Совы охотятся ночью - Энтони Горовиц

Мелисса Джеймс приходила сюда за час до смерти. Зачем? Саманта Коллинз, жена врача, видела ее из окна спальни, хотя не имелось никаких свидетельств того, что Мелисса была набожной или часто посещала церковь, пусть она даже и выразила желание быть погребенной здесь. Пюнд видел свежую могилу, терпеливо ожидавшую, когда полиция выдаст тело. Может, мисс Джеймс с кем-то тут встречалась? Как ни крути, это очень подходящее место для свидания: тихое, скрытое от центра городка. Да и вдобавок здесь никогда не запирают.

Пюнд повернул тяжелое железное кольцо, и дверь открылась. Интерьер церкви его удивил. Внутри храм оказался просторнее, чем можно было ожидать, судя по внешнему виду; он был светлым и очень аккуратным, с синим ковром от скамей до алтаря в дальнем конце. Три витражных окна над алтарем пересказывали житие святого Даниила, и по мере приближения к ним Пюнд оказался окутан разноцветными лучами косого предзакатного солнца, проходящими через стекла. По одну сторону от него стояла каменная купель. По другую обнаружилась мемориальная табличка с выгравированным на ней именем владетеля поместья, который был тут погребен. Весьма символично: всю нашу жизнь, от рождения до смерти, можно легко охватить взглядом.

Сыщик каким-то чутьем уловил, что он здесь не один. И действительно, из-за кафедры вышла женщина, несущая вазу с цветами. Это была Саманта Коллинз. Пюнд не удивился, застав ее здесь. Он читал в переданных ему Кролом записях, что супруга доктора — ревностная прихожанка.

— Ой… добрый вечер, мистер Пюнд. — На миг она растерялась. — Что вы тут делаете?

— Заглянул на минутку посозерцать, — ответил Аттикус с улыбкой.

— Ну, добро пожаловать. Я сейчас освобожусь. Я просто освежаю цветы. И еще нужно распределить по номерам гимны. Орган жутко старый и сиплый, но ему еще по силам сыграть в очередной раз «Вперед, воины Христовы!».

— Пожалуйста, не прерывайте из-за меня работу. Я очень скоро вернусь в отель.

Но Саманта поставила цветы и с внезапной решимостью направилась к сыщику.

— Как понимаю, вы арестовали Элджи, — сказала она.

— Лично я никого не арестовывал, миссис Коллинз. Это старший инспектор Крол поместил вашего брата под стражу и теперь допрашивает его.

— Полагаю, вы не скажете мне, что именно мой брат натворил?

— Мне жаль. — Пюнд пожал плечами.

— Нет-нет. Все в порядке. Я все понимаю. — Она вздохнула. — Сколько я себя помню, Элджи постоянно попадал то в одну историю, то в другую. Мне иногда даже странно становится, как мы можем быть родными братом и сестрой, будучи такими разными. — Саманта помялась, затем собралась с духом. — Скажите мне только одно: его арестовали за убийство Мелиссы Джеймс, да?

— Вы подозреваете его в этом преступлении, миссис Коллинз?

— Нет! Что вы! Я вовсе не это имела в виду. — Женщина явно пришла в ужас. — Элджи способен на дурные поступки, но он никогда намеренно не причинит вреда другому человеку.

«И все же он не только сбил пешехода, — подумал Пюнд, — но и бросил его без помощи на обочине дороги».

— Однако, насколько мне известно, они с Мелиссой были близки, — продолжила Саманта. — И Элджи являлся ее финансовым консультантом.

— Таким образом он охарактеризовал свои отношения с мисс Джеймс?

— Да. Возможно, его интересовали ее деньги, но это ведь не преступление. Лишних денег у Мелиссы хватало.

Что-то в тоне Саманты насторожило Пюнда. Ему вспомнилось, как она говорила о погибшей во время их визита в Черч-Лодж. Две эти женщины явно не были дружны.

— Будет ли справедливо сказать, миссис Коллинз, что вы не слишком любили мисс Джеймс?

— Совсем не любила, если честно, мистер Пюнд. — Слова вырвались у нее прежде, чем она успела прикусить язык. — Понимаю, что не должна так говорить. Нам следует искать в своем сердце любовь к ближнему. Но мне она сильно не нравилась.

— Можно спросить почему?

— Мне казалось, что Мелисса испортила Тоули-на-Уотере своим дорогим отелем, своей дорогой машиной и всеми этими людьми, ее поклонниками, которые приезжали сюда только лишь для того, чтобы на нее посмотреть. И это притом, что она уже много лет как перестала сниматься. Я считала Мелиссу весьма поверхностной особой.

— Вы знали, что у нее с мистером Маршем был роман?

Это оказалось для Саманты ударом.

— Это брат вам сказал?

— Да. Он сознался в прелюбодеянии.

— Ох… Элджи в своем репертуаре. — Она рассердилась. — Теперь мне все равно, что с ним будет. Если он отправится обратно в тюрьму, это его вина. Прелюбодеяние — страшный грех, и я больше не впущу брата в свой дом. Мне с самого начала стоило послушать Леонарда. — Едва переведя дух, женщина продолжила: — Что до Мелиссы, то меня это не удивляет: какого еще поведения следовало ожидать от голливудской актрисы? Нет, я Элджи не оправдываю, ни на минуту, но если хотите знать мое мнение, то во всем городке не было ни одного мужчины, которому не грозила бы опасность со стороны этой красавицы. Она даже к моему Леонарду клинья подбивала: вечно липла к нему со своими болезнями, существовавшими только в ее воображении. Такой уж была Мелисса Джеймс. Она всегда добивалась чего хотела, и да помогут вам Небеса, если вы вдруг окажетесь на ее пути.

Возможно, фраза про Небеса стала причиной того, что Саманта умолкла и огляделась, как бы напоминая себе, где находится.

— Конечно, нехорошо с моей стороны дурно отзываться о покойной, но я надеюсь, Бог смилуется над ее грешной душой. А лично я Мелиссу не любила и считаю, что ей следовало больше помогать церкви, особенно раз уж она хотела, чтобы ее здесь похоронили. Я вот недавно про орган говорила. Мелисса знала, в каком плохом он состоянии, но не пожертвовала и пенни в фонд реставрации. Так вышло, что теперь я сама способна об этом позаботиться, можно будет купить новый инструмент. Но вы подумайте: ей достаточно было только руку в карман сунуть. Нельзя быть такой эгоисткой.

— Вы ничего этого не сказали мне при первой встрече, миссис Коллинз.

— Ну, мне показалось неуместным говорить об этом тогда.

Пюнд уцепился за оброненные собеседницей слова.

— Как я понимаю, вы теперь располагаете собственным капиталом, — заметил он. — С вашей стороны очень милосердно, что вы хотите помочь деньгами церкви.

— Я и не думала тратить все только на себя. Да и сумма, кстати, просто огромная. Деньги оставила мне недавно умершая тетя.

— А орган? Если не ошибаюсь, это дорогостоящее приобретение?

— О да, мистер Пюнд. Орган — самая дорогая вещь в храме, и наш инструмент специально изготавливает на заказ фирма «Хил и компания» в Плимуте. Речь может идти о тысяче с лишним фунтах, но Леонард согласен со мной, что церковь играет важную роль в жизни общины и что это самое меньшее, что мы можем для нее сделать. — Саманта помедлила. — Сам храм тоже нуждается в ремонте, и тут мы также в силах помочь.