вино по бокалам, не преминув сообщить, что бутылка – подарок одного известного французского поэта, завсегдатая его Литературного салона. Он взял бокал в руки и медлил, не зная, с чего начать.

– Будьте счастливы! – не выдержала мама.

Барту не понравился оттенок какой-то грусти в ее голосе. Поэтому он вскочил и провозгласил:

– За нас, Женни! За наших родителей! За наши семьи! За кинжал с ножнами, в конце концов!

Присутствующие заулыбались. То-то же.

– Покажите наконец мне этот кинжал! – попросила мама.

Медичес с достоинством развернул бархат и выслушал восклицания. Он принялся объяснять, как были организованы поиски. Мединос вставлял в его рассказ ценные исторические замечания.

– А где камень? – удивилась мама, поворачивая ножны то одной стороной, то другой.

Ей объяснили.

– А его не украдут из пустующего замка? – забеспокоилась она.

– О, нет, – заверил ее Медичес. – Посторонние так просто не войдут в замок, сработает сигнализация, приедет полиция.

– А какая у вас сигнализация? – тут же проявил интерес Мединос.

Отцы углубились в обсуждение достоинств и недостатков мер безопасности и защиты от воров. Мединос открыл еще одну бутылку.

Барт охмелел. Пара бокалов вина на пустой со вчерашнего обеда желудок – скудный завтрак не в счет – возымела действие. Мир окрасился в радужные тона, он возлюбил окружающих и хотел от них того же. Набрал себе полную тарелку еды и недовольно покосившегося на него Мединоса фамильярно ткнул локтем в бок. Давясь от смеха прошептал громко:

– Лучше Бартоломью Медичес в мужья, чем монастырь. Это точно!

Мединос посмотрел на него круглыми глазами.

Вот индюк! Веселый не в меру Барт вынул карандаш и зачиркал по салфетке. Он тщательно прорисовывал последнее перышко на хвосте, когда Женни выдернула у него картинку.

– Ах, ты… – Она узнала на кого это шарж.

Мединос, тоже слегка охмелевший, протянул руку и взял рисунок. Индюк, важный, прямо в этой гостинной, возле окна, в которое виднелось здание напротив. Графика.

– Недурно, молодой человек. Явно есть способности. Но я бы не советовал начинать с сюрреализма.

Рот у Барта расплылся до ушей. Пунцовая Женни выхватила салфетку и скомкала. И показала Барту кулак. Барт схватил следующую. Карандаш замелькал.

– Ой, наша Женни, когда она сердится. Похоже! – восхитилась мама.

Медичесы спешили на поезд. Женни собрала свой саквояж. На уговоры не торопиться с отъездом у нее был дополнительный козырь. «Барт сказал, что Биорн плохо ухаживает за Маленькими. Я нужна им в Меланьи». Мединосы не смогли ее задержать.

– Ничего, – утешила мама отца, – уж лучше этот Бартоломью, чем монастырь.

Она не заметила, каким ошалелым взглядом посмотрел на нее муж.

– Они любят друг друга, а это главное. И отец у него очень приятный интеллигентный человек. И брат – красавец и умница.

Она испуганно взглянула на мужа.

– Как ты думаешь, у брата это не наследственная болезнь?

В поезде Бартоломью всех заражал своим хорошим настроением. Он то дурачился с Женевьевой, то обсуждал с отцом грядущие изменения в экспозиции, то комментировал картинки в книге, которую выпросил из личной библиотеки Мединосов Рафаэль.

Отец был озабочен, как лучше оформить историю с ножнами и кинжалом. Стоит ли расширять дыру и показывать интересующимся туристам «колодец», откуда достали кинжал, или это слишком хлопотно.

Женин тормошила Барта, ей хотелось поскорее достать Глаз бури, она переживала, что он отложит поиски.

– Конечно поищем, – целовал он ее.

– Сегодня же! – требовала Женевьева.

Рафаэль поднял свою книгу повыше, чтобы спрятать улыбку.

Барт машинально прочитал название на обложке и завздыхал совсем о другой книге.

– Эх, такой случай упустил. Собрание всех Мединосов. Они бы точно сообща придумали, как побыстрее и подороже продать «Путеводитель по шотландским замкам с привидениями».

– А может, оставим книжку? Она удачно дополнит стенд с ножнами и кинжалом, – предложил отец.

– Ты представляешь, сколько она стоит? – застонал Барт, не выдержал, поддел Женин: – И зачем нам книга? Мы что, библиофилы какие-то?

Женин успела вспыхнуть, но не успела обидеться как следует. Барт погрустнел.

– Не выкупить мне Кинжала до Праздника цветов. Шотландское историческое общество очень неспешно оформляет документы.

«Я получу тебя обратно, рано или поздно. Как ты там без меня, дружище?»

Женин обняла его.