Министерство будущего - Ким Стэнли Робинсон

– Все хотят.

– Я думала, Питер – красивое место.

Светлана ткнула пальцем в Лахта-центр, пронизывающий белую ночь гигантской серебряной иглой.

– Смеешься?

– Мне нравится.

– Не сомневаюсь. Дело не в том, как выглядит он, как выглядишь ты сама и что ты думала, когда была девчонкой.

– Девчонкой я ненавидела Питер. Зато сейчас люблю.

– Издалека.

– Когда-нибудь вернусь.

– Сомневаюсь. Не обманывай себя. Питер тебя погубит.

– Мне казалось, что дела пошли на лад. Путина больше нет, возвращаются коммунисты, олигархи либо мертвы, либо сидят в тюрьме.

– Глупости! Почему ты так говоришь? Первое поколение ушло, но дети их такие же уроды, ты же знаешь. Мы от них ни за что не избавимся.

– Но ведь они не рвутся к политической власти. Сидят себе в Монако или Нью-Йорке, разве не так?

– Не все. Некоторые, но не все. И пока сохраняется охвостье, устраивающее беспорядки, опасность не миновала. Далеко не миновала.

– Демдвижение набрало обороты. Демократический коммунизм – разве не прелесть? Китайская модель наизнанку. Они были диктаторами-капиталистами, мы станем демократами-коммунистами.

– В Цюрихе, возможно, в это легко поверить. Здесь потруднее.

– Но ты должна признать, что дело идет к лучшему.

– Да, к лучшему. Потому что все было страшно запущено. Но чем больше мы побеждаем, тем сильнее сопротивление. Чем лучше, тем опаснее для нас. Это ты хоть понимаешь?

– Да.

– Сама рассуди: вы кое-чего добились, мы тоже. Степень опасности возросла. Теперь я хочу работать из-за границы – как ты.

– Думаешь местонахождение играет какую-то роль?

– Думаю. Этот мост известен самым высоким числом самоубиств в мире.

– Поэтому ты выбрала его для нашей встречи?

– Я хотела напомнить, чтобы ты прочувствовала.

Татьяна с унылым видом втянула в себя холодный воздух. Матушка-Россия, вечно недовольная медведица. Не стоит удивляться, право.

– Что я могу сделать, находясь в Цюрихе?

– Вытащить меня отсюда.

– А кроме того?

– Новый прокурор на нашей стороне, по крайней мере по части экологической защиты. Зверушек любит. Надеюсь, с его помощью нам удастся протащить через судейскую коллегию пакет реформ Евгения.

– От судей что-то зависит?

– Сейчас стало больше зависеть. Макаров корчит из себя анти-Путина, разве не видишь? Никто не может переплюнуть Путина в роли Путина, поэтому они заходят с другой стороны.

– Ты уверена, что Путину в путинстве нет равных?

Светлана кивнула на город.

– Если только Петр Великий. Или Сталин. Нет уж, эта линия закончилась. Никто не желает быть второсортной копией предшественника. Поэтому, чтобы преуспеть, Марков пытается делать обратное, выглядеть великим реформатором, глобалистом, демократом. Уклон в сторону Индии вместо Китая. Укрепление верховенства права. Многие этого тоже хотят. Поэтому у нас есть шанс.

– Даже у программы Евгения?

– Да. В том числе у закрепления правового статуса животных, что позволило бы тебе продвигать иски в России. При наличии правового статуса ты смогла бы пойти в лобовую атаку, как ты умеешь это делать.

– Неплохо бы, – воодушевилась Татьяна. – У меня давно чешутся руки кое-кого здесь засудить.

– Поможешь мне – я помогу тебе.

– Как обычно. Пошли на хрен с этого моста, давай выпьем, что ли?

– Квасить? Опять за старое.

– Самое время кирнуть.

– Вмажем по соточке.

– Или по две.

– Неудивительно, что ты растолстела. Алкоголь, знаешь ли, калорийная штука.

– Господи. И есть тоже хочется. Холодно, голодно, и горло пересохло.

– Добро пожаловать в родные пенаты.

После нескольких лет регулярного потопления контейнеровозов с помощью торпед-дронов, которые становились все быстрее и мощнее, судоходные предприятия наконец начали подстраиваться под изменившуюся ситуацию. Встал вопрос: приспособиться либо испустить дух. Моря бороздили около одиннадцати тысяч контейнеровозов, только две сотни относились к сверхкрупному классу; после того как около сорока из них были потоплены, стало ясно: добром дело не кончится. Саботажников, чья личность оставалась неустановленной, невозможно было сдержать. «Maersk» и швейцарская компания MSC начали переоборудовать свой флот, их примеру последовали все крупные судоверфи. Перестройка или смерть. Тот факт, что одна из крупнейших судоходных компаний мира принадлежала сухопутной Швейцарии, много говорил о швейцарцах и положении дел в мире.

Обычный контейнеровоз огромен, однако устроен просто. Суда такого большого размера обладали хорошими мореходными качествами и надежностью, выдерживали любые циклоны и ураганы – лишь бы не было пробоин в корпусе и работали силовые машины. И, разумеется, перевозили огромное количество грузов. Короче говоря, хорошо справлялись со своей задачей.

Поэтому первыми было решено переделать и защитить от саботажа уже существующие суда. На смену дизельным агрегатам пришли электромоторы с питанием от солнечных панелей, установленных на массивных крышах поверх груза. Конструкция работала, однако места для достаточного количества панелей, чтобы обеспечить высокие скорости, не хватало. Хотя непрерывность поставок сырьевых товаров удавалось сохранить, сокращение скорости перевозок и вместе с ней экономической эффективности вынуждало пересмотреть подход к бизнесу. Своевременное прибытие – да, но в какие сроки?

Корабли плыли очень медленно. Очень быстро появились специализированные судоверфи, разрезавшие крупные контейнеровозы на части и поставлявшие материалы для строительства пяти, десяти или двадцати кораблей поменьше, каждый приводился в движение чистыми источниками энергии и развивал скорость до уровня дизельных, а то и выше.

Перемены включали в себя и переход на парусный флот. Паруса – по-настоящему чистая технология. Новая популярная модель напоминала большие пятимачтовые гиганты, появившиеся незадолго до того, как моря захватили пароходы. Новая модель использовала фотоэлектрическую ткань, улавливающую и ветер, и солнечный свет, который преобразовывался в электроэнергию и по мачте подавался вниз на двигатели, вращающие судовые винты. Клиперы – крупнее и быстроходнее старых парусников – возродились из небытия.

Мэри поездом доехала до Лиссабона и села на клипер. Паруса были не квадратные, как на кораблях прошлого, а разной формы, напоминали такелаж шхуны; каждая из шести мачт поддерживала один большой прямоугольный парус, убиравшийся прямо в мачту, и еще один – треугольный – сверху. На носу, ко всему прочему, имелся комплект кливеров. Судно, принявшее на борт Мэри, имело длину 75 метров и называлось «Каттинг Снарк». Разогнавшись на спокойной поверхности, оно выпускало из боков подводные крылья, отчего корпус немного приподнимался над водой и скорость еще больше увеличивалась.