Промысел Господень. Летописи крови - Евгений Таранцев

Перспектива оказаться между двух огней его не прельщала. Наступило время активных действий.

Между тем облюбованный им район Ящеров стал пользоваться дурной репутацией. Люди, замечающие частые случаи исчезновений себе подобных, сторонились некогда весьма популярного места, жить в котором считалось особым престижем. Каиниты же, озабоченные слишком активными действиям охотников за вампирами, предпочитали переместить свои убежища на более безопасные территории. Если бы тогда кто-нибудь из них вышел на след вампира, многих трагедий в будущем можно было бы избежать. Но уловки последнего оказались слишком изощренными для привыкших верить в свое превосходство каинитов. Никто из них не мог подумать, что сородич может быть причиной, по которой многие вампиры уходят из мира живых. Условно живых, конечно же.

Наконец вампир приступил к завершающей стадии своего плана. Первым шагом к тотальному контролю стала ночь страшной резни. В течение нескольких часов он и его импровизированная армия превратили всю землю Ящеров в оплот темной силы.

Это были часы боли, крови и смерти, которую вершили над всеми, не глядя ни на пол, ни на возраст. Вампир лично участвовал в особо изощренных казнях, которым были подвергнуты плененные сапиенсы. Он наслаждался их мучениями, питаясь ими как обычной кровью. Он давно заметил, что его физические трансмутации оставляют отпечаток и на сознании. Что эмоция становится таким же кормом, как и плоть. И это доставляло ему ничуть не меньшее удовольствие.

Многих своих жертв он сделал вампирами. Его семя, смешанное со свежей людской кровью, дало жизнь существам более могущественным, чем другие каиниты. Сотни вампиров, не страшащихся дневного света, были готовы к тому, чтобы обрушиться на остальной мир и подчинить его своей власти. Во главе их стоял он, довольный собой как никогда. И в предвкушении грядущей власти вампир неизбежно допустил ошибку.

Когда Патриархи обратили на него свое внимание, он позволил себе уничтожить их эмиссаров. Делегация из полудюжины Псов, обученных каинитов, готовых убивать любого, кто встанет у них на пути, продержалась не так долго, как могло бы быть в случае обычного мятежа. Он напал на них днем, когда Псы не могли оказать никакого сопротивления. Вампир убил их быстро, понимая, что сам факт совершенного преступления и так вызовет у Патриархов особое желание с ним посчитаться. Но он был готов и к такому повороту.

Вампир не собирался останавливаться на достигнутом. Когда Ящеры превратились в нагромождение мертвого камня и металла, среди которых тенями скользили каиниты, ищущие новых жертв, он вновь атаковал. За считанные дни окрестные земли были залиты новой кровью. Казалось, что черную волну насилия ничто не остановит.

Поскольку силы людей, направленные на борьбу с ночными монстрами, никогда не отличались ни масштабом, ни сплоченностью, то очевидно, что успеха в борьбе с новой заразой они не имели. Проще говоря, редкие отряды дневальщиков и охотников за упырями были сметены и уничтожены одним филигранным ударом. Многие из них были приобщены к растущей армии вампиров, не боящихся ничего на земле.

Чума разрасталась. Вместе с ночными ветром в другие города прибывали хладнокровные убийцы, повсюду сеющие одно и то же — смерть. Они больше не делали различий между человеком и каинитом, уничтожая любое существо на своем пути. Днем или ночью, в любое время каждый мог стать их очередной жертвой. Казалось, против этой инфекции нет никакого противоядия.

Несколькими часами раньше Ватек дал приказ не чинить препятствий существам, желающим проникнуть в его кондо. Он распорядился таким образом, имея в виду существ, имеющих стойкое желание встречи с ним. Сейчас же он был готов основательно пересмотреть первоначальный план. Раньше он полагал, что Псы станут весьма интересными собеседниками. Кому, как не им, знать о желаниях Патриархов, через их уста Ватек услышит то, что должен был узнать с самого начала. И, конечно, убийство Псов в таком случае станет его основной победой на данный момент.

Но то, что он узнал от Терцио, было неожиданностью, к которой Ватек был не готов. Он даже мог смириться с тем, что в бою с Псами мог погибнуть. Теперь же ему предстояло говорить с каинитами, трясущимися от страха. И, что было очевидно, боялись они отнюдь не Шерхана. Тогда в чем же причина их странного поведения?

Затянувшийся момент сомнений прервал конкретный Тальви:

— Милорд, мы обнаружили их.

— Думаю, Нунцио, они и не пытались скрываться. Они уже на территории?

— Да. Как было приказано, им не препятствуют.

— Правильно… Терцио?

Спатта, на время вновь погрузившийся в транс, ответил не сразу.

— Псы меня не беспокоят. Их состояние стабильно. А вот человек… или как его теперь называть…

— Черт возьми!

Ватек понял, что сдерживать зарождающиеся порывы гнева он больше не сможет. Он боялся признаться, что давно потерял способность контролировать происходящее. Но только недавно он понял, почему так произошло. Удивительно, но вдруг он понял, как именно надо сложить те разрозненные фрагменты мозаики, чтобы получить полную картину. И от этого мороз пробежал по коже Шерхана, на мгновение сковав разум стальными тисками первобытного ужаса. Когда в судорогах агонии его память прокручивала перед внутренним взором всю его прошлую жизнь, стараясь там найти помощь, уцепиться за спасительную нить, ведущую к выходу из опасного лабиринта, он увидел то, что старательно пытался забыть.

Огонь.

Ватек дернулся, словно пораженный электрическим разрядом.

— Терцио, оставайся здесь и попытайся захватить их разумы. Тальви! Готовь всех, способных сражаться. Немедленно! Остальных уводи в схроны. К утру ни одной души не должно здесь остаться.

Глаза оружейника округлились. Никогда он не видел своего лорда в таком состоянии.

Мудрый Терцио лишь тихо вздохнул. Ведь он знал кое-что такое, отчего некоторые могли бы запросто пожелать собственной смерти. Желательно, быстрой и безболезненной.

7

Прошло несколько недель. Земля Терры горела огнями пожаров. На пепелищах отплясывали дьявольские танцы младшие дети вампира. А он стоял над ними и ухмылялся, особо не пряча окровавленные клыки, которые с недавних пор перестали втягиваться в десны, придавая ему сомнительный облик простого человека.

Вампир праздновал свой триумф. К рукотворному пьедесталу, сложенному из останков жертв, его слуги приносили новые тела. Уже мертвых предавали огню, еще живых он превращал в новые орды кровососов. В его глазах блестели отражения искаженных лиц тех, кто подвергался пыткам во славу его ненасытной жестокости. Но за чудовищными злодеяниями, которыми отмечался его путь, скрывалось нечто такое, что могло бы любого загнать в тупик недоумения. Как любой тиран, независимо от своей природы, вампир испытывал страх перед любым явлением или существом, способным покончить с его существованием. Странный психоз, поразивший его в самом начале пути, разрастался, причиняя вампиру массу неприятностей. Свою собственную боль он выплескивал на окружающий мир, многократно ее преумножая. Правда, теперь страданиям подвергался не он сам, а все те, кто вставал на его пути.