Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

Авалова усмехнулась.

— Я уже сказала, — произнесла девушка, — правды, а вы мне её не хотите сказать.

Верховский бросил на неё злой взгляд.

— И что заставляет вас так думать? — спросил он. Ксения вытащила из кармана фотографии и разложила их на столе, те самые, где Верховский был вместе с Кирсановой.

— Надеюсь, вы дадите веское объяснение этому, — сказала девушка, — вы же говорили, что не знали Кирсанову. По-моему, эти фотографии говорят об обратном.

Верховский пожевал губы. Его лицо по-прежнему было сосредоточенным и спокойным.

— Где вы нашли эти фотографии? — спросил он.

— В машине Александры, — коротко ответила Ксения. Верховский усмехнулся.

— Давайте поужинаем, Ксения Игоревна, — предложил он, — у меня есть чудесный помероль.

* * *

Не прошло и десяти минут, как они сидели друг рядом с другом на удобном диване за журнальным столиком. Ксения пила дорогое вино, уже немного сомневаясь в правильности своей затеи. Глупо было приходить сюда в одиночку. Она ведь хотела придавить Верховского тяжестью улик, заманить в ловушку, но судя по его лицу, его планы в отношении неё были такими же. Верховский был авантюристом, наверняка ему было интересно получить такой трофей, как она. Сколько раз он проделывал такое с другими, возможно, с той же Кирсановой. Он был во всех отношениях незаурядной личностью, сильной энергией и каким-то сверхмагнетизмом, которого она прежде никогда не встречала ни в одном мужчине. Обычно мужчины старались это скрыть в разговоре со случайным собеседником. Верховский источал это. Он был опасен, и этим он нравился ей.

— Иногда события происходят помимо нашей воли, — сказал Верховский, — с Катей мы познакомились случайно, не хотел афишировать наше знакомство, чтобы не было кривотолков.

— У вас была интимная связь?

— Нет, что вы, — сказал Верховский, — скорее дружеская. Катя интересовалась политикой, хотела общаться с кем-то значительным. Я пытался быть для неё кем-то вроде протектора.

Ксения подняла бровь.

— Ах вот как, и от кого же вы её защищали? Верховский усмехнулся.

— Вы не поняли, что происходит в международном лицее и чем занимается его руководство.

— То есть вы, — улыбнулась Ксения.

— Не иронизируйте, Ксения Игоревна, — сказал Верховский. — Здесь, в городе, есть одно место — элитный мужской клуб, как они себя называют. Там собираются многие влиятельные люди города. Не погрешу, если скажу, что все тайные и явные вопросы управления республикой решаются там.

— Бордель? — спросила Ксения.

— Игра, — пояснил Верховский, подливая вино, — только необычная. Дело в том, Ксения Игоревна, что у людей которые ходят в этот клуб, острота игры на деньги уже ушла, и тогда они начали играть на людей.

— По-моему, сие старо как мир, — заметила девушка.

— И тем не менее, — сказал Верховский, — призом служили молодые девушки из бедных семей, которым вначале предлагался грант на обучение в международном лицее. Их обучали хорошим манерам, учтивому поведению…

— Я в курсе, — перебила Ксения, вновь извлекая из памяти эскападу старика Фуко, — дальше.

— А дальше их отправляли в клуб, — продолжал Верховский, — игра проходила раз в месяц. Раз в месяц, как главный приз, разыгрывали девушку.

— Дальше, — кивнула Ксения.

— По правилам игры эти девушки становились невестами игроков, — продолжал Верховский, — игроки дарили им подарки, водили в рестораны, делились жизненным опытом, в обмен наслаждаясь юной красотой.

Верховский встал, подошел к камину. Зажег спичку и бросил её. Дрова в камине весело затрещали. В комнате стало намного теплее, хотя Ксения раньше не чувствовала холода.

— Интимных отношений у них не было, — сказал Верховский, — это было запрещено правилами. Девушек получали на один месяц, до следующей игры, а потом отпускали, вот такая вот игра.

Ксения выпила вина. Почему она вдруг стала молчать? Она поймала себя на мысли, что ей нечего сказать. Идиотка, обругала она себя, ты что, забыла, зачем сюда пришла? Верховский смотрел на неё пытливым взглядом. Он выглядел как удав, к которому в нору заполз бандерлог.

— Кирсанова была вашим призом? — с силой проговорила девушка.

Верховский потер глаза.

— Нет, — заговорил он, — я же сказал, мы случайно познакомились. Я ничего не знал об этом, а вот Катины подруги, их разыграли, одну из них, должны были разыграть вторую. Катя узнала об этом. Она была очень правильной девочкой. Хотела их остановить, поэтому устроилась работать в этот клуб — официанткой. Там мы и познакомились. Я старался оберегать её, как мог. Мы должны были встретиться с ней восьмого числа, ей случайно удалось записать разговор двух людей, который очень напугал её, она хотела спросить у меня совета, как поступить.

— Вы собирались встретиться с ней в квартире на Лермонтовском бульваре? — спросила девушка.

— Откуда вы знаете?

— Её убили там, — сказала девушка, — только потом труп перевезли в пансионат.

— Зачем? — ужаснулся Верховский.

— Мы устанавливаем.

Зачем я сказала это ему? — ужаснулась Ксения. Что я несу? Ею вновь овладело странное напряжение. Верховский говорил весьма культурно и сдержанно, но кто убил Александру? Верховский что-то узнал и его решили таким недвусмысленным образом остановить? Но её что-то смущало в этом.

— Вероятно, кто-то узнал о моих контактах с ней, — услышала она голос Верховского, — значит, она действительно что-то выведала.

— Что?

— Не знаю, — продолжил Верховский, наливая ещё вина, наверное, он мог выпить целую бутылку, — но скажу ещё раз, она была очень напугана.

— А где этот клуб находится? — спросила Ксения.

— За городом, — сказал Верховский, — старый бетонный завод. Там по вечерам и кипит вся жизнь.

— А запись разговора с Кирсановой у вас сохранилась? — спросила девушка.

Верховский кивнул.

— Конечно, — сказал он, — я передам вам, по возможности.

Что значит по возможности, промелькнуло у Ксении, однако вслух она спросила:

— Или ничего конкретного она вам не говорила?

— Только то, что её подругам грозит опасность, — сказал Верховский, — ничего конкретного.

Он хотел подлить ей вина и случайно прикоснулся к её руке. Её словно бы обожгло. Что происходит?

— Я должен был сразу рассказать, — произнес Верховский, — просто, честно признаюсь, я вам не доверял.