Джентльмен в Москве - Амор Тоулз

Шеф-повар с глубоким вздохом подтолкнул меню в сторону управляющего по гладкой поверхности стола. «Шахматный офицер» внимательно изучил меню, ставя на листе бумаги галочки, крестики и кружочки.

– Мне кажется, что свинину можно готовить со свеклой вместо яблок. Шеф-повар Жуковский, помнится, у вас в кладовой есть большое количество свеклы.

Управляющий вносил волюнтаристские изменения в меню, а Эмиль смотрел на него исподлобья с выражением плохо скрытой ярости. За глаза Эмиль величал «шахматного офицера» не иначе как «бесполезным болтуном».

«Шахматный офицер» закончил просмотр меню, отдал его шеф-повару и взялся за просмотр заказов в книге метрдотеля. Несмотря на то, что подходил к концу 1953 год, управляющий открыл книгу заказов с января месяца и медленно пролистал, просмотрев все страницы до конца. Потом он критическим оком просмотрел сделанные на тот вечер заказы столиков, водя кончиком карандаша по строкам. После этого он проинструктировал Андрея, как рассадить гостей, и отдал ему книгу. Под конец планерки управляющий обратил внимание метрдотеля на то, что флористическая композиция в центре зала начала вянуть.

– Я уже обратил на это внимание, – сказал Андрей, – но, к сожалению, наш цветочный магазин не способен обеспечить регулярные поставки свежих цветов, чтобы мы могли часто их менять.

– Если наш флорист не в состоянии решить наши задачи, то вам стоит рассмотреть возможность установки композиции из шелка. В этом случае отпадет необходимость в свежих цветах и отель будет экономить, – сказал «шахматный офицер».

– Я сегодня же поговорю с флористами в нашем цветочном магазине, – ответил Андрей.

– Отлично.

После окончания планерки управляющий исчез, а Эмиль, тихо бормоча ругательства, отправился доставать из кладовой свеклу. Граф и Андрей вместе дошли до центральной лестницы.

– А tout а l’heure[117], – произнес метрдотель и пошел в цветочный магазин.

– À bientôt![118] – ответил граф и направился в свой номер.

Но как только Андрей исчез из виду, граф спустился на лестничную площадку второго этажа, выглянул в коридор и осмотрелся. Убедившись в том, что Андрей спустился вниз, он поспешил к двери ресторана «Боярский». Он вошел, закрыл за собой дверь, удостоверился, что Эмиль и остальные повара заняты своим делом, и только после этого направился к столику метрдотеля. Ростов открыл выдвижной ящик и, дважды перекрестившись, вынул из него книгу заказов столиков на 1954 год.

Граф быстро просмотрел заказы, сделанные в январе и феврале. Он с особым вниманием отметил про себя один заказ в Желтом зале, сделанный в марте, и еще один в Красном зале, сделанный в апреле, но ему не подошел ни один из них. Ростов начал пролистывать книгу заказов на следующие месяцы. Чем дальше, тем больше перед ним было пустых, не исписанных пока страниц. Целые недели еще оставались пустыми. Граф начал быстрее листать пустые страницы и дошел до одиннадцатого июня. В этот день был заказ, записанный аккуратным почерком Андрея. Это был совместный обед Президиума ЦК и Совета министров – двух важнейших государственных органов управления СССР.

Граф положил книгу в выдвижной ящик и поднялся в свою комнату. Он отодвинул стул, сел на пол и впервые за тридцать лет снял одну из ножек письменного стола великого князя. Ростов принял решение действовать, когда за полгода до этого к нему приезжала Катерина, но только после того, как консерватория одобрила выезд Софьи за границу, он понял, что время пришло.

* * *

Когда в шесть вечера граф спустился в бар «Шаляпин», там праздновали успехи Пухлого Вебстера – обеспеченного, но не очень удачливого американца. Пухлому Вебстеру было двадцать девять лет, и его внешний вид полностью соответствовал кличке, которую он получил еще в детстве. Вебстер был сыном владельца расположенной в Нью-Джерси компании «American Vending Machine Company», занимавшейся производством торговых автоматов. Отец отправил его в Россию с наказом, чтобы сын продал как минимум тысячу автоматов. Лишь через три недели после своего приезда молодой Вебстер смог назначить деловую встречу с заместителем начальника катка в Парке Горького. Журналисты убедили его в том, что это – большая победа, и американцу пришлось «проставиться».

Ростов сел в углу зала и принял с кивком благодарности из рук Аудриуса высокий бокал с шампанским с видом человека, у которого есть собственный повод для торжества. Осуществлению любых человеческих планов может помешать случай, вкравшееся сомнение или излишняя спешка, но, если бы графу дали возможность создать идеальную ситуацию хода событий, он бы не смог сделать ее лучше, чем была та ситуация, которую подготовила ему сама судьба. С улыбкой на губах Ростов поднял бокал.

Но пить за удачу – дело не самое благодарное, потому что удача может в любой момент от человека отвернуться. Граф поставил бокал на стойку бара и услышал над ухом горячий шепот:

– Ваше сиятельство!

Граф резко повернулся и с удивлением увидел, что перед ним стоит Виктор Степанович в пальто и шапке, на которых лежал снег. За несколько месяцев до этих событий Виктор Степанович начал работать в составе камерного оркестра и с тех пор редко появлялся в «Метрополе». Дирижер тяжело дышал, будто пробежал полгорода.

– Виктор! – воскликнул граф. – В чем дело? И почему ты в таком виде?

Виктор Степанович проигнорировал вопрос графа.

– Я знаю, что вы стремитесь оградить дочь от самых разных неприятностей, – сказал музыкант, – и я с вами абсолютно согласен. Долг каждого родителя – оберегать своих детей. Тем не менее в данном случае вы переборщили и совершили большую ошибку. Через шесть месяцев она закончит консерваторию, и из-за вашего решения ей будет сложно получить место в хорошем оркестре.

– Дорогой Виктор, – ответил Ростов. – Я понятия не имею, о чем вы говорите.

Дирижер с недоумением уставился на графа.

– Разве вы не попросили Софью снять свою кандидатуру?

– Кандидатуру куда?

– Со мной только что говорил дирижер и руководитель делегации Вавилов и сообщил, что она отказалась ехать на гастроли за границу вместе с оркестром консерватории.

– Как это отказалась ехать?! Мой дорогой друг, я уверяю вас, что это не так. Я прекрасно понимаю, что будущее Софьи зависит от того, как она выступит во время этих гастролей.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Если это и произошло, то исключительно по ее инициативе, – сказал граф.

– Но почему?!

Граф покачал головой.

– Вероятно, в этом есть и моя вина, Виктор. Вчера, когда нам сообщили, что Софья будет участвовать в заграничных гастролях, я сказал: «Представь, что ты будешь играть перед публикой в несколько тысяч человек в «Palais Garnier»! Возможно, она испугалась. Но мне кажется, что через несколько недель она одумается и изменит свое мнение.