Врангель - Борис Соколов

Кривошеий, как и Врангель, был прагматиком. В октябре 1920 года он, в частности, заявил французскому журналисту, что «лучше, чтобы монархия пришла на пять лет позже, чем на пять часов раньше времени».

Врангель был в восторге от Кривошеина. В мемуарах он характеризовал его только в превосходных степенях:

«Человек выдающегося ума, исключительной работоспособности, он изучил за свою продолжительную службу самые разнообразные отрасли государственного управления. Служил и в земском отделе Министерства внутренних дел, где близко ознакомился с крестьяйским вопросом, в государственном земельном банке, состоял начальником переселенческого управления, товарищем министра финансов; в бытность последним широко развил деятельность Крестьянского банка и направил ее к повсеместному созданию мелкой крестьянской собственности. В течение десяти лет был министром земледелия, ближайшим сотрудником П. А. Столыпина, проводя в жизнь земельную реформу последнего. Достижением высоких служебных положений он обязан был одному себе, своим личным качествам, причем, имея исключительное значение в высших правительственных кругах, он в равной мере пользовался исключительным авторитетом и в кругах общественных.

Выдающийся администратор, он всегда удачно выбирал своих сотрудников, целый ряд которых впоследствии, пройдя его школу, выдвинулись на разнообразных поприщах государственной службы.

Человек исключительной эрудиции, культурности и широкого кругозора, с вполне определенными ясными взглядами, он умел быть терпимым, обладал редкой способностью уметь стать на точку зрения другого, убедить своего собеседника, с исключительным тактом избегая всего того, что могло бы последнего задеть. Принадлежа всей своей предыдущей службой к государственным людям старой школы, он, конечно, не мог быть в числе тех, кто готов был принять революцию, но он ясно сознавал необходимость ее учесть. Он умел примениться к новым условиям работы, требующей необыкновенного импульса и не терпящей шаблона.

Я понимал, какую огромную жертву принес бы Александр Васильевич, если бы согласился разделить со мной мой тяжкий крест, но, зная его, не терял надежды, что он согласится, что, горячий патриот и человек долга, он принесет эту жертву во имя родины».

Уже 9 апреля секретарь Врангеля H. M. Котляревский направился в Париж к Кривошеину с просьбой войти в совет при главнокомандующем и заняться подготовкой земельной реформы, а в будущем — возглавить правительство. Кривошеий согласился помочь в деле гражданского управления и выехал из Парижа в Крым.

Шестого августа генерал Врангель принял новое звание: «Правитель Юга России и главнокомандующий Русской армией». Совет при главнокомандующем был переименован в правительство Юга России и возглавил его Кривошеий.

Глава таврического губернского земства князь В. А. Оболенский оценивал фигуру главы врангелевского правительства не столь восторженно, как сам главнокомандующий. В мемуарах Владимир Андреевич отметил, что составил о Кривошеине «впечатление как о человеке, искренне и горячо любящем Россию. Кроме того, это был человек большого ума, лучше многих понимавший всю глубину происходивших в русской жизни изменений и ясно представлявший себе, что возврата к прошлому нет. Но… он все-таки был плоть от плоти бюрократического режима… Долгая бюрократическая служба создала в нем известные привычки и связи с определенным кругом людей». По словам Оболенского, «и Врангель, и Кривошеий обладали запасом здорового оппортунизма, столь необходимого им в их положении, обладали и большим жизненным чутьем, но по основным чертам психологии первый все-таки оставался ротмистром Конного Его Величества полка, а второй — тайным советником и министром большой самодержавной России».

Разумеется, по своему происхождению, воспитанию и жизненному опыту барон Врангель, блестящий гвардейский офицер и генерал-майор царской службы, был очень далек как от политики, так и от знания народных нужд. Однако подмеченный Оболенским «оппортунизм» Врангеля и свойственное ему политическое чутье помогли выработать определенный, по-своему цельный курс.

Если бы Врангель с самого начала возглавил Белое движение на юге России, результаты, быть может, оказались бы более успешными. Тот самый свойственный ему «оппортунизм», вероятно, помог бы с течением времени выработать более или менее реалистичную политическую программу, позволившую расширить социальную базу Белого движения. Тут, конечно, неизбежен был бы достаточно долгий путь проб и ошибок; но если бы соответствующая программа была выработана к середине 1919 года, когда Вооруженные силы Юга России контролировали достаточно большую территорию с несколькими десятками миллионов населения, у белых появился бы шанс на победу.

Однако на самом деле у Врангеля не было никакой возможности возглавить Добровольческую армию в конце 1917 года. Тогда непререкаемым лидером Белого движения был генерал Корнилов. Вот если бы Врангель принял более активное участие в корниловском выступлении против Керенского, то, возможно, его вместе с Лавром Георгиевичем посадили бы в Быховскую тюрьму. Дальше, вероятно, были бы участие в Ледовом походе и более быстрая карьера в Вооруженных силах Юга России. Но тогда бы и его конфликт с Деникиным мог развиться быстрее, и не исключено, что Петр Николаевич оказался бы не у дел значительно раньше, чем потерпел крах белый поход на Москву. В любом случае, шансов заменить Деникина до того, как Вооруженные силы Юга России оказались разбиты, у Врангеля не было.

На встрече с представителями печати 9 апреля Врангель изложил свою программу действий. Он заявил, что стремится к тому, чтобы «разрешить наиболее назревшие вопросы, не превышая пределы фактической возможности».

Главнокомандующий объявил своей целью «создание для населения Юга России, занятого моими войсками, такого правопорядка, при котором население могло бы быть удовлетворено в своих чаяниях возможно шире».

Реформы, которые начали осуществлять Врангель и Кривошеий, смотрелись гораздо радикальнее, чем те, на которые в свое время решился Столыпин. Однако, с точки зрения вызванных революцией перемен, врангелевско-кривошеевские реформы выглядели запоздалыми и половинчатыми.

Например, введенное 15 июля Временное положение о волостных земских учреждениях, тесно связанное с земельной реформой, фактически исключало из состава избирателей наиболее активную часть сельского населения (деревенскую интеллигенцию, молодежь), так как избирательным правом наделялись только собственники либо длительные арендаторы земли и домовладельцы.

К тому же на председателей волостных земских управ возлагались также административные обязанности волостных старшин, а в этом качестве они подчинялись уездному начальнику. Кроме того, уездный начальник имел право приостановить постановление волостного земского собрания, если оно, например, «не отвечает общим задачам борьбы за восстановление государственности». Дабы использовать положительное отношение крестьян к слову «советы», Врангель настоял, чтобы так назывались и учреждения крестьянского самоуправления. Всего до конца врангелевского правления удалось образовать советы в 90 волостях из 140, находившихся под контролем Русской армии.