Отважное сердце - Робин Янг

С тех самых пор, как отец стал губернатором Карлайла, он не раз прозрачно намекал на то, что если Эдуард выиграет войну, то сделает его королем. Ну, вот, англичане выиграли, и завтра Баллиол будет низложен. Роберт был рад тому, что им вернули родовые земли, и удовлетворен тем, какая судьба постигла Баллиола и ненавистных Коминов. Но теперь, проезжая по родным местам, видя своих соотечественников униженными и подавленными, он чувствовал себя захватчиком, которого ненавидят ничуть не меньше, чем короля Эдуарда и его солдат. Хотел бы он быть королем народа, который презирает его? Да и как быть с самой королевской властью? На протяжении последних шести лет он был свидетелем того, как Эдуард пытался захватить трон, сначала женив своего наследника на Маргарет, а потом прямо вмешиваясь в правление Баллиола. Так что теперь, когда Эдуард захватил королевство силой, любой человек, который займет место Баллиола, окажется лишь послушным вассалом на очень коротком поводке. Разве не лучше, рассуждал Роберт, быть доверенным воином в свите короля, чем послушной марионеткой в его руках, скованной по рукам и ногам на фальшивом троне?

Он сидел на песке, и в ушах у него зазвучал суровый голос деда, вопрошающий, суждено ли многовековой истории умереть вместе с ним: неужели Александр, Давид и Малкольм Канмор сражались за их королевство и проливали кровь ради него только для того, чтобы Роберт отказался от родины без борьбы? Перед мысленным взором Роберта вдруг возникло дерево, стоящее на вершине холма. Оно было старым и дряхлым, его некогда гордые ветви почернели от гнили, которая подтачивала и мощный ствол, проникая в самые корни. «Все это — твоих рук дело, — произнес голос деда. — Ты принес смерть нашему наследию».

— Чего же ты от меня хочешь? — вскричал Роберт, вскакивая на ноги.

Уатача встревожено залаяла, уловив гнев в его голосе, а слуги оторвались от кастрюль и сковородок, глядя на него. Роберт подошел к самому краю воды, запустив руки в волосы. За четыре коротких года место, которое его семья занимала в этом мире, изменилось до неузнаваемости. Они проиграли битву за трон, лишились власти в королевстве и большинства своих союзников. Он потерял мать, деда и жену одного за другим, а потом, скрепя сердце, ему пришлось сражаться против своих же соотечественников. Одержана победа, но он ощущал лишь горечь их поражения. Где-то высоко-высоко, в райских кущах, Святой Малахия наверняка надрывался от хохота.

— Сэр Роберт?

Он резко обернулся на голос и увидел высокого молодого человека в ярко-голубой накидке, который шагал к нему через дюны. Загорелое лицо Хэмфри де Боэна расплылось в широкой улыбке. При виде друга Роберт испытал прилив облегчения. Обвинения деда и образ старого дерева рассеялись, когда он поспешил навстречу Хэмфри по берегу. Они обнялись, и де Боэн рассмеялся, чувствуя, с какой силой Роберт сжал его в объятиях.

— Я увидел в лагере твой штандарт, — пояснил он, отступая на шаг. — Твой брат сказал мне, что ты здесь. — Хэмфри опустил взгляд на Уатачу, которая осторожно обнюхивала его. — Это твоя гончая? Настоящая красавица.

— Ты давно уже в Монтрозе? — Роберт надеялся встретить здесь Хэмфри, потому что ему отчаянно недоставало дружбы молодого рыцаря. Один его вид заставил Роберта вновь перенестись в Лондон и вспомнить о том, как они соревновались летом друг с другом, упражняясь во дворе Тауэра. Ему вдруг показалось, что события минувшего года были всего лишь дурным сном.

— Всего несколько дней. Мы прибыли из Перта.

— Ты был в Бервике?

Улыбка Хэмфри увяла. Несколько мгновений он молча смотрел вдаль, на море, а потом с вымученной улыбкой вновь повернулся к Роберту.

— Давай больше не будем говорить о битвах теперь, когда война закончилась. Лучше расскажи мне о себе. Я хочу знать все! Куда ты спрятал свою красавицу-жену? Она здесь? Ты должен непременно познакомить меня с нею.

— Изабелла умерла четыре месяца тому в Карлайле, — после паузы ответил Роберт, — во время родов нашей дочери.

У Хэмфри вытянулось лицо. Он взял Роберта за плечи.

— Друг мой, я…

Роберт знаком показал, что обойдется без соболезнований. Он чувствовал, что недостоин сочувствия, ведь сам он почти не горевал об Изабелле.

— Она была доброй женщиной. И хорошей женой. Но мы пробыли вместе всего год, и, учитывая войну и все прочее, нечасто виделись. По правде говоря, я даже не успел толком узнать ее. Я… — Роберт запнулся. Он не говорил этого еще никому. — Я скучаю о ней, — признался он, — но больше ради нашей дочери, чем себя самого.

Хэмфри кивнул.

Они постояли в молчании, глядя, как волны лижут песок. Лица обоих мужчин загорели и заросли щетиной. Спустя некоторое время Роберт открыл было рот, чтобы заговорить, но молодой рыцарь перебил его.

— Я очень рад тому, что ты здесь, Роберт, — сказал Хэмфри, поворачиваясь к нему. — Потому что мне понадобится твоя помощь.

— Разумеется. В чем?

— Король Эдуард хочет, чтобы Рыцари Дракона совершили кое-что. Выполнили особое задание. И мне нужно, чтобы ты присоединился к нам.

— И что же это за задание?

Оба обернулись, заслышав чей-то возглас, и увидели, как к ним через дюны спешит Эдвард.

— Поговорим позже, — сказал Хэмфри, переводя взгляд на Роберта. Он улыбнулся и обнял его за плечи. — Я очень рад вновь увидеться с тобой, дружище.

— Взаимно.

Роберт без сна лежал в шатре, прислушиваясь к ровному дыханию брата. После долгого пути он чувствовал себя усталым и вымотанным. А атмосфера в их лагере, когда отец весь вечер возмущался тем, что король не пожелал принять его, лишь усугубила его дурное настроение. Так же, как и вопрос о том, что произойдет завтра, когда король Джон будет низложен. Но, несмотря на сильную усталость, заснуть он не мог.

Соленый ветерок лениво шевелил полы шатра, обнажая полную, кроваво-красную луну, висящую над самым горизонтом. «Что это, дурное предзнаменование?» — мельком подумал Роберт. Мысль эта заставила его перенестись в теплое лето Каррика на много лет назад, к дому в лощине и дереву с клетками на ветвях. Интересно, живет ли по-прежнему старуха в своей полуразрушенной хижине, полной книг и костей, сплетая судьбы мужчин? Сейчас Эффрейг должна быть очень старой. Не исключено, что она давно умерла. Мысль о Каррике навеяла на него тоску о безоблачном детстве, когда мать и дед были еще живы, а залы их замков наполняли друзья и веселый смех. Он провел очень мало времени в своем графстве после того, как унаследовал его. Его вассал, Эндрю Бойд, собирал ежегодную ренту и решал текущие хозяйственные проблемы, так что у Роберта не было ощущения, будто оно действительно принадлежит ему. Теперь, когда война закончилась, ему, пожалуй, стоит вернуться туда.

Снаружи послышались голоса, и Роберт узнал одного из рыцарей отца, поставленных охранять лагерь, а потом негромкий, но настойчивый голос Хэмфри. Стараясь не разбудить брата, Роберт встал и выскользнул из шатра. Он подошел к двум мужчинам, кивнув отцовскому рыцарю и знаком показывая ему, что тот может вернуться на свой пост.