Шарады любви - Джейн Фэйзер

— Какого ребенка?! — выкрикнул Линтон, которому показалось, что он начинает сходить с ума.

— Вашего, конечно, милорд!

— Даниэль, я не совсем понимаю: вы имеете намерение забеременеть или уже беременны?

— Вы, вероятно, по утрам плохо соображаете, милорд. Я никогда не жалуюсь на возможный дискомфорт, меня беспокоит только уже существующий.

— Идите сюда.

Граф отодвинул стул и хлопнул себя по колену. Даниэль тут же воспользовалась этим приглашением и, плюхнувшись на колени мужа, потянулась за лежавшим на тарелке бутербродом.

— Иногда это помогает, — принялась оправдываться она. — Стоит что-нибудь пожевать, и все проходит. Я откушу всего один кусочек. Почему-то мне сейчас противно смотреть на кофе, а ведь не так давно я его с удовольствием пила…

— Ну а теперь хватит ломать комедию. Когда вы ждете ребенка?

— В июне. — И Даниэль поцеловала мужа в кончик носа. — Извините, Джастин, у меня не было никакого желания вас дразнить. Я только…

— Вы только не могли от этого удержаться, — закончил за нее Линтон. — Я часто думаю, наступит ли такое время, когда моя жена перестанет быть неуемной хулиганкой?

— А вам бы этого очень хотелось?

— Нет. Скажу больше: я надеюсь, что если родится дочь, то она будет вашей копией.

— А если сын, то вашей!

Распахнулась дверь, и в столовую вошел Джулиан.

— Простите, я не помешал?

— О нет, дорогой кузен! — поспешила уверить его Даниэль, не собираясь, однако, слезать с коленей супруга. — Садитесь за стол. Сейчас вам принесут завтрак. Понимаете, Джулиан, я решила преподнести Джастину рождественский подарок.

— Какой?

— У меня будет ребенок.

— Боже мой! — непочтительно пробормотал себе под нос Джулиан. — Вот так штука… Поздравляю… Только, Джастин, ты считаешь, это… благоразумный шаг? Ах, я не то имел в виду! Но… как Данни будет…

— Самым обычным образом, Джулиан, — со смехом перебила кузена Даниэль. — Только не смущайтесь, пожалуйста. Или это вас шокирует?

— Да нет же! Просто я никак не могу себе представить вас в роли матери. Но все же послушайтесь моего совета: не надо болтать обо всем этом направо и налево. В деликатном положении следует быть очень осторожной! Так, Джастин? — И Джулиан придвинул к себе блюдо с жареной печенкой.

— Ерунду вы говорите, кузен, — отмахнулась Даниэль. — Мое положение вполне естественно и закономерно… Боже, как вы можете это есть?! — И она указала глазами на печенку. — Меня сейчас выр… Я чувствую себя нехорошо при одном взгляде на это блюдо!

— Но оно очень вкусно! — возразил Джулиан. — И помнится, вы сами тоже уплетали его не без удовольствия.

— Это было до того… А сейчас мне порой кажется, что из всех продуктов я в состоянии есть только хлеб с маслом.

— Даниэль, ты застудишь себе ноги! — накинулась на внучку только что появившаяся в столовой леди Марч. — Где твои тапочки?

— Успокойтесь, бабушка! Я грею ноги над камином. И рассказываю свои последние новости.

Лавиния побледнела и вопросительно посмотрела на Джастина. Тот утвердительно кивнул головой:

— Да, матушка. И здесь есть сторонники того, чтобы Даниэль не очень распространялась по поводу своего деликатного положения в других компаниях.

— Это было бы разумным. Как ты сама думаешь, Даниэль? Мне лично кажется, что подобная информация предназначена только для ушей мужа. И ничьих больше!

— Бабушка, это же мой рождественский подарок Джастину. Разве о нем не должны знать его близкие друзья? — Даниэль поднялась с коленей мужа, подошла к Лавинии и нежно ее поцеловала. — Вот я и буду говорить об этом только в кругу близких друзей.

— Боже мой, Даниэль, — сокрушенно вздохнула старая графиня и обняла внучку.

— Не беспокойтесь, бабушка. Я буду вести себя тише воды, ниже травы. Но сейчас надо поскорее переодеться. Мне необходимо нанести несколько визитов и поздравить семейство Дюкло с Рождеством.

— Надеюсь, ты не собираешься ехать верхом? — с тревогой спросила Лавиния.

— Конечно же, верхом, бабушка.

— Даниэль, в твоем положении этого делать никак нельзя! — возмутилась бабушка.

— Да будет мне позволено здесь сказать, — твердым голосом начала Даниэль, — что все эти опасения — полнейшая чепуха! И не ждите, что ближайшие полгода я буду нежиться на софе и ублажать себя нюхательной солью. У меня еще полно дел в Лондоне, и волей-неволей придется ездить верхом. По крайней мере, иногда. Надеюсь, вы не возражаете, милорд?

Линтон пожал плечами:

— Нет, любовь моя. Кроме того, даже если бы я и был против, это не имело бы никакого значения.

На лице Даниэль заиграла улыбка, а из глаз исчезло вызывающее выражение.

— Вы поедете со мной к Дюкло? — спросила она Джастина.

— Поеду. Только скажите когда.

Даниэль удовлетворенно кивнула головой. У нее не было никакого желания ссориться с супругом, если он озабочен лишь тем, чтобы она не ездила по опасным местам без сопровождения.

— Джастин, вы не должны разрешать ей носиться сломя голову по окрестностям верхом на лошади! А что, если лошадь сбросит ее?

— Это маловероятно, матушка, — усмехнулся Линтон. — Даниэль с шести лет ездит в седле и, насколько я знаю, ни разу не падала. Кроме того, она не настолько глупа, чтобы не понимать всю опасность легкомысленного отношения к своему теперешнему положению.

— Вы уверены, что она это понимает?

— Уверен.

Линтон улыбнулся. Даниэль желала этой беременности, а он отлично знал: если его жена ставила перед собой какую-нибудь цель, то непременно ее добивалась. Поэтому можно было оставаться совершенно спокойным: Даниэль сейчас не станет подвергать опасности себя и будущего ребенка.

— Но у Луизы были трудные роды, Джастин, — не унималась Лавиния. — А Даниэль такая маленькая и хрупкая.

— Она сильнее Луизы, матушка. Но я согласен с вами и буду настаивать, чтобы по возвращении в Лондон Даниэль посетила доктора Стюарта и получила от него все необходимые рекомендации.

Лавиния сразу успокоилась. Доктор Стюарт был общепризнанным при дворе акушером, а Джастин, при всей своей терпимости к непредсказуемому поведению жены, сможет настоять на том, что считает для нее необходимым.

Семейство Дюкло, принимавшее в то утро графа и графиню Линтон, уже не производило того ужасного впечатления, как несколько месяцев назад, когда все они ютились в холодной, вонючей и грязной комнатушке в трущобах лондонского Ист-Энда. Лица ребятишек округлились, их пухлые щечки пылали здоровым румянцем. Они плотным кольцом окружили Даниэль, распределявшую подарки, а затем заставили ее играть в прятки. Мадам Дюкло и ее супруг спокойно наблюдали эту картину, уже не стесняясь участия в детских играх самой графини Линтон. С его же светлостью поначалу отношения не очень складывались. Правда, скованность быстро исчезла после того, как Джастин выпил большую кружку сидра, собственноручно изготовленного месье Дюкло, и отведал фруктового пирога, испеченного его женой. Когда же Даниэль подняла на руки маленького Гийома, которому уже исполнилось десять месяцев, и посадила его на колени Линтона, атмосфера и вовсе стала непринужденной.