Тайна императорской канцелярии - Александр Косарев

– Финита ля комедия, – гордо провозгласил он, – отряхивая с лица воду.

– Не понял…

– Мотор слышишь? – прозвучало в ответ.

– Нет, – приложил я ладонь к уху, – кажется, заглох.

– Вот и замечательно, – самодовольно ощерился Воркунов, – значит, я им хорошую подлянку устроил. Пусть теперь попробуют куда-нибудь доплыть! Долго будут тренироваться.

– А где же наша Сандрин? – перевел я его внимание на отсутствие девушки.

– Там она, – кивнул Воркунов в сторону затерявшейся в тумане лодки, – с этим «другом» уплыла. Видать, не захотела оставить золотишко без пригляда. Ну да ничего, мы до них доберемся. Сейчас подгоню вторую лодку, и поплывем к ним на мирные переговоры.

Пока Михаил отловил ялик, пока причалил его к берегу и пока я занял пассажирское сиденье, прошло минут пятнадцать. К тому времени друг в мокрой одежде продрог окончательно, и я предложил ему переодеться в запасную сухую, благо на наши валяющиеся на самом виду рюкзаки никто не посягнул.

В общем, на поиски так внезапно заглохшей «казанки» мы отправились спустя примерно полчаса. Обогнув остров, вышли на просторы Езерища, но, насколько хватало глаз, алюминиевой лодки обнаружить никак не удавалось. Впрочем, тому можно было дать вполне приемлемое объяснение: над водной поверхностью все еще держался плотный утренний туман; Из предосторожности мы все равно хранили гробовое молчание и даже единственной оставшейся у нас лопатой работали почти бесшумно, резонно опасаясь преждевременно обнаружить себя. К счастью, вскоре с запада подул легкий ветерок, достаточно быстро разогнав мешавшую нам водяную дымку. К тому же из-за горизонта выглянул краешек солнца, и стало очевидно, что наши поиски результата не принесут. Насколько хватало глаз, водная поверхность была совершенно пустынна.

– Куда же они подевались? – осторожно балансируя всем телом, поднялся на ноги Воркунов. – Как сквозь землю провалились!

– Скорее, сквозь воду, – не к месту съязвил я и тут же сконфуженно умолк.

– Ладно, погребли обратно, – разочарованно уселся мой друг на свое место. – Хотя нет, налево возьми. Там что-то плавает.

Я подкорректировал курс, и вскоре мы действительно оказались вблизи некоего белесого предмета, еле различимого в темной еще воде. Михаил лег на борт, далеко вытянул руку и с шумным всплеском выхватил из воды рюкзачок, принадлежавший Сандрин.

– Ага, – несколько растерянно произнес он, опуская его на дно лодки, – вот, значит, как… Похоже, переборщил…

– Так что же ты с их лодкой сотворил? – с нехорошим предчувствием спросил я.

– Гранату к мотору привязал, – озадаченно почесал Михаил затылок. – Думал, она их только хода лишит.

– Гранату?! – удивлению моему не было предела. – Откуда у тебя граната взялась?

– Да, – вяло взмахнул он рукой, – ты же сам мне о ней и рассказал.

– Ты с ума сошел? – постучал я пальцем по своему виску. – Никогда и ни о чем подобном я тебе не говорил!

– Как же не говорил? Помнишь, упомянул о тайнике в доме Бирюка?

– Помню, и что с того? Я тебе просто пересказал историю, услышанную от той женщины, у которой мы брали молоко. А в ней речь вообще шла о делах чуть ли не военных лет!…

– Вот, вот, – с готовностью закивал Михаил, – с того-то твоего рассказа все и пошло. Я, как услышал о тайнике, сразу начал размышлять, где бы он мог располагаться. Так завелся, аж чесотка началась.

– Неужели догадался?

– Догадался… Вернее, вспомнил. В свое время отец мне рассказывал кое-что о своей юности.» С четырнадцати лет он работал помощником у деревенского печника, вот не раз и объяснял мне, как устроена классическая русская печь и чем она, допустим, отличается от той же примитивной плиты-лежанки.

– Ты мне мозги не компостируй! – раздраженно прервал я его. – При чем здесь какие-то печи и плиты?

– Я про то и говорю. Когда ты сказал, что тайник якобы невозможно обнаружить, пока стоит сам дом, я вдруг вспомнил о таком хитром местечке в основании каждой большой печки, которое у печников называется «занорышем». Это такая специальная полость, которая монтируется под основной топкой. Оттуда идет узкий воздуховод, поддерживающий нужный режим тяги в трубе.

– И?

– Вот я и решил: если где и есть тайник, то он должен быть именно там. Сам посуди: если даже дом вдруг сгорит, печь-то все равно останется! А до самого «занорыша», кстати, можно добраться, только разобрав всю печку до основания.

– И что, ты решил проверить свою догадку?

– Вот именно! Спустился в хлев и элементарно простучал молотком основание карабасовой печи.

– Неужто нашел?

– А то! Практически с первого раза. Ну и… в общем, пока вас никого не было, решил туда пробиться. Подумал: вдруг там и на самом деле что-то спрятано? Печь, конечно, не сносил, но аккуратно выдолбил ломиком замковый камень, а потом руку в дыру по плечо засунул.

– И что нашел?

– Вот то самое и нашел. Действовал вслепую и вначале никак не мог понять, что, собственно, нащупал. А потом вытащил несколько боевых частей от немецких гранат. Помнишь, были у них такие – на длинной деревянной ручке?

– Ну как же, – подтвердил я, – в кино сто раз видел.

– Я поначалу даже не понял, что именно отыскал: они были без ручек, словно консервные банки с дырками. Сообразил только потом, когда маркировку прочитал.

– Выходит, они там прекрасно сохранились…

– Еще как, словно новенькие. Да и что с ними могло случиться в сухом-то месте? Так вот, когда я понял, что это ручные гранаты, то решил, что нам они будут совсем не лишними. Все же мы собирались за золотишком… Да и вообще показалось необходимым малость вооружиться. Но сами по себе жестянки с тротилом были бесполезны, к ним требовались еще ручки с запалами. Но сколько я ни старался, нащупать их не мог. Долбить же основание печи и дальше попросту опасался.

– И как же вышел из положения?

– Сбегал за фонарем и попробовал осветить пространство под печью. Несколько рукояток действительно увидел, но они лежали вне досягаемости. Пришлось сделать крючок из проволоки и с большим трудом подтащить к дырке хотя бы одну из них. Вот так граната у меня и появилась. Хоть одна, зато в комплекте.

– Где же ты ее прятал, пока мы землю копали?

– За поясом. Сзади держал, под рубашкой.

– То-то я гадал, почему ты не раздеваешься во время работы! Вот, оказывается, почему.

За разговорами мы и не заметили, как оказались вблизи острова.

– Причаливай скорее, – встрепенулся Воркунов, – как бы сабельку мою не позабыть.

Кто о чем, – подумалось мне, – а вшивый о бане. У нас полный провал и катастрофа, а он о ржавой железке беспокоится!»