Город греха - Джеймс Эллрой

Дэнни остановил машину у крыльца и вошел в крошечную приемную — девица за маленьким коммутатором и художественный календарь на стене, двенадцать раз повторяющий 1950 год с разными симпатичными зверюшкам и уведомляющий таксидермистов, что они живут в январе. Девушка за коммутатором улыбнулась Дэнни:

— Слушаю вас.

— Управление шерифа, — сказал Дэнни, показывая свой жетон. — Я хотел бы поговорить с вашим начальством.

— По какому вопросу?

— О звериных зубах.

Девушка нажала кнопу селектора и сказала:

— Мистер Кармайкл, к вам пришли из полиции.

Дэнни посмотрел на календарных лосей, медведей, волков и буйволов; заметил изящную горную кошку — пуму и подумал о том, как росомаха неустанно преследует ее и убивает.

Открылась дверь, и вышел человек в халате, забрызганном кровью.

— Мистер Кармайкл? — спросил Дэнни. — Да?

— Помощник шерифа Апшо.

— Чем могу помочь, помощник шерифа?

— Меня интересуют зубы росомахи. Никакой реакции, кроме явного желания поскорей вернуться к свой работе.

— В таком случае, боюсь, ничем не смогу вам помочь. «Хоредко» — единственная в городе мастерская по изготовлению зубных протезов для зверей, но для росомахи мы их никогда не делали.

— Почему?

— Почему? Потому что таксидермисты не делают чучел росомах. Те, кто украшает чучелами зверей свои дома, этим зверем не интересуются. Я работаю здесь тринадцать лет, и у меня никогда не было заказа на изготовление зубов росомахи.

Дэнни задумался.

— Скажите, а может человек, освоивший основы изготовления зубных протезов для зверей, сделать их самостоятельно?

— Да, сможет, но при этом перепачкается кровью, и без надлежащих инструментов его работа будет халтурной.

— Очень хорошо. Я ищу человека, который как раз очень любит кровь.

Кармайкл обтер руки о перед своего халата:

— С чем связан ваш вопрос, помшерифа?

— С убийством четырех человек. С какого времени у вас ведется учет работников?

Слова Дэнни произвели на Кармайкла впечатление, несмотря на самоуверенность, он был потрясен:

— Бог мой! Учет у нас ведется с 40-го года. Только у нас работают преимущественно женщины. Вы не думаете…

Дэнни подумал, что Рейнольде Лофтис не стал бы пачкать руки в подобном месте:

— Все возможно. Расскажите о мужчинах, которые здесь работали.

— Их было не много. Откровенно говоря, женщины нанимаются за меньшую плату. Нынешние работники здесь уже давно, а когда мы получаем срочный заказ, то для черновых работ нанимаем поденщиков или старшеклассников из школ Линкольна и Белмонта. Во время войны мы нанимали все больше из приезжих.

Разработка версии с «Хоредко» вполне могла дать интересный результат, но с Лофтисом это связано быть не могло:

— Мистер Кармайкл, есть тут медицинские карты ваших работников?

— Да.

— Можно заглянуть в ваш архив? Кармайкл повернулся к секретарше:

— Салли, дай этому помшерифа любые досье, какие его заинтересуют.

Дэнни пропустил «этому» мимо ушей. Кармайкл скрылся за дверьми. Салли указала на шкаф с папками:

— Вот говнюк — уж простите меня за грубость. Медицинские карты в нижнем отделении, мужчины и женщины вместе. Вы и вправду думаете, настоящий убийца работал здесь?

Дэнни хмыкнул:

— Нет, но настоящее чудовище — вполне возможно.

Чтобы просмотреть медицинские карты ему понадобился час.

С ноября 39-го на работу зубными техниками здесь нанималось шестнадцать мужчин. Трое были японцами, сразу после окончания интернирования в 44-м; четверо — белые иммигранты, которым теперь немного за тридцать; трое белых американцев, сейчас — они все среднего возраста; шестеро были мексиканцы. Все шестнадцать в разное время сдавали кровь в ходе ежегодных кампаний Красного креста. У пятерых — группа крови 0+, наиболее распространенная среди людей. Трое из них были японцами, двое — мексиканцами… Тем не менее шансы, что зубопротезная мастерская «Хоредко» прольет свет на дело, оставались.

Дэнни прошел в мастерскую и еще час разговаривал с техниками — те в это время извлекали зубы из челюстей лося, оленя и кабана. Он расспрашивал их о высоком седом человеке со странным поведением; его интересуют джаз, героин; он помешан на росомахах; от этого человека пахло кровью, воняло изо рта животным запахом больных зубов; странным поведением он мог вызвать удивление у временных работников, которые приходили и уходили; может быть, этот человек был похож на популярного и красивого голливудского актера. Техники смотрели на него в полном недоумении, отрицательно мотали головой и занимались своим делом; нет, нет, нет — отрицательные ответы по всем статьям. Большинство из работников были мексиканцы — «мокроспинники», ученики старших классов школ Белмонта и Линкольна без «зеленых карт», те, кто уже помаялся на скотобойне Вернона, где работа грязнее, а зарплата даже меньше той, что они получают у мистера Кармайкла. Лофтис бы бухнулся в обморок, едва зайдя в «Хоредко»; связь актера с мастерской если и была, то опосредованно. Но ниточка «Хоредо» — Кормиер, это Дэнни чувствовал, была верной: запах крови и гниения — вот что ОН любит.

День становился все теплее, а после дождей — душнее. Дэнни сел в машину, хмель после вчерашнего перепоя выходил вместе с потом. Он думал об отсеве, о том, что предприятия с поденными работниками не ведут их учета, чтобы уходить от уплаты налогов, что места, где используют труд школьников, особых гарантий на успех не обещают, но заняться ими все равно стоит. Он поехал в Белмонтскую школу, побеседовал с дамой, ведающей внешкольной работой учеников, узнал, что ее архив начинается только с 45 года. Сверил с данными из «Хоредко». Оказалось: там работали 27 учеников, все мексиканцы и японцы. Хотя по возрасту этот контингент не подходил, Дэнни повторил проверку и в Линкольнской школе: мексы и япошки, а также один умственно отсталый белый мальчик, которого взяли из-за его физической силы: мог сразу перетащить двух оленей. Полный ноль. Но ощущение правильного направления поиска не покидало его.

Дэнни отправился в бар в Чайнатауне. После двух рюмок он вдруг понял: это его последний день работы по делу убийств. Когда он скажет Консидайну, что Тед Кругман провалился, его сунут обратно в дежурку участка Западного Голливуда, а если Эллис Лоу сочтет, что он поставил под угрозу успех большого жюри, еще и обвинят провале операции. Тогда он станет искать ЕГО в свободное от дежурства время, но и тут есть опасность, что Феликс Гордин пожалуется на него своим партнерам по гольфу шерифу Бискейлузу и Алу Дитриху, и на него снова напялят форму или пошлют охранять тюрьму. Он нажил себе врага в лице Джина Найлза и рассорился с Дадли Смитом и Брюнингом. Заигрываниям с Карен Хилтшер конец. А если Найлз сможет доказать, что он побывал в доме 2307, его дела совсем плохи.