Контур человека: мир под столом - Мария Аверина

– Это потому, что ты почти всю свою жизнь умываешься только этой водой! – назидательно говорила Бабушка, и в ее голосе чувствовалась такая гордость, какая бывает у человека, хорошо сделавшего свое дело.

И все эти годы в ее письменном столе в специальной папочке хранились аккуратно по линеечке любовно наклеенные на картон кипы портретов Алана Чумака в самых разнообразных ракурсах.

Портил дело только Мой Дядя Володя, который не только категорически отказывался верить во всесилие этого благородного, породистого представителя древнейшей профессии, но и самым циничным образом «отстебывал» воздвигнутый ему алтарь.

– Ну как поживает ваш Домовенок Кузя?

Приходя вместе с Тетей в гости на вечерний чай, он смеялся и, пощелкивая ногтем по банкам, спрашивал:

– Аккумулятор у него еще не сел? Ведь на всю страну старается, бедолага! Вот интересно было бы узнать, где у него самого расположена точка запитки?

И он подмигивал краснеющей Тете.

– А камушки почему не во всех банках?

– Тебе зачем? – суровела Бабушка.

– Так, интересуюсь, – смеялся Мой Дядя Володя. – Может, и в этом тоже какой-то высший смысл есть?

– Не хватило, – поджимала губы Бабушка. – Сын Раи мало привез. Они, между прочим, из Индийского океана.

– Наши отечественные речные, значит, не катят? А то я с дачи привезу пакетик, подсыплем. У нас там такой ручей есть – чистый-чистый… вода холодная, звонкая… Пьешь – зубы ломит…

– Туда нужны только океанические! – отговаривалась Бабушка, видимо, свято чтя единство системы и поэтому терпеливо ожидая следующего приезда в отпуск сына Тети Раи и, соответственно, нового «привоза» индийских «сакральных предметов».

По правде сказать, то, что в двух банках не было камушков, смущало и меня. Мне всерьез казалось, что именно в этом крылась главная причина моих неудач! Ведь ни постоянное стояние магнитной доски возле этого портрета, ни поднесение ее на время сеанса к экрану телевизора или к радиоточке, где по «Маяку» периодически «молчал» наш домашний Ангел-Хранитель, ни даже регулярное окропление этой водой как самой доски, так и прилагающихся к ней букв и цифр мне не помогало! Я даже попыталась перед «занятием» побрызгать этой водой свою строптивую голову! Но она по-прежнему не хотела запоминать, что после единицы идет двойка, а не тройка, после семерки – восьмерка, а не девятка; что «огурец» почему-то не начинается с буквы «а» и что в середине слова «трамвай» непременно нужна коварно скрывающаяся от меня буква «м».

Некоторые сомнения в возможностях этого «аккумулятора» стали закрадываться у меня и во время его телевизионных сеансов. Не во все утра теперь мне удавалось «зарядиться» от Алана Владимировича так, как это было в первый раз. Чаще всего, высаженная на стульчик перед телевизором, я клевала носом. А когда он стал «молчать» в каких-то передачах по вечерам, то к концу его «рукомахания» я и вовсе засыпала, так и не дождавшись своих любимых «Спокойной ночи, малыши!». Окончательно же солидаризировалась я с Моим Дядей Володей после того, как меня за перепутанный на специальном собеседовании «обратный счет» не приняли в «хорошую школу».

– Вашей девочке у нас будет очень трудно, – сочувственно сказала Бабушке такая же, как и вся школа, отутюженная, затянутая, залакированная и неискренне-приветливо улыбающаяся учительница, проводившая «собеседование». – Она не умеет бегло читать и пока очень плохо считает…

– Позвольте! – кипятилась Бабушка. – В мое время в школу в первый класс как раз и шли за тем, чтобы этому научиться! У меня совершенно другая профессия, и если я за вас буду выполнять ваши обязанности, то мне тогда придется оставить свою и стать учителем начальных классов…

– Времена меняются, – мягко намекала учительница холодным, дежурно-любезным тоном, – и задачи обучения тоже. Мы берем только очень хорошо подготовленных детей. Думаю, вам нужно идти в школу по месту проживания… Там девочке… – она замялась, подыскивая слова, – будет компания по уровню ее развития.

Я, конечно, не знала, что такое «уровень развития», но некоторое тяжелое, тоскливое чувство от посещения этого идеально чистого, без единой пылинки, с ровными отглаженными шторами на окнах и тщательно отмытыми, блестящими листьями комнатных растений на подоконниках «учебного заведения» у меня точно осталось. Будущее явно не сулило мне ничего хорошего, а главное – в него я входила одна-одинешенька: благообразный интеллигентный мужчина в очках, на многие годы поселившийся на нашем кухонном окне, похоже, не справлялся с ролью моего «Венди». Следовало продолжать поиски.

И тут однажды мы с Бабушкой собрались в гости. Собственно, собралась она, а я, как всегда, при ней. Ехать надо было в центр Москвы, на Красную Пресню, где жила Тетя Тамара.

Повод был достаточно серьезный: из лоскутков и обрезков тканей, оставляемых клиентами, Тетя Тамара, не только мастерица-швея, но и модельер с неплохой фантазией, время от времени сооружала для себя и своих знакомых что-нибудь оригинальное. На этот раз это был плащ для Бабушки, который перед окончательным сшиванием требовалось померить.

Был совершенно яркий летний выходной. Как-то, вопреки обыкновению, мы никуда не торопились. Спокойно дошли до автобуса, доехали до метро. Войдя в него, Бабушка полезла в кошелек за жетонами и… обомлела. Все турникеты были опущены, люди свободно проходили сквозь них, как будто так было и надо.

– Что за чертовщина? – удивилась Бабушка. – Мы что, с тобой наступление коммунизма проспали?

Увиденного своими глазами Бабушке оказалось недостаточно. В вопросах закона и денег она была педант. Поэтому мы подошли к специальной будочке, где сидела уже заранее улыбающаяся женщина в форме.

– Скажите, пожалуйста… – начала было Бабушка.

– Да-да-да, проходите! – еще шире расплылась работница метро. – Проходите. Не стесняйтесь. Сегодня до двадцати четырех часов проезд для всех жителей Москвы оплатил Сергей Пантелеевич Мавроди.

– Кто?

– «МММ». Так что вы не стесняйтесь, проводите девочку и проходите сами. – Женщина вышла из будочки и гостеприимно распахнула руки в сторону открытого турникета. – А то я смотрю, вы остановились, растерялись… я уж давно за вами наблюдаю. Проходите, проходите!

– Чудны дела твои, господи, – ошеломленно пробормотала Бабушка, и мы с ней вместе протиснулись между ограничителями. – Спасибо, конечно… Все с ума посходили…

«Ого! – подумала я. – Какой же он добрый, этот мой знакомый МММ!» – и сама себе показалась страшно важной и значительной. Поэтому и на «лестницу-чудесницу» чуть не впервые в жизни встала ровно и «без выкрутасов».

Это был очень большой мой секрет! Дело в том, что я уже умела осмысленно крутить телефонный диск, понимая, что определенная комбинация цифр заставляет собеседника на том конце провода поднимать трубку. Но кому мне было звонить? Сперва я набирала наугад. Ничего хорошего из этого не получалось. Либо шли «сбойные» гудки – это если я недобирала или перебирала количество цифр в номере, либо, если случайно попадала в нужное число, после гудков вызова получала… ругань. Однажды в сердцах какая-то женщина даже назвала меня «телефонной хулиганкой» и пригрозила вызвать милицию. Я испугалась и какое-то время к аппарату вообще не подходила. Но звонить и со значительным видом с кем-нибудь разговаривать хотелось нестерпимо.