Жертва - Гарольд Карлтон

— Насколько хорошо вы знаете Майорку? — обратился он к Марчелле. — Вы здесь на отдыхе?

— Да, впервые, а вы?

— Часть года я здесь живу. И часто сюда приезжаю. Я продаю картины тем, кто хочет их купить. Признаюсь, я не слишком успешно продаю их тем, кто не желает их покупать. Так что больших денег на этом я не зарабатываю!

— Вы хорошо говорите по-английски.

— Я смотрю много американских фильмов. Официант принес его кофе. Он развернул и высыпал в чашку сахар из маленького пакетика, неторопливо помешивая кофе ложкой, поднял глаза на Марчеллу.

— Вы простите меня, я не мог поверить, что вы американка, — сказал он. — Я всегда думал, что американцы светловолосые и с голубыми глазами. Вы больше похожи на жительницу Средиземноморья.

— Я чувствую себя здесь, как дома, — сказала Марчелла. — Мой отец был итальянцем, может быть, поэтому.

— Вы видели наш остров? — спросил он. Она кивнула:

— Он такой красивый. Я остановилась в отеле «Сон Вида». Вид оттуда просто сказочный!

— Однако… — он вопросительно поднял брови. — Несомненно, вы видели и другие места? Вальдемоссу? Дею?

— Нет, — ответила Марчелла. — Только Пальму. Сегодня я одна осматривала окрестности собора…

— Вы позволите мне показать вам мой остров? В порыве искренности он подался вперед.

— Это самое прекрасное, самое очаровательное место. Одно из тех, которое в наших старинных песнях называли «загадочным островом». Здесь полно неожиданностей. Мне было бы очень грустно, если такая женщина, как вы, побывав здесь, уехала бы, не посмотрев все как следует.

Марчелла взглянула в его серьезные глаза. Он не походил ни на одного из встречавшихся в ее жизни мужчин. Самое смешное состояло в том, что им было совершенно неважно, что и о чем они говорили. Существовало некое подспудное течение, не имевшее ничего общего с беседой.

— Меня зовут Сантьяго Рока, — он протянул ей руку, Марчелла протянула свою, и он пожал ее теплым пожатием. — Родные и друзья зовут меня Санти.

— Санти, — почти прошептала Марчелла.

Он выпустил ее руку из своей и улыбаясь спросил:

— А как вас зовут?

— Извините, Марчелла Уинтон.

— Уинтон — разве это итальянская фамилия?

— Это моя фамилия по мужу. Меня зовут Марчелла Балдуччи-Уинтон.

Он кивнул:

— У нас в Испании мы также сохраняем три имени. Полностью меня зовут Сантьяго Рока Гримальт.

Он произнес это с такой гордостью, что Марчелла не смогла сдержать улыбки.

— Марчелла…

Он произнес ее имя медленно, с мягким акцентом, раскатисто озвучивая букву «р».

— Вы замужем?

— Разведена, — ответила она.

— Я тоже разведен, — Санти печально улыбнулся. — Уже много лет.

— Вы сказали, что проводите здесь часть года? — спросила Марчелла. — Где вы проводите другую?

— В Барселоне, — ответил он. — Сюда я приезжаю по делам, а также, чтобы проверить свой дом. Моя мать родом с Майорки. Ее сестра оставила мне дом. Отец из Барселоны, так что во мне смешаны две крови.

— Две крови? — недоуменно подняла брови Марчелла.

— Майорканская и испанская!

— Я думала, что Майорка это и есть Испания?

— Нет, они сильно отличаются, — глаза его широко раскрылись. — Разумеется, официально Майорка — это Испания, но люди, обычаи… — он сделал неопределенный жест рукой. — Я должен буду вам все показать. Я… — он замялся и нахмурил брови. — Когда я увидел вас первый раз в соборе… затем на улице, я…

Он слегка прикоснулся к рукаву ее платья кончиками пальцев, качая при этом головой.

— Пожалуйста, простите меня, — умоляюще проговорил он. — Я никогда не делал подобных вещей прежде. Я прихожу в ужас от тех мужчин, которые присаживаются рядом с красивыми женщинами в кафе и стараются…

Он замолчал.

— Я должен был поговорить с вами, потому что… Он вновь замолчал и посмотрел ей в глаза.

— У меня такое ощущение, что мы знаем друг друга. Словно когда-то, еще до сегодняшней встречи, мы были знакомы.

— В какой-то другой жизни? — смеясь, высказала предположение Марчелла.

Он кивнул, и улыбка, стерев с лица серьезную задумчивость, преобразила его поразительным образом.

— Вы верите в… — он поджал губы, вороша память. — Ширли Маклейн?

— Начинаю припоминать, — Марчелла рассмеялась. — Потому что вы тоже показались мне очень знакомым. Но, между прочим, мы находимся здесь, и мы представляемся друг другу. Я писательница. Пишу романы. Живу в Нью-Йорке, и я…

— Марчелла!

Он перебил ее, глядя как раненый. Никогда прежде она не видела подобного выражения лица ни у одного мужчины: полужелание, полугрусть.

— Может быть, вы сочтете меня за сумасшедшего, но я чувствую, что мы будем вместе до конца наших дней. Можете смеяться, но я просто хотел сказать вам это сейчас.

Марчелла действительно рассмеялась, но смех застревал у нее в горле. Сердце ее перевернулось, но она вспомнила свой обет, данный этим утром в соборе, и быстро обратила ситуацию в шутку.

— Совершенно верно! — воскликнула она. Она поддержит эту игру. — И не только в этой жизни, но и в другой, которая наступит после, когда мы явимся на землю в образах кошек или рыб!

Санти взглянул на нее с некоторым беспокойством, словно она не вполне отвечала его ожиданиям.

— Даже за стенами собора, — продолжал он, — когда у меня не хватило храбрости заговорить с вами и я ушел. Потом я, как бы вам это сказать, стучал себя?

— Корил себя, — подсказала нужное слово Марчелла.

— Да! — кивнул он. — Как я корил себя за то, что не заговорил! Тогда я подумал: «Это маленький остров, и я встречу ее вновь. Если судьбе будет угодно…»

«Именно так подумала и я», — согласилась в душе Марчелла.

Судьба! Что и говорить, приятно верить в нее, но Марчелла пообещала себе позаботиться о своей новой жизни уже сейчас.

— И поэтому сейчас… — Санти счастливым взором посмотрел на нее и оставил фразу незавершенной.

Он поднял чашечку кофе и сделал небольшой глоток.

— Теперь мне нечего добавить, — закончил он.

Над ними повисла тишина, и это была расслабляющая, успокаивающая тишина, совсем не похожая на обычную неловкую тишину, повисающую между совершенно чужими людьми. Марчелла взглянула со стороны на его профиль. Он был или не вполне здоров, или самый романтичный мужчина, которого она когда-либо встречала. Что скажет Эми? Она даже слышала ее голос: «Опять твои романы, Марчелла! Даю тебе на них три дня!»