Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь - Диана Чемберлен

* * *

Я отменила бронь заказанного в отеле номера и перетащила в дом чемодан из багажника арендованной машины. Нора сообщила мне, что много лет назад превратила мою верхнюю спальню в своеобразную швейную мастерскую, поэтому я могу пожить в гостевой комнате – бывшей комнате Расселла.

Мы заказали в китайском ресторанчике несколько блюд, которые нам доставили на дом, и поедали их прямо из картонных коробок, сидя на ступеньках крыльца, где Нора продолжала рассказывать мне о переменах в жизни Моррисон-риджа.

– Пока я не могу понять еще кое-что в папиной истории, – призналась я в ходе разговора, когда мы уже утолили первый голод.

– Что же? – спросила она.

– Я лично думаю, что, какие бы страдания ни выпали на мою долю, мне хотелось бы жить ради моего ребенка, – сказала я. – Мне хотелось бы увидеть, как она вырастет и станет хорошим человеком. Как выйдет замуж. Обзаведется своей семьей. И я не понимаю, как… если он любил меня, как он мог покинуть меня таким образом. – Это непонимание печалило меня, но все слезы я уже выплакала. Теперь мне просто хотелось все понять. – Почему он не остался жить ради меня?

– Естественно, Молли, ему этого очень хотелось, – откликнулась Нора. – Сердце его разрывалось от горя при мысли о том, что он упускает возможность видеть твою жизнь, и поэтому он цеплялся за свою жизнь гораздо дольше, чем ему на самом деле хотелось. – Она взяла в рот кусочек брокколи, и я ждала, пока она проглотит его. – Хотя он постоянно думал о тебе, уж можешь мне поверить, – добавила она. – Даже в самом конце он думал о тебе. Помнишь письмо? Я не помню дословно, о чем в нем говорится, но ему было очень важно, чтобы ты помнила о нем. Ты сохранила письмо?

– Какое письмо? – Я озадаченно нахмурилась, не в состоянии вспомнить, что я получала от отца какое-то письмо.

– Ну, то письмо в сторожке, – пояснила Нора. – В твоем тайнике. Помнишь?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – так ничего и не вспомнив, призналась я.

– Ох, Молли. – Ее лицо побледнело, и она поставила картонку с едой на ступеньку. – Пожалуйста, только не говори мне, что ты так и не прочитала его! Он был уверен, что ты найдешь и прочтешь его.

– Его письмо я запомнила бы, – ответила я. – Но в любом случае как же он смог написать его?

– Я печатала под его диктовку, – пояснила Нора. – В тот день, когда он умер, он заставил меня напечатать его и отнести в твое потайное местечко. В каменной стене, верно? Он знал, что ты найдешь его там. А ты уверена, что…

– Я никогда больше не возвращалась туда, – в замешательстве ответила я, отставляя свою коробку.

Мне не хотелось рассказывать ей, каким образом лесная сторожка переплелась в моей душе с Крисом, и сексом, и моим тайным бунтом, и папиной смертью. Долгие годы после папиной смерти мне становилось тошно при одной мысли о ней.

– Ой, какой ужас! – прижав ладони к щекам, воскликнула Нора. – Грэхем говорил мне, что ты обычно прячешь важные для тебя вещи в тот тайник. И он не сомневался, что ты получишь его. – Переведя дух, она склонилась ко мне и задумчиво прошептала: – Интересно, лежит ли оно там еще… Возможно ли это?

Я уже едва слышала ее. Письмо от отца! Мне необходимо прочитать его. Необходимо прикоснуться к нему.

– А сторожка еще не развалилась? – спросила я.

– Я… ну, честно говоря, я не знаю, – ответила она. – Но по-моему, тебе нужно самой это выяснить.

– О чем он писал?

– Прошло столько лет. – Она покачала головой. – Я практически не помню. Помню только, что так он хотел с тобой попрощаться.

– Придется проверить, там ли оно еще.

Я закрыла картонку с едой и поднялась со ступеньки. Со смерти отца прошло двадцать четыре года, но я не могла медлить, мне необходимо было срочно выяснить, там ли еще его письмо. Даже секундное промедление казалось слишком долгим.

– Ты хочешь, чтобы я сходила с тобой? – спросила Нора.

Я помедлила на верхней ступеньке. Пока я не могла даже представить нас вдвоем там. Этот путь я должна пройти сама.

– Если ты не против, – сказала я, посмотрев на нее, – то, думаю, мне хотелось бы одной проделать это путешествие в прошлое, – извиняющимся тоном закончила я.

– Конечно. – Она улыбнулась. – Возьми мой велосипед, он стоит за домом. Все равно на той дороге негде припарковать машину.

* * *

Я нашла ее велосипед, стоявший около заднего крыльца. Ее шлем висел на руле, и я, нацепив его, застегнула ремешок на пряжку. Когда мы с Эйденом совершали велосипедные прогулки, я часто вспоминала, как гоняла на велике по всему Моррисон-риджу без всякого шлема. Полагаю, мне повезло, что я уцелела. Наша дочь обязательно будет носить шлем. Я представила, с каким волнением она будет осваивать первый велосипед с дополнительными колесиками. «Я полюблю эту малышку, – подумала я. – Любовь захлестнет меня, как сокрушающая волна».

Улыбаясь собственным мыслям, я проехала по нашей тенистой тропинке и свернула на кольцевую дорогу. На мгновение меня встревожило, не слишком ли я буду привлекать внимание на велосипеде. Родственники могли заметить меня, и тогда придется останавливаться и болтать с ними. Хотя теперь я стала всего лишь одной из велосипедисток на обновленной кольцевой дороге. И вряд ли привлеку чье-то внимание.

Даже для велосипеда Адский провал теперь не казался пугающим, и, хотя я изрядно запыхалась, мне не пришлось катить его вверх по склону. Усиленно крутя педали, я быстро миновала новые подъездные дорожки и поворот к дому дяди Тревора и тети Тони и вскоре увидела впереди дедушкину скамейку. Около нее я спрыгнула с велосипеда и пошла дальше пешком, высматривая в лесу приметы тропы. Очевидно, та тропинка давно заросла, но примерное ее место я все-таки помнила и поэтому, закатив велосипед в лес, оставила его около дерева и пошла дальше без него. Вскоре, похоже, я нашла верное направление.

Через пару минут я уже подумала, что заблудилась. Или сторожка развалилась? Определенно имело смысл подготовиться к разочарованию. Углубившись чуть дальше в лес, я вдохнула потрясающе знакомые лесные запахи, тронувшие меня до глубины души. Плети лианы обвивали мои лодыжки, и я уже подумывала, не пора ли отмечать мои блуждания какими-нибудь веточками, чтобы потом найти обратный путь. Остановившись на мгновение, я прислушалась. До меня донеслось журчание родника. Пока невидимого за буйными зарослями, но явно очень близкого. Прищурившись, я попыталась разглядеть каменные стены за густой зеленью. «Моего домика больше нет», – мысленно констатировала я. А потом вдруг осознала, что он маячит прямо передо мной, скрытый с одной стороны зарослями пуэрарии, а с другой – густой стеной плюща. Ветви пуэрарии и плюща оплели и всю крышу. Под ними скрывались и окна, и дверь. Да, видимо, сюда давненько никто не заходил. У меня защемило в груди. Я не уверена, надо ли мне самой заходить туда. «Письмо, – с мольбой подумала я. – Пожалуйста, пусть оно сохранилось».