Под чужим знаменем - Игорь Болгарин

Фельдфебель торопливо делал пометки в книге и вопросительно смотрел на Дудицкого.

– Ваше благородие…

– Пупсик, гони их всех к чертовой матери! – с трудом улавливая, что к чему, приказал по-щетинински Дудицкий.

* * *

В прежние времена средоточием жизни городов были базары. В Харькове базар находился неподалеку от большой церкви Святого Благовещения. Вокруг церковной ограды, как и у Китайгородской стены в Москве, букинисты торговали книгами.

К одному из таких книжных развалов пришел Юра. Он выбрал себе несколько книг, и пожилой букинист в пенсне, с седой бородой, перебирая их, шутливо сказал:

– Есть такое мудрое изречение: скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты. Как же можно сказать, кто вы, если друзья у вас – король Людвиг Двенадцатый, капитан Гаттерас, Шерлок Холмс… Кто вы? Помощник Холмса доктор Ватсон? Или герцог де Гиз? – букинист добродушно рассмеялся и добавил: – Червонец с вас, молодой человек.

На паперти толпились нищие. В углу, возле церковной ограды, сидя на корточках, что-то жадно ели беспризорные.

За оградой Юра сел на скамейку и, не обращая внимания на снующих взад и вперед людей, не в силах сдержать читательского нетерпения, стал перебирать порядком зачитанные книги. У одной вовсе не было обложки, и, как все интересные книги, начиналась она не с первой страницы. И Юра начал читать.

Внезапно на плечо Юры легла чья-то рука. Он удивленно поднял голову и ничего не понял: перед ним стоял одетый в какое-то рванье заросший и сильно изможденный человек и что-то говорил. Быстро шевелились сухие, потрескавшиеся губы, но голоса Юра почему-то не слышал. Он все еще жил событиями прочитанного… Но вот постепенно мир вокруг ожил, зазвучал, зазвенел.

– Ты что же, не узнаешь меня? – настойчиво и чуть-чуть обидчиво спрашивал хриплым голосом этот незнакомый человек.

Юра пристально всмотрелся и с трудом, веря и не веря своим глазам, узнал Семена Алексеевича.

– Вас… вас выпустили? – тихо спросил Юра, торопливо закрывая книгу.

– По ошибке. И уже, наверное, спохватились. И уже, наверно, ищут. – Семен Алексеевич затравленно оглянулся, помялся, несколько раз кашлянул и затем, виновато отведя в сторону глаза, глухим голосом спросил: – Денег у тебя не найдется? Понимаешь, есть хочется. – И улыбнулся своей ясной улыбкой.

Юра машинально полез в карман, хотя и знал, что денег там нет. Что же делать? Как выручить Семена Алексеевича? Десять рублей, которые у него были, он отдал за книги. Затем Юра бросил мимолетный, сожалеющий взгляд на книги и поспешно поднялся:

– Вы подождите меня тут. Я сейчас…

– Ты куда? – настороженно спросил Семен Алексеевич, но Юра уже исчез в толпе.

«Куда он мог побежать? – недоумевал Красильников. – Может, за деньгами… или…»

На всякий случай он отошел в сторону и стал следить за Юрой. А тот, усиленно работая локтями, уже выбрался из рядов, где торговали всяким поношенным барахлом, и, раскрасневшийся и взъерошенный, предстал перед знакомым букинистом.

– Я хочу вернуть вам ваши книги! – решительно заявил он.

– Вы их уже прочли? – усмехнулся букинист, вздергивая очки ко лбу.

Юра отрицательно покачал головой.

– Так в чем же дело? – продолжал недоумевать букинист, слегка уязвленный непонятным поступком покупателя.

Юра молчал – лгать он не мог себя заставить, а сказать правду было нельзя.

– Ну что ж, – разведя руками, сочувственно произнес букинист. – Эти книги у меня, сударь, не залежатся. А вы потеряете на этом три рубля. Увы, таковы законы коммерции.

Юра одну за другой нехотя передал букинисту книги. Последнюю – потрепанную, без обложки и первых страниц – он на мгновение задержал в руке и слегка погладил ее, будто она была живая и он с нею прощался. Это не ускользнуло от всепонимающего старика букиниста. Отсчитывая деньги, он сказал Юре:

– Знаете что, до следующего воскресенья я задержу эти книги для вас. И отдам вам не за десять рублей, а за семь. Не всегда ведь в нашем благородном деле нужно подчиняться жестоким законам коммерции.

К церковной ограде Юра пришел без денег. Но с увесистым куском еще горячей колбасы и гречневой кашей. Но Семена Алексеевича на месте не было. Юра, радостно возбужденный, что может помочь своему другу, растерянно огляделся по сторонам.

Голодные и вызывающе-дерзкие беспризорники стали уже выписывать круги вокруг Юры, с вожделением поглядывая на колбасу. И тут снова появился Семен Алексеевич. Он увлек мальчика в тень церковных служб. Торопливо жуя колбасу и довольно глядя на Юру – все-таки он не обманулся в мальчишке, – Семен Алексеевич тихо объяснил:

– Понимаешь, я с раннего утра здесь, возле церкви, болтаюсь. В людном месте легче всего прятаться. Вот я и прилепился к нищим… За город бы податься, подальше от казематов, да только в такой робе меня враз возьмут.

Юра несколько мгновений о чем-то сосредоточенно думал, потом с решительным видом произнес:

– Я принесу вам одежду. Я мигом. Боюсь за вас очень.

– Где ты ее возьмешь? – в голосе Красильникова прозвучало неподдельное сомнение.

– Достану… Мигом достану… Только вы меня обязательно дождитесь! Ладно?

Красильников посмотрел на Юру долгим, потеплевшим взглядом и сказал, слегка посмеиваясь над собой:

– А куда я в этих лохмотьях денусь?..

На этот раз Красильникову пришлось ждать долго. Юра разыскал его только под вечер на опустевшем базаре – уже последние, самые неудачливые и самые терпеливые продавцы грузили на ручные тележки не распроданные за день огурцы, помидоры, белоснежные кочаны капусты и уезжали домой или на постоялые дворы.

В кустах за забором Красильников снял с себя лохмотья и натянул офицерский френч без погон, слегка, правда, тесноватый в плечах.

– Тебе не попадет? – довольно щурясь и вместе с тем озабоченно спросил Красильников, надевая почти новые ботинки.

– Нет, не попадет, – уверил его Юра. – У нас много всего. Не заметят.

– Ну а если вдруг заметят, ты уж, пожалуйста, ни слова про то, кому отдал. А то и меня заметут, и тебе достанется. – Красильников встал, притопнул ногами так, что из-под подошв взметнулась пыль.

– А ботинки в самый раз! – довольно сказал он и протянул Юре руку: – Ну, спасибо тебе, Юрий! Спасибо за выручку! – Семен Алексеевич крепко пожал Юрину руку. – Что я тебе напоследок скажу?! Наш ты пацан. По всем статьям – наш. Беги ты от этих беляков, пока не поздно! Беги! На кой ляд они тебе сдались?! – и Красильников медленно пошел с базара, кося глазом на свою одежду, вживаясь в нее.

Город жил, всем своим обликом подчеркивая деловую преемственность с прошлым. На улицах всюду сновали извозчики. На тротуарах центральной улицы совершали ежедневный бесцельный и ленивый променад местные обыватели. Вывески магазинов, молочных, булочных носили имена Чичкина и Бландова, Прохорова, Корнеева и Филиппова. Пестрели афиши увеселительных заведений и различные объявления граждан. С беспечным видом просматривая их, Семен Алексеевич отыскал одно, выведенное каллиграфическим почерком: «Продаю коллекцию старинных русских монет. Также покупаю и произвожу обмен с господами коллекционерами. Обращаться по адресу: Николаевская, 24, кв. 5. Платонов И.П.».