Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин

Революций искусственно вызвать нельзя, потому что они суть продукты не личной воли, не деятельности небольшой группы, но целого ряда сложных исторических процессов. Самая попытка вызвать их искусственно едва ли может быть оправдана в глазах того, кто знает, как тяжело ложатся всякие общественные потрясения именно на самое бедное большинство, которое приносит при этом значительные жертвы.

Но каков бы ни был вред или польза революций, фактически история приводит к ним с неизбежным фатализмом. Все течение дел подготовляет общественное потрясение; консерваторы напрасно стараются предотвратить его: они могут лишь сделать его более или менее тяжелым, упорно противодействуя ему или своевременно уступая неизбежному; революционеры не могут его вызвать, но могут облегчить и ускорить неизбежный переворот собственною правильною подготовкою, хорошею выработкою своей программы, согласною деятельностью в данную минуту; они могут и затруднить его своим невежеством и своими ошибками. Мы не имеем в виду вызвать искусственно в России революционное движение…

Подготовлять успех народной революции, когда она станет необходима, когда она будет вызвана течением исторических событий и действиями правительства, – такова ближайшая цель деятельности, которую мы считаем обязательною для всякого, кто желает блага России, для всякого, кто искренно предан народной программе, поставленной нами выше.

Но как может подготовить этот успех человек, принадлежащий к цивилизованному классу?

Во-первых, он может, вооружившись основательным знанием и усвоив народные потребности, идти в народ, отказавшись от всякого участия в государственном строе современной России; став в ряды чернорабочих, в ряды страждущих и борющихся за дневное существование, если только он в силах сделать это, он отдаст на народное дело всю свою умственную подготовку и употребит ее на уяснение своим братьям труженикам того, на что они имеют п р а в о; того, к чему они о б я з а н ы стремиться во имя своего человеческого достоинства; того, наконец, чего они м о г у т достигнуть, если только твердо захотят и сумеют сплотиться для осуществления своей воли.

Во-вторых, подготовление успеха народной революции в России может быть произведено при пособии легальных средств.

Мы будем рядом с какими угодно партиями отстаивать свободу мысли, слова, ассоциаций, эти неизбежные элементы всякой добросовестной конституционной программы; мы будем отстаивать их потому, что они заключают в себе ослабление всякой принудительной государственной связи и доставляют нам удобную почву для развития нашей программы. Но в русской конституционной партии по европейскому образцу мы видим вообще своих прямых врагов, с которыми нам придется бороться при первой возможности серьезного столкновения партий в России.

Но могут быть у нас читатели, и даже искренние, которые поставят вопрос: действительно ли переворот неизбежен? Точно ли приходится ожидать лучшей будущности для России лишь от народного взрыва, который не может не быть и тяжелым и кровавым? Неужели императорское правительство, которому придется же не сегодня, так завтра уступить свое неограниченное самодержавие, не предпочтет уступить его настоящему русскому народу, вместо того чтобы передать его конституционным говорунам, которые оказались всюду и всегда неспособными эгоистами, жадными до денег эксплуататорами народа? Неужели русские господствующие сословия не научились примерами Европы, что навязанные народу политические конституции, как бы они хитры ни были, не врачуют экономических ран и не могут умирить повсюду возникающей социальной вражды? Неужели они не захотят предотвратить кровавой социальной революции, слившись с народом, от которого их не отделяет в прошедшем никакая блестящая история? Неужели нельзя надеяться, что мирным путем уступок и самоотвержения Россия придет к цели лучшего социального будущего и к осуществлению программы, перед этим поставленной?

Хотелось бы и нам верить наивным ожиданиям подобного читателя; хотелось бы надеяться на подобное мечтательное будущее; но железные уроки истории доказывают, что подобных подвигов самоотвержения никогда не представляла власть, никогда не совершали господствующие сословия. Если бы мы видели хотя бы попытку к подобному решению вопроса, то мы с радостью проповедовали бы примирение и забвение прошедшего. Теперь же… нам приходится отнестись к этому предложению как к прекрасной мечте и обратиться к тем, кто сочувствует нам, с грустными словами.

Вероятнее всего, что путь революции неизбежен для лучшего будущего России; когда придет для нее удобная минута, этого никто сказать не может, но она может прийти тем неожиданнее, чем более концентрированы все государственные функции России в одном месте, в одном лице. Готовьтесь к этой минуте умственным развитием, житейским опытом, выработкою в себе твердого характера. Готовьте к ней народ русский, уясняя ему его истинные потребности, его вечные права, его грозные обязанности, его могучую силу. А затем, когда минута настанет, идите с народом на завоевание этих прав, на исполнение этих обязанностей, на развитие этой силы. Идите вперед, чего бы это ни стоило вам, чего бы это ни стоило народу. Какова бы ни была цена этого будущего, оно должно быть завоевано.

Живыми партиями в среде славян мы признаем лишь те, которые пишут на своем знамени рядом с девизом независимой национальности девиз социальной борьбы против монополии частных собственников и капиталистов, научной борьбы против религиозного элемента. Для нас бессмысленна и достойна сожаления борьба национальности, которая сковывает со своими идеалами независимости мертвые и вредные идеалы православия и католицизма, безнравственные предания феодализма, боярства или шляхетства.

…Мы будем на стороне всех тех, кто стоит с нами на одной социальной и политической почве. Мы будем всюду на стороне партий и народов, стоящих за науку против религиозных догматов, за подчинение политических вопросов экономическим или даже, в более тесной области, за ограждение личности против произвола администрации, за свободу мысли, слова, ассоциаций, против стеснительных государственных мер.

Цюрих, 1873 г.

(Предполагаемый автор С.Г. Нечаев)

Нравственно все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему.

Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к… товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции. [У каждого посвященного] должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, т. е. не совсем посвященных [на которых он должен смотреть как на часть] революционного капитала, отданного в его распоряжение.

Революционер живет в обществе, имея целью лишь его беспощадное разрушение. [Имея в виду эту конечную цель, он должен притворяться, чтобы проникать во все слои] высшие и средние, в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократический, военный, в литературу, в Третье отделение и даже в Зимний дворец.